32. Джокер кидает кости
Торопись, королева, твой поезд горит,
Под пунктирами рвётся на части страна.
Если будет война - это значит война,
Это значит, что ты не сдаёшься.
Йовин, «Оловянная принцесса»
Дьявол!.. Как такое вообще случилось? Этого не может быть, этого просто не может быть! Так проколоться… Ради чего, собственно? Джейна, успокойся. Таксист уже на тебя косится – еще бы ненормальная дура лихорадочно строчит что-то в тетради. И ресницы мокрые, но тушь держит. Боже мой… Как я могла позволить этому случиться?
12.
Теперь, по прошествии энного количества времени, я могу писать об этом спокойно и отстраненно, беспристрастно анализируя произошедшее. Пока есть запас спокойствия и отстраненности. Пусть те, кто будут читать мои записи – будь проклята преемственность поколений! – поучатся на ошибках дражайшей предшественницы.
В любовном гнездышке нас с Ясоном ждала засада. Вернее, только меня. Будучи монстром из преисподней, Саманта Кливленд прекрасно знала о похождениях супруга. Не удивлюсь, если у неё есть досье на всех его подружек. Честно говоря, такие, как она, не бывают одержимы ревностью, но крыса напищала этой стерве на ухо, что Ясон собирается её кинуть. Богатую, немолодую, некрасивую жену, опостылевшую за годы брака – на чуть меньше богатую, юную и прекрасную, да еще и с дядей-политиком впридачу. Саманте, вероятно, было плевать на любовь, она не могла допустить такого унижения. Я бы тоже не стала.
Пока оскорбленная супружница отчитывала муженька, я попыталась тихо смыться, благо, таксист не успел еще уехать. Но стоило сделать шаг в сторону, как Саманта схватила меня за руку. Вбуравилась своими поросячьими глазками и зашипела:
- А ну стоять, потаскушка!
- Отпустите, - потребовала я. – Хотите раздуть скандал? Вам это нужно еще меньше, чем мне.
Тут мерзкая баба засмеялась, и по моей спине побежали противные мурашки.
- Умеешь думать не только передком, деточка? – Саманта отпустила руку и ухмыльнулась, картинно отходя в сторону. – Вот только не на ту нарвалась. Пошла вон. Тебя все равно вышвырнут из этой жизни, мне даже жаль такую дуру, как ты.
Смысл её слов я поняла гораздо позже, но тогда могла только рыдать от унижения и костерить про себя Ясона, это жалкое ничтожество. Пока Саманта давила меня каблуком, он ничего не сказал в мою защиту или обвинения. Он молчал!
Ад начался на следующий день. Куда бы я не пошла, меня сопровождал глумливый шепоток. Свита, прежде во всем угождавшая, ринулась обратно к Хамфри. Джи-Джи, приславший мне в знак дружбы, бутылку виски (его мы с Рамиро распили в тот же день), сказал, что Саманта Кливленд наплела своей подружке-деканше, мол я и проститутка, и воровка, и шантажистка – полный набор. Овца тут же начала радостно трепать языком, и слухи в мгновения ока наполнили студгородок.
Распаленная толпа не стала играть в открытую, жалкие трусы. Они развлекались мелкими пакостями вроде вечно подгоревшей еды и фонтанов грязи из-под колес автомобиля. Через неделю я уехала в Бостон якобы на встречу с бабушкой, там мне изменили прическу, нарастив локоны до плеч. Этому червю Ясону безумно нравились короткие стрижки…
Не знаю, что бы я делала без Делс и Рамиро. Они единственные не отвернулись от меня, ну и Синди, у неё всегда мозги работали в нужном направлении. Однако даже с их поддержкой я не намерена была больше оставаться в Академии Ля Тур, да и в этой местности вообще.
Саманта добилась своего: она растоптала все мои мечты, одним звонком превратив мою успешную, блестящую жизнь в ничто. Королева Ля Тур была изгнана собственными подданными. Изгнана, растоптана и уничтожена.
Сдав экзамены за второй курс, я попрощалась с кузенами, написала заявление об отчислении… но, конечно, не собиралась бежать, как угнетенная слабачка. Делс вправила мозги Михаэлю, одуревшему от противоречивых слухов, и тот влез в базу данных Академии, изменив личные дела и оценки самых выделывающихся кур, потом занялся сервером полиции, навесив на них огромные неоплаченные штрафы за езду в пьяном виде. Последним моим подарком стали сделанные в фотошопе снимки Ясона, якобы занимающегося наркоторговлей; одним кликом Михаэль отправил их во все популярные газеты страны. Саманте грозил скандал похуже и побольше.
Теперь я могла уезжать. До родителей вряд ли могли дойти какие-либо слухи, но, если и дошли, я не собиралась с ними видеться. Для начала перевела все свои деньги на счет в другом банке, выбросила к чертям старые вещи, купила билеты и с одной только сумочкой улетела на Ибицу. Самолет скоро сядет, я уже вижу остров посреди бирюзовой воды… Скандал скоро утихнет. А если нескоро, то мне плевать, когда возвращаться и возвращаться ли.
[часть страниц вырвана, конец тетради]
13.
