[Satyavati]

Запись двенадцатая. Есть ли жизнь после любви?


Звуковая дорожка к отчёту:

С уходом Йена меня поглотила пустота. С виду Прада Табаско была цельной и успешной женщиной, но дома маска падала, и меня оставалась только половина, растерзанная и несчастная. Это не было похоже на вырванную часть меня, как после расставания с Гермесом, это было гораздо хуже. В один миг у меня появилось много свободного времени, дом вдруг стал слишком большим и просторным, а на месте, где раньше было сердце, зияла огромная дыра, в которую беспощадно дул холодный ветер, пронизывая насквозь. Сердце просто разбилось на тысячи маленьких осколков, которые рассыпались по дальним закоулкам души и, как я ни старалась, не желали собираться в одно целое. Реки слёз затопили бывший наш с Йеном дом, северный ветер гулял по комнатам, не давая согреться возле костра любви и ласки.

Зачем я хотела стать богатой? Я привлеклась его деньгами, закрыла глаза на измены ради того, чтобы попасться в мышеловку, заботливо расставленную для самой себя. Смотри, милая, какая привлекательная, беззаботная жизнь ждёт тебя с этим мужчиной, подойди, не бойся! А как только ты вкусишь эту сладкую приманку, сработает пружинка, и ты уже влюбилась беззаветно и не можешь жить без него. И вот ты в плену своих собственных желаний, которые наконец-то исполнились, да только от этого не радостно, а, наоборот, хочется выть и лезть на стенку. Почему я не искала уважения, взаимопонимания и общей цели в жизни? Глупая, глупая Прада! Ведь луна предупреждала меня за день до приезда в город, что став богатой и знаменитой утону в море слёз. Я лишь отмахнулась от неё тогда.
От непрекращающихся страданий я заболела – слегла на месяц и даже самые дорогие светила медицины не могли поднять меня на ноги. Это было похоже на увядающий без воды цветок: сколько не опрыскивай бутон, он всё равно завянет, если не напоить корни.

За окном стояла прекрасная погода – солнышко приветливо дарило свои лучи всем влюблённым, птицы щебетали на перебой песни о любви, муравьи строили дома для будущего потомства, а мне от всего этого становилось ещё тоскливей. Перл с няней ушли гулять в парк, мне же досталась незавидная участь бездумно валяться в кровати. Если бы у тела не остались потребности есть, пить и ходить в туалет, я бы с удовольствием застыла в одной позе и ждала свой конец, но урчание в животе заставило подняться и пойти на кухню. В гостиной взгляд нечаянно упал на картины – две фотомодели и рокерши вызывающе смотрели на меня, всем своим видом давая понять, что на протяжении всей совместной жизни с Йеном он думал он их чаще, чем обо мне, что их выбрал для себя, а я случайно попалась под руку как лекарство от старой любви. Внезапная ярость захлестнула меня и я потянулась срывать картины, топтать их ногами и выбрасывать в окно, злобно ухмыляясь. Ну что вы теперь скажите, бездушные воровки моего счастья? А, вы же не одни! Две ваши подружки, что висят в спальне, заслуживают той же участи. Я помню, как вы смеялись на до мной, когда я застала Йена с уборщицей, как подмигивали друг другу, говоря «Смотри, эта дурочка поверила в любовь нашего ветреного Йена!» Но нет, быть разодранными в клочья слишком лёгкая участь для вас, предательницы!
Какая-то невидимая сила потянула меня во двор, я даже не чувствовала веса огромных картин, под двадцать килограмм каждая. Как пушинки они полетели в костёр и сгорели в огне моего бессильного гнева.
Полегчало, и после долгой череды бездействия захотелось работать, делать уборку, идти за продуктами, готовить обед и много чего ещё.

