Вечер… Ранний вечер, сумерки – время тишины и покоя. Младшие спят, Зара снова задерживается на работе, и можно просто посидеть в саду, отдыхая от суеты прошедшего дня. С возрастом начинаешь ценить такие мгновения покоя.
Шелест листвы, журчание ручья, легкое прикосновение ветерка – тихие голоса сада всегда были для Аррэна лучшим успокоительным. Где-то за стеной, неизмеримо далеко от этого маленького мира, проходила дорога. Сонный «приток» основной, ведущей к скоростному шоссе, по которой можно добраться до университета. К детям, которых он не видел вот уже четыре года. Четыре проклятых года, за которые он научился не вслушиваться в вечернюю тишину, ожидая услышать голоса спорящих о чем-то мальчишек, звонкое пение Иришки, звук падения очередной детали интерьера, оказавшейся слишком близко к разыгравшимся детям…
Аррэн прикрывает глаза. Завтра. Али обещал, что они приедут завтра. Завтра тишину этого дома снова нарушат звонкие, подзабытые уже, но такие родные голоса – и он снова забудет о том, что по вечерам может быть так тихо и удивительно спокойно. Завтра из этого дома снова уйдет тишина. Тишина и вечернее одиночество, тихим ядом отравляющее душу. Снежно-седой мужчина с пронзительно-зелеными глазами уверен, что не будет по ним скучать. Сейчас этот дом кажется пустым Даже когда младшие бодрствуют, оживает только пара комнат. С Зарой уютнее, но она вся в очередных раскопках. Аррэн улыбается: завтра в этот дом вернется жизнь.
***
Дома-дома-дома!! Боги, как здорово наконец вернуться домой!
Здравствуй, папа, я тоже счастлива тебя видеть!
Здравствуй, родной дом! Как я рада, что ты устоял! О, и мои любимые кустики целы… Папа, я тебя люблю! Как ты умудрился их сожранить? Они ж норовили увять по любому поводу и без. Крови мне попортили больше чем препод по филологии!
Кто метеор – я метеор? Остановиться хоть на минуту? Прохор, