Часть шестая. Райдо.
На реке было спокойно, почти никто не заходит в воду в такую пору. Несколько человек молча стояли на берегу и смотрели на мягкую, мокрую влагу, что текла в берегах, я их понимал, течение воды завораживает. Я решил пройти дальше, чтобы окунуться в одиночестве, но мое внимание привлекло какое-то мелькание справа от меня, прямо в воде. Я глянул на людей, и оказалось, что они смотрели как раз в ту сторону, где кто-то тонул.
Складывалось впечатление, что для наших жителей нет ничего привлекательнее чужой смерти.
Я опять, совершенно не думая, бросился в воду прямо в одежде. Я плыл, как можно быстрее, иначе очень быстро начнет сводить ноги от холода, и я сам стану тонуть. А спасать меня уже будет некому — я тут единственный, кто безумен и спасает людей. Подплыв ближе, я понял, что это был маленький мальчик, его я знал, это был Райдо, он жил недалеко от нас с Лагузом.
Я схватил под шею парнишку, который совершенно не сопротивлялся моим действиям, скорее всего, он уже успел сильно замерзнуть. Плыть было неудобно и очень холодно, но я старался изо всех сил и, через несколько мгновений, вылез на берег вместе с мальчишкой на руках. Я настолько обессилел от холодной воды, что упал прямо ему на грудь, видимо, так и надо было, потому что Райдо тут же выплюнул воду и закашлялся.
— Зачем ты туда полез, Райдо?— я спросил его укоризненно, когда мальчонка окончательно пришел в себя.
— Я… я случайно,— он немного заикался, зубы его стучали друг об друга от холода,— а ты… ты меня спас! Зачем?
— Мне нравится, когда люди живые. Это плохо? Пойдем, тебя надо отвести домой и хорошенько просушить. Заболеешь еще.
— Хорошо,— устало и совершенно беспомощно ответил Райдо.
Мы прошли мимо тех наблюдателей, которые не сводили с нас глаз все это время. Казалось даже, что от них дырка в спине появится, но я уже устал от этих метафизических нападок и решил высказать все, что накипело и прямо сейчас. Хватит молчать.
— Мне нравится, когда люди живые. И мне не нравится смотреть, как они умирают,— сказал я одному из них прямо в лицо.
Человек отвел взгляд.
Остальные последовали его примеру, а я ощущал некоторый триумф. Теперь у меня есть три варианта смерти, но ни одна из них мне не нравилась, кроме самой первой, что была бы внезапной и безболезненной, в отличие от остальных. Тут я поймал себя на мысли, что слишком холодно и расчетливо думаю об этом, меня уже как-то не волновало, что это может произойти со мной и надо бы быть осторожным, а не соваться в самое пекло. Я знал, что это произойдет со мной и именно тогда, когда придет мое время и просто искал более удобоваримые варианты, не более того — смерть достаточно близка, чтобы можно было не страшиться жизни.
Мы шли довольно-таки быстро и очень скоро пришли к дому мальчика. Мать Райдо удивилась, что я привел ей мокрого и холодного сына, но не сказала мне ни слова.
— Он тонул,— сказал я ей.
— Мама, ему нравится, когда люди живые,— сказал мальчик, теребя женщину за рукав,— он меня спас.
Она ничего не ответила, только посмотрела на меня как-то странно, не то сочувственно, не то благодарно. Какое-то время мы стояли и смотрели друг на друга, пока Райдо раздевался и обтирался какой-то тряпицей, сидя на печи.
— Посиди там пока, прогрейся,— сказала она, глядя на живого сына, и протянула ему стакан с каким-то горячим напитком,— на вот, выпей и оденься.
— Пусть поспит,— сказал я.
— Спасибо,— наконец она перевела свой внимательный взгляд на меня.
— Да.