Я развела бурную деятельность, но не потому что мне этого хотелось, а чтобы заполнить пустоту и отвлечься от грустных мыслей. Умом я понимала, что Йен предатель и мерзавец, но глубоко внутри мне было на это плевать, я хотела только одного – его возвращения. Скажи он мне, что ошибся, что любит и просит прощения, соври, что больше никогда не изменит, я бы поверила и приняла назад с неописуемой радостью. И мне было бы не важно, богат он или беден, здоров или болен, рад или грустит, я бы приняла его таким, какой он есть, лишь бы только быть рядом, ощущать его тепло, прижаться к груди и забыть о всех бедах и несчастьях.
И он пришёл. Пришёл навестить свою египетскую принцессу, задержался, чтобы посмотреть с нами кино и поужинать, а потом остался до утра, сославшись на то, что ехать домой уже поздно.

А утром ушел. Вот тогда я поняла, что ему нужен был только секс и он давно растерял свои чувства ко мне, если они вообще когда-то были.
Депрессия накрыла меня своим чёрным крылом: я на автомате улыбалась друзьям, на автомате расследовала дела и общалась с Перл. Чтобы свести к минимуму количество свободного времени, пошла учиться на заочное. Я не помню, как Перл пошла, не помню, как научилась разговаривать, потому что меня не было рядом в это время.
Няня читала ей детские книжки, няня кормила с ложечки, няня ходила с ней на детскую площадку, так что если Перл в итоге стала бы считать, что няня является ей мамой, винить ребёнка было бы не в чем.

Конечно, когда работаешь день и ночь, сидишь в засаде, взламываешь соседские дома в поисках доказательств, пишешь отчёты и обыскиваешь дно бассейна в поисках ребёнка, ставшего жертвой научного эксперимента, награда не заставит себя долго ждать. Я достигла вершины карьеры и получила ключ от города из рук самого мэра.

Как и следовало ожидать, не все обрадовались моему триумфальному повышению, поэтому я ни капельки не удивилась, когда мой дом навестила воровка. Только на этот раз симпатичная брюнетка польстилась не на моего любимого, а на дорогой телевизор, чем несказанно меня обрадовала, так как внимание Йена украсть было легко, а вот противостоять бездушной сигнализации - не так-то просто.

Так дни сменяли друг друга, пролетали недели, месяцы, годы. Всё проходило мимо, потому что я осталась в прошлом – застыла на улице у «Ночного рандеву», глядя в след уходящему Йену. Очнулась я, когда Перл позвала:
- Мама, помоги мне, пожалуйста, сделать математику!

Оказывается, Жемчужинка уже пошла в школу, а я и не заметила!
- Прости, милая, маме надо срочно сходить в одно место! – ошарашила я ребёнка и сорвалась с места. Мне давно надо было туда сходить, ведь именно там с радостью примут и утешат несчастную, заблудшую душу. Именно там ум находит успокоение и ответы на все свои вопросы. Именно там любят нас таких, какие мы есть, со всеми недостатками, болезнями и горестями. Именно там нас всегда ждут с приветливой улыбкой. Храм.
- Здравствуйте, мисс Джонс!
- Здравствуй, Прада! Я так рада тебя видеть! Спасибо тебе, что регулярно помогаешь нам, вот только давно тебя не было видно в стенах приюта. Прошло уже 14 лет, как ты покинула стены монастыря, и ни разу нас не навестила. Что-то случилось, милая?
Я рассказала ей всю свою жизнь и на сердце сразу стало легче, ведь настоятельница отнеслась ко мне с бесконечной любовью и пониманием, не осудила, не прогнала, а дала надежду на светлое будущее - заверила, что на всё воля Божья и счастье придёт, когда меньше всего ожидаешь.
- Прада, я хочу рассказать тебе историю про двух лягушек, попавших в кувшин со сливками. Одна лягушка не смогла выбраться, сдалась и утонула. А вторая не переставала сопротивляться, цеплялась за жизнь изо всех сил, в итоге взбила лапками масло и смогла выбраться. Только от тебя зависит, что ты выберешь в жизни.
Из монастыря я не поехала в душный дом, где задыхалась в последнее время от неразделённой любви, а отправилась к морю, чтобы под мерный шум волн подумать о своей жизни. У меня есть прелестная дочь, любимая работа, верные друзья и неплохой капитал, чтобы начать всё с начала и построить свой новый счастливый мир. Решено – я выбираю жить!

Жемчужинка