Часть четвертая. Соулу.
После того случая Лагуз стал от меня шарахаться. Это приключение не получило широкой огласки, об этом знали только мы с Лагузом, такая домашняя тайна. Удивило меня больше всего то, что он даже не заинтересовался тем, что мне сказал Отилия. Лагуз не хотел со мной общаться вообще. Наши матери по-прежнему виделись, они не понимали, почему мы сторонимся друг друга, да и все окружающие видели, что между нами вдруг стали натянутые тонкой синей нитью отношения, но вдаваться в подробности не стремились. Мало ли что там по молодости приключилось? Может, девчонку не поделили какую. Хотя никаких девчонок между нами не пробегало, только Падучие Камни. Я четко представлял, что бы было, если бы все узнали, что случилось. На меня бы все смотрели косо, как будто это заразно, ведь все считают, что спасти человека плохо, но кроме старейшин никто не знает, что на самом деле это страшно. Отилия строго наказал никому не рассказывать, а на деле вышло, что и рассказывать-то некому.
Я остался предоставленный самому себе. Думал, что теперь так и не узнаю, что за истории рассказывали приезжие протапы. Да и не хотел узнавать, честно говоря. Все чаще я ходил в лес к Падучему Камню, смотрел на него часами, если не было дел; как-то хорошо думалось рядом с ним. Нормальный человек бы не стал этого делать из страха, но мне уже было все равно. Я понял, что не повзрослел, а состарился. Прибавился опыт, но не прибавилось мудрости, глупость моя все так же оставалась при мне, я не думал о том, как мне теперь жить, постепенно отказываясь от подобных мыслей. Мне абсолютно все стало безразлично — пусть идет, как идет, а там увидим.
Спустя долгие, тягучие, словно патока, дни я все так же стоял на краю лунки и смотрел на этот большой камень, упавший с неба.
Я созерцал. Теперь, когда я проводил много времени наедине с самим собой, я постоянно любовался природой, чего раньше за мной не водилось. В один из таких дней, мне неожиданно пришло в голову, что я слишком много времени провожу у этого камня, вместо того, чтобы действовать. С другой стороны, как я могу действовать? Ведь уже все предопределено. Вот именно! Как же я раньше не понимал этого? Надо спасти еще человека, или трех человек, или пятерых, и в этом случае я смогу выбрать себе смерть сам.
Я решительно зашагал обратно в наше поселение, ведь теперь у меня появилась цель. Занятый этими мыслями, я и не заметил, что пришел довольно быстро. На окраине занимался пожар, и мне не потребовалось даже мгновения, чтобы принять решение. Я принял его гораздо раньше, и у меня было достаточно времени обдумать его по дороге в поселение. Когда я подбежал к месту искусственного зарева, то увидел людей, что толпились у горящего дома. Все внимательно смотрели, и никто ничего не собирался предпринимать, только ставки делали, сколько дом продержится. Обычное дело. Я и сам раньше так поступал, но теперь все изменилось.
— Кто-то есть внутри?— спрашиваю у первого попавшегося.
— Да, там осталась бедняжка Соулу. Мы скорбим,— ответил мне какой-то мужчина.
Я понесся сквозь толпу напролом к дому.
Перед тем, как войти в пламя, я обернулся и увидел, что люди удивленно смотрели мне в след, они просто не понимали, как такое может произойти, чтобы человек добровольно шел кого-то спасать. Так же не принято, это же безумие! Самый непонимающий взгляд был у Лагуза.
Я вспомнил кто такая Соулу, вбегая в дом, она была весьма красива и очень нравилась мне. Я попробовал несколько раз прокричать ее имя, но когда это не принесло никаких результатов, я стал метаться по горящим лестницам и комнатам. Я не понимал, что делаю, перестал чувствовать жар и стал фантастически спокойным.
Нашел я ее на втором этаже, эта невероятно красивая девушка лежала на полу без сознания, и, даже в такой обстановке, я залюбовался ею. Через несколько минут я закашлялся от большого количества гари и дыма, поэтому мне надо было действовать быстрее, а не глазеть по сторонам. Я бережно обхватил девушку руками и быстро побежал вниз.
Было очевидно, что скоро дом рухнет, ведь он уже практически весь был объят пламенем. Я выбежал на улицу в гущу событий, и народ резко смолк после моего появления. Я сам стал событием. Все показывали на нас пальцами и шептались, в этот момент у меня возникло ощущение гордости за себя. Я же пошел против устоев, и я не колебался, принимая такое странное решение, а это значит, что я чего-то да стою и знаю, чего хочу.
Соулу закашлялась и показала другие признаки жизни, видимо, свежий воздух пошел ей на пользу.
— Я уже умерла?— голос ее был еще очень слаб.
— Нет, ты жива,— улыбнулся я.
— Но тогда почему…— фраза закончилась мучительным кашлем.
— Я тебя спас.
— Ты что, сумасшедший?— глаза ее округлились.
— Можешь считать и так, но мне кажется, что такая красота не должна пропадать в пожарах. Она вообще не должна пропадать.
Я посадил ошеломленную Соулу на лавку рядом с колодцем и пошел домой.