Выдохнули… Просматриваем список дел.
1. Провести в лавке переучет – сделано. Еще до дня рождения, ибо ясно, что после времени у меня не будет вовсе. И хорошо еще, если на лавку хоть пара дней в неделе останется.
2. Перестать тянуть кота за хвост в отношении Серафима – сделано, вычеркиваю. Ну в самом же деле, не по-человечески как-то получилось, давно надо было все это прекращать. Вот скажите на милость, как называется, когда стоишь под вечер – совсем-совсем под вечер – во дворе и целуешься с юношей, при этом закрывши глаза и представляя на его месте другого? Ну как это называется? То есть знамо как, но такие слова и думать порядочной девушке нельзя, не то что писать.
Стыдно очень. Вроде, ничего такого и в мыслях не было, просто жалко его стало – неприятности на бедолагу сыплются, как из рога изобилия, новый бакалейщик(ууу, гнусный тип!) зарплату урезал до таких грошей, что и говорить стыдно, да еще грозится вовсе уволить, да при том без повода…
Я ж не поленилась – обошла весь город, у всех выспросила – ни за что к парню придираются. Совсем красота была бы, если б я в бухгалтерские книги хоть одним глазком взглянула, но уж это святая святых, только хозяин и смотрит, чтоб ему в лужу свалиться.
А с Серафимом мы давно были знакомы, я его частенько утешала, ну и доутешалась на свою голову.
Навыдумывал невесть что… так мы месяц расходились. Осторожненько так, в час по чайной ложечке, чтобы без обид… разошлись. Ура. Облегчение.
3. Отпраздновать родительский юбилей… как-то плохо получилось, но да ладно, можно считать, что сделано.
4. Утешить сестренку, жутко переживающую из-за фигуры. Видите ли, кто-то ей брякнул, что она толстая. Золотце мое, ты в зеркало последний раз когда смотрела? Ты не толстая, ты полненькая и вкусная, а этот нахал ничегошеньки в девичьей красоте не понимает. Хочется ему жениться на селедке – пожалуйста, только мы еще посмотрим, как она ребенка вынашивать будет. И вообще, будет у тебя нормальный парень, а пока отвлекись. Чем? Ну… учебой… или там рисованием…
5. Встретить Гордона на вокзале… сделано. Ну наконец-то!!! Я уж думала, не доживу до сего светлого мига. Мы за эти годы уже друг по дружке истосковались так, что и сказать нельзя. Такое друг другу писали, что у меня аж уши краснели.
А как встретились-то… вот что значит настоящий горец! Кто еще от любви будет изображать обезьяну и орать дурным голосом? Весь дом перебудил, а мне хоть бы что, стою, таю от счастья.
Какое уж тут торжество на полгорода! Нам бы скорей под венец, да и… простите за откровенность, под одеяло на законных основаниях. Конечно, родители расстроились – им-то хотелось пышного праздника, а у нас все не как принято. Даже платье мне взяли первое попавшееся и в спешке его за ночь переделывали. Ох, лучше б не переделывали – как всегда бывает, когда торопишься, мама с сестрой напортачили вдвое хуже. О том, что мне на голове накрутили, я даже вспоминать не хочу… То есть, когда у алтаря стояла – все было прекрасно, а когда смотрела потом фотографии… глаза б мои этого не видели.
И нет, признание Гордона, что он от меня глаз отвести не может, утешает слабо – от него я другого и не ждала… Хорошо все-таки, что никого не было, пышного празднества мы бы точно не выдержали. И так еле сдерживались, чтобы не ломануться в спальню, аки два молодых лося, а идти по-человечески.
Чего мы там только не вытворяли… описывать не буду, я не поэт и не ученый, говорить красиво не умею, но… в общем, я была довольна, как кошка в подвале со сметаной. Хотелось свернуться клубочком и замурлыкать.