Часть вторая. Лагуз.
Я очнулся весь в земле. Рядом раздался стон, я повернул голову в направлении звука и увидел Лагуза, который оказался завален еще больше, но уже вполне успешно начинал выбираться на поверхность. Решив незамедлительно последовать его примеру, я тоже принялся освобождать свое тело из-под кучи земли. Все тело ныло от многочисленных ушибов, одежда перепачкана и порвана настолько, что с трудом угадывается ее первоначальный цвет и фасон, в волосах безнадежно застряли комья грязи. Было уже не так светло, но прекрасно ощущался жар от Падучего Камня в большой лунке, которая начиналась в пятидесяти метрах от нас. Вокруг нее было множество поваленных и опаленных жаром деревьев, а все поле в брызгах земли.
Лагуз уже совсем пришел в себя и яростно отряхивал свою многострадальную одежду, надо сказать, что получалось это у него плохо, она была слишком грязной.
— Что это было, Ингуз?— он подошел ко мне и заглянул в глаза, перестав на какое-то время отряхиваться.
— Я не знаю. Смутно припоминаю, что произошло,— я потер грязное лицо не менее грязными руками.
— Да-да… лоскуток матового неба, мы еще смотрели на него долго,— он немного сощурил глаза, припоминая недавние события,— а потом он почернел и, окрасившись в рыжее, помчался на нас…
— И мы побежали,— закончил я фразу Лагуза.
— Ты тогда остановился. Почему ты остановился?— спросил он.
— Посмотри вперед и узнаешь,— я указал рукой в сторону лунки.
— Ничего себе! А я бы, наверное, и не смог остановиться,— смотрит на лунку и деревья, беспрерывно тряся головой в безрезультатных попытках отряхнуть волосы,— меня такой страх охватил, что я не понимал, что делаю! Ты ж меня…— он резко обернулся, его глаза округлились от ужаса.
— Спас,— обреченно вздохнул я.
— Надо возвращаться.
— Согласен.
Мы шли молча, говорить не хотелось. Мы оба знали, что спасти человека — плохо, но не знали почему. Никто никого никогда не спасал, таков порядок, но мне почему-то спасение Лагуза не казалось таким уж страшным поступком. Ведь я спас друга, своего названного брата — одного из самых близких мне людей, и я был рад, что не потерял этого человека, что он жив и идет рядом со мной. Но с другой стороны я знал, что так нельзя было поступать, пусть даже это случайность, этот закон все жители нашего мира впитали с молоком матери, но о причине этого табу не знал никто, или просто не хотели говорить. Ну почему же это плохо? Я думал об этом и не находил ответов. Надо первым делом сходить к Отилии, мне нужен его совет, надеюсь, он сможет дать мне ответ на этот вопрос.
— Ингуз?
— Да?
— Ничего, я так…