С Ибицы начался мой крестовый поход по Европе. Не было ни одного модного бара или клуба, где бы не побывала великолепная Джей, королева страсти и абсента. Деньги таяли, уровень алкоголя в крови рос, и в какой-то момент я поняла, что рискую закончить подзаборной нищенкой, готовой на все ради рюмки дешевого пойла. Чувство было такое, будто мне за шиворот обрушилась ледяная лавина.
- Эй, милая, что такое? – спросил парень, имени которого я не помнила, да и он мое вряд ли знал, но его рука была у меня под юбкой.
- Мне пора, - из бара я пробкой вылетела на улицу. Был январь, шел снег, и Осло напоминал город с новогодних открыток. Санта-Клаусом стала Ульрике, бакалавр психологии, отчаянно искавшая попутчика в Токио. Что толкнуло её познакомиться с полупьяной, потерявшей всякое достоинство американкой? Провидение? Раньше я в него не верила, но теперь многое изменилось.
Мне нужно было очиститься, физически и духовно. Я презирала саму себя, скатившуюся на уровень той, о ком шептались по углам кампуса. Из меня и захудалой баронессы не получилось бы. Словом, Ульрике осталась в Токио, а я отправилась в «Приют просветленных». Просветляться.
Все было – пять пресловутых стадий, ломка и даже мимолетный роман.
Отдельно стоит вспомнить мудреца по имени Камияма Такаши. Нет, я не превратилась в гуру философии, веганку, фанатку воздержания и поклонницу идиотских учений. Старик временами нес чушь (ладно, не чушь), наводил туманы, но пару полезных советов все же дал. Сначала сенсей заявил, что я много путешествую, но мозгов у меня от этого не прибавилось. А то я сама не знала. Потом начал потрошить мне мировоззрение с нежностью учителя-китайца из «Убить Билла». Потомок самураев, что б его.
Под конец наших встреч он смягчился, снисходительно поглядывая на меня поверх чашки. Чай сенсей готовил божественный, рецепт держит в тайне, и пытки его не проймут. Специальные техники, видите ли. «Ты, невежественная гайдзинка, этого вряд ли достигнешь», - не преминул он добавить, улыбаясь с великолепным презрением. Но снизошел до разговоров о любви, заметив, что даже такая распутница, как я, поймет всю мудрость истинного чувство. И напоследок сенсей расщедрился на старинную легенду о Саюри-химе, Принцессе Лилий, и драконе, бросившего все свои богатства к ногам человеческой дочери. Болезненная, смертельно опасная страсть… У истории было несколько финалов, но мне нравится тот, где девушка кончает с собой у трупа поверженного её братьями дракона.
По истечению первого года в Японии меня сочли достойной отправиться к древнему храму, дабы получить предсказание, которое должно будет предопределить всю мою жизнь. Какие только догадки я не строила, но все оказалось намного прозаичнее. Храм был маленьким, будто миниатюрной копией настоящего святилища; однако камень, из которого его сложили, казался чудовищно старым. Я бросила монетку в специальную чашу и стала ждать. В какой-то момент храм засветился изнутри, вспыхнув ало-фиолетовым, как елочная игрушка. Я приготовилась внимать, но…
… из недр проклятой развалины вылетели пчелы. Маленькие твари жужжали, как десяток моторов, и мне будто бы послышалось: «ответ скрыт в вас самих». Я не уверена, в таком шуме что угодно почудится. Видимо, храм снисходит с ответом только к японцам не менее, чем в пятом поколении. Некоторые азиаты еще большие расисты, чем белые. А боги их, тем более.
Горячая ванна, оказывается, хорошо снимает негативные эмоции. Источники, м-м-м… Не хочу раньше времени делать подтяжку, а колоть ботокс – вульгарно и вышло из моды. Лучше возьму на заметку выравнивание песка в садике. Грабельки цвета топленого молока, песочек цвета песочка и удачным контрастом - мое красное кимоно. Даже жаль, что японцы в «Приюте» не слишком ценят прекрасных белых брюнеток в идеально идущих им цветах.
Также отлично поднимает тонус и не тормозит логическое и тому подобное мышление игра в маджонг. Особенно на деньги. Местные отдыхающие проиграли не только моим красоте и обаянию, но и уму, разумеется. При виде меня их мозги работают в три раза медленнее, даже у самых стойких. Один бизнесмен из Киото исхитрился предложить мне руку, сердце и яхту. Если бы добавил сорок процентов акций его холдинга, я бы подумала.
Но самым удивительным в «Приюте» для меня стало знакомство с ниндзя. Настоящим, а не позером, развлекающим туристов. Он был то ли полукровкой, то ли четвертинкой – во всяком случае глаза его сражали небесной синевой. И он выбрал именно меня в ученицы. Меня! В первую нашу встречу он спросил:
- В трудное время что важнее, смелость или мудрость?
- Мудрость, конечно, - ответила я мгновенно, и голубые глаза парня (он наверняка еще молод, я чувствую) чуть потеплели.
Описывать наши занятия нет смысла. Невозможно подобрать слова, надо ощутить энергию, проходящую сквозь тело и душу.
Он обучил меня телепортации, священному и трудоемкому искусству. Какое восхитительное чувство – растворяться в пространстве, направив все свои мысли на определенную точку, и возникать в том самом месте. Я кажусь себе всемогущей. Я уникальна. На этой планете нет женщины, подобной мне. И я буду править в обществе, посмевшем меня отринуть.
Сила моя – бесконечна.