37. Три королевы
Welcome to the universe
Welcome to the universe
A new day has begun
30 Seconds To Mars, «Welcome to the Universe»
23.
Должна заметить, что еще ни разу в жизни я не чувствовала себя такой нерешительной. Марсель ведь из тех мужчин, кого наличие ребенка только тяготит, а слушать: «Прости, милая, я люблю тебя, но это не для меня»… Никогда! Никто и никогда не скажет мне таких слов, уж лучше умереть. Тем более, одну Вальтерс уже кинули подобным образом.
Итак, я макала соленые крекеры в клубничный джем, вяло переругивалась с боссом, смотрела дурацкие сериалы про врачей, а мои родители вовсю готовились к празднованию юбилея. Вот образец идеальной пары – они делят друг с другом не только счастье, но и беды, как в свадебной клятве: «… в горе и радости, богатстве и бедности, болезни и здравии, пока нас не разлучит смерть». И мне грустно, что я вот-вот нарушу красоту этого праздника, хотя, по-моему, мама уже догадывается.
Знаменательный день начался с того, что я с трудом влезла в платье. Господи Боже. После продолжительных раздумий, прерванным папочкиным «Джей, милая, ты что, умерла?» я решила рискнуть и проверить, что еще деформировалось из-за беременности. Да, прямо в тот же момент (правы женские сайты насчет эмоциональной нестабильности…).
Телепортировалась я удачно, но зато напугала маму, которая, отдышавшись, взяла с меня клятвенное обещание при ней больше так не делать.
Прибывшие гости дули в гуделки, тетя Эрлайн с улыбкой колдовала над салфетками, отчего те сами собой складывались в цветы, а мама с папой обменивались непристойными (sic!) шуточками; наконец горничная Люси торжественно внесла два торта с кучей свечей на каждом.
- Ну же, Джекки, - засмеялась тетя, справившая свой день рождения в положенный день на прошлой неделе, - покажи нам класс.
Мама, ухмыляясь, сделала пару хуков воображаемому противнику, а папа напустил на себя таинственный и многозначительный вид. И, подначиваемые гостями, они одновременно задули свечи.
Столовая взорвалась аплодисментами, я втиснулась между стульями, расцеловала родителей… и мир завертелся перед глазами. Но чья-то сильная рука не дала мне упасть. Справившись с собой, я повернулась и увидела тетю Эрлайн. Она сказала маме, что ей нужен мой совет насчет будущего рождественского банкета, и мы вышли в коридор.
- Какой у тебя срок? – спросила тетя; её обычно приветливое лицо сделалось усталым, но взгляд был теплым и участливым.
- Тринадцать недель, - я судорожно вздохнула. – Марсель еще не знает.
И тут меня прорвало. Захлебываясь словами, я рассказала ей все, плохо контролируя голос (однако я точно знала, что нас не услышат). Выслушав, тетя крепко обняла меня и сказала:
- Все будет хорошо, дорогая. Обещаю, - и улыбнулась: - Должна же я сделать подарок внукам.
Нет, напряжение не исчезло в один миг, но мне стало немного легче. Подмигнув тете Айсобел, походкой гуся шествующей на улицу, я вернулась к гостям. Праздник продолжался.
24.
Оказывается, в беременности есть свои плюсы: когда я подала заявление о декретном отпуске, мой дражайший босс стал похож на… черт, даже сравнения не подобрать! Недостойное ребячество, но я
обожаю портить настроение этому человеку. «Мне страшно представить, кого ты воспитаешь, Вальтерс», - не удержался он от шпильки, демонстративно ослабляя узел галстука.
Честно говоря, мне тоже стало страшно, но я вроде бы не склонна биться головой об стену, восклицая: «О Боже! Я отвратительная мать, все рассчитывают температуру молока до нанодоль, а я не могу-у-у!».
Написала, и стало еще страшнее. Нашла о чем бояться, конечно. Ау, Джейна, ты уже на шестом месяце, а будущий отец еще не знает, потому что торчит в Австралии, не видел тебя черт знает сколько, а ты молчишь!
Но одной тревогой стало меньше: родители приняли новость спокойно, папа даже пошутил, мол, стать в пятьдесят дедушкой – это круто. Мама долго молчала, но потом обняла меня и сказала дрогнувшим голосом, что малыш ни в чем не будет нуждаться, особенно в любви, и что она ни разу не упрекнет меня в безответственности.
Говорят, мудрость приходит с возрастом. Значит, ли это, что когда мне стукнет тридцать, я стану гораздо умнее? Вот черт, тридцать мне УЖЕ через ПЯТЬ лет! Кошмар какой. Но, надеюсь, в тридцать я не буду задаваться вопросами типа «кто виноват?», «почему в правительстве сидят одни уроды?» и «почему расстались доктор Янг и доктор Бёрк»?
С физической же стороны, можно только порадоваться – у Вальтерсов такие гены, что в старости мы выглядим моложе своих ровесников. Вон, тетя Лайна выглядит гораздо лучше дяди Джека, и нет смысла говорить о магии. Это все природа.
… Ну и кто посмел меня тревожить? А, это Нина Розенберг, первая сплетница нашего городка. Надежно мной перекупленная. Что же она хочет поведать жаждущей общественности? И где чертов телефон?
25.
Вдобавок ко всем сложностям меня накрыло припадками рыданий на грани истерики. Я начинала лить слезы из-за любого пустяка. Тут уже никакая сила воли не помогала, но в тот день я почему-то была спокойна, как танк. А ведь только накануне увлажняла снимки УЗИ… С самого утра, визжа от восторга, позвонила дурища Розенберг. Она живет неподалеку от наших голубков, Рамиро и Синди, и периодически просиживает у окна с биноклем. Перемежая свой рассказ радостными «я знала!», эта овца поведала о скандале в конфетно-карамельном семействе.
Я понимала о чем идет речь: на днях их сыну Джулиану исполнилось два года, и Рамиро внезапно обнаружил, что ребенок на него не похож. Совершенно. Вряд ли Синди, конечно, бегала налево, она стерва сознательная, но в кузена будто бы вселился демон. Он даже потребовал генетической экспертизы, женушка согласилась; что ж, хотя бы за это сия особа достойна уважения…
Настоятельно рекомендовав Нине держать клюв закрытым, я спустилась на кухню. Заварила чай, взяла чашку, и руки мои дрогнули самым предательским образом. В проеме двери стоял Марсель, небрежно поигрывающий огромной плиткой бельгийского шоколада.
- Жаклин мне все рассказала. Будешь шоколадку? - он откусил от плитки, окинул меня взглядом
и спросил раздраженно: - Джейна, что ты стоишь, как столб? Садись, чайку себе налей... или, возможно, ты хочешь что-то мне рассказать?
- Марсель, мне... - заблеяла я, машинально потянувшись к чайнику, но не тут-то было.
- О, брось эти бредни, прошу тебя. Ни черта тебе не жаль. Дай сюда, - Марсель вырвал чайник у меня из рук, налил полную кружку и осушил, как стакан виски. - Дьявол, Джейна, ты же умная женщина, а устроила... - он взъерошил себе волосы, взял сигареты, но тут же швырнул их в другую сторону.
- И что ты будешь делать? - спросила я неестественно ровным голосом. Не хватало еще расплакаться в его присутствии. Он взглянул на меня так, будто видел впервые в жизни:
- О чем это ты, черт возьми?
- О детях, - внутри меня все сжалось.
- Детях... Прекрасно, блин. Охренительно, - Марсель помолчал, прикрыв глаза, а затем проговорил, медленно, будто пробуя слова на вкус: - Что мы будем делать, Джейна? Ты это хотела спросить? Ну что ж, тебе не придется рожать еще одного ребенка, да и с наследством проблем не возникнет. Если они разнополые, то будущий дедушка будет счастлив и не станет капать мне на мозги...
Я не поверила своим ушам и, поддавшись порыву, ущипнула себя за руку. Марсель меж тем продолжал: - Хорошо, что ты не хочешь свадьбы. Меньше возни. Надо дать интервью, я позвоню кое-кому, он все устроит... Что такое? - нахмурившись, он протянул мне салфетку. - Я надеюсь, это из-за гормонов, и после родов ты станешь прежней «железной леди». Слушай, не плачь, все же хорошо. Может, ты все-таки съешь шоколадку?
А я плакала и не замечала этого. И разрыдалась с новой силой, когда Марсель неловко притянул меня к себе и стал шептать что-то бессмысленное и успокаивающее.
… Впервые за долгое время я спала спокойно.
26.
Невозможно представить, какое облегчение испытала вся наша семья. Я не сердилась на маму, мы даже никогда не разговаривали об этом, папа подкалывал нас с Марселем по поводу свадьбы, а Рамиро, звоня с очередного тура, орал в трубку, что мы все психи. Так начались мои будни в качестве «будущей королевы-матери», как подобострастно выразился один журнал. До восьмого месяца я ходила на приемы, царственно опираясь на руку Марселя, и чувствовала себя прекрасна. На одном благотворительном вечере мы встретились с четой Кливленд – Ясон сиял фальшивой улыбкой, постаревшая Саманта цедила мартини; по слухам их сын не то подсел на кокаин, не то сбежал в Новую Зеландию с официантом-азиатом… Забавно, как сложилась жизнь. Расставила все по своим местам.
Последний месяц беременности я провела за мольбертом, рисуя портрет дяди Кайла. Но по закону подлости суждено его было закончить только после родов – дети запросились на грешную землю прямо в мастерской.
Восемнадцать часов спустя счастливый отец уже распивал с не менее счастливым дедушкой коньяк – родились близнецы Вальтерс, названные по прихоти подзабывшей былое хобби матери Маркусом и Антонией. Уже в первые месяцы жизни они были поразительно похожи на Марселя – оттенком кожи, глазами, потемневшими до насыщенного синего, только Марк унаследовал мои темные волосы, Тони оказалась блондинкой. Вернувшись домой, я сразу же понесла детей в мастерскую. Так что первым родственником, не считая бабушки с дедушками, которые ворковали над ними в палате, увиденным ими стал незаконченный дядя Кайл, надменно взиравший с портрета.
Марсель почти сразу уехал по делам бизнеса, а я принялась возвращать свою фигуру к былому совершенству. На грядущей фотосессии, иллюстрирующей мое интервью Cosmo, я должна была выглядеть безупречно. Так что с близнецами сидела опытная няня, превосходно заботящаяся о них все младенчество. К сожалению, эта чудесная женщина не так давно уволилась по состоянию здоровья, и детьми занялась бабушка. А до этого она со свойственной ей страстью, скрытой под каменно-морализаторским обликом, отдалась новому хобби – садоводству и выращиванию овощей. Мама развела бурную деятельность, приведшая не только к успехам в ковырянии на грядках, но и к серебряной табличке «лучшей из садоводов Эмбер Бэй».
Необычайно быстро мама вырастила апельсины (чую, без последних достижений науки тут не обошлось). Часть потрясающе вкусных плодов она продала, а из остальных сделала не менее потрясающе вкусный сок. Не знаю, что еще перемолола соковыжималка, но однажды я застала гения огородной промышленности за распитием подозрительной зеленой жидкости. А папочка скоро соберет в подвале самогонный аппарат. А мы с детьми займемся помидорно-клубничным бизнесом.
Однако жидкость эта, возможно, и полезна. Мама явно напоила ей миссис Берия, злобную каргу и президента невероятно снобского клуба садоводов Эмбер Бэй. Женщину, не только не прожившую здесь и десяти лет, бывшую актрису полицейского сериала, да еще и занимающуюся сомнительным бизнесом, местные матроны едва ли удостоили бы взглядом. А тут «милая Тиффани» явилась сама, да и приволокла с собой мужичка, принявшегося инспектировать наш сад. Спустя три часа он признал в маме истинный гений, и грозная Берия торжественно приняла «дражайшую Жаклин» в пресловутый клуб садоводов.
Как мало кому-то нужно для счастья… Мне вот срочно требуются новые наряды и контракт с Chopard. Одно дело блистать на светских мероприятиях, а другое – заодно извлекать из этого прибыль. Почему бы не начать с рекламы?
27.
В минуты, как выражается Марсель, материнского просветления я вплываю в детскую, и разговариваю с детьми. Хотя, «разговариваю» - это громко сказано. Когда они были совсем крошками, смотрели только друг на друга. Сейчас мало что изменилось, но их «социальный круг» все же увеличился. Редкие мгновения малышка Антония терпеливо выносила разлуку с братом-близнецом. Улыбаясь, она тянула ручки к моему колье, а «бабушка Джекки» восхваляла её крошечные «изящные» пальчики.
- Наша маленькая принцесса, - в свою очередь ворковала я, пока недовольный Марк не начинал требовать сестру обратно.
Мои мечты и планы были возвышенны и прекрасны: я размышляла, какими вырастут близнецы, особенно Антония, ведь когда-нибудь мне придется поставить точку в этих записях, а дочь станет новой, уже пятой хозяйкой семейного дневника. Но, как наследнице не только Вальтерсов, но и Адлербергов, ей следует влиться в светское общество и занять положенное место.
Отец Марселя составил завещание таким образом, чтобы другие его родственники получили только символическое наследство. Так что он был счастлив, когда я родила сразу двоих – больше денег отходило родным внукам, а не алчной «седьмой воде на киселе».
Ко мне он относится весьма тепло (поразив Марселя в самое сердце), а внучку называет не иначе как будущей королевой. Интересно, какой вырастет девочка, на которую возлагают столь блистательные надежды? Она обязана стать честолюбивой, это у неё в крови и это её спасет.
Наконец настал час, когда передо мной распахнулись в приветливом оскале все двери. Газеты писали об иконе стиля, «Красной Королеве» и второй Кристине Вионти; даже босс, подписавший заявление теперь уже об увольнении, расщедрился на комплимент. О да, в его устах «обольстительная змея» нечто вроде нежного «бесценная моя». Спасибо, я это ценю. Надеюсь, мы никогда (нет, слишком щедро) нескоро еще встретимся.
Возвращаясь к близнецам, надо заметить, что их первый день рождения мы праздновали в узком семейном кругу. Но уже второй провели с размахом. Гости удивлялись неразлучности детей, не пытаясь (к их чести) надоедать именинникам. Про близнецов говорят разное, но то, что они не могут друг без друга, кажется, правда. Я смотрела, как Марк стискивает Тони в почти удушающем объятии, будто крича: «Мое! Не отдам!» и безжалостно давила в себе беспокойные мысли. Все будет хорошо. Это обещала мне Эрлайн Деррик, это я обещаю своим детям. Все будет хорошо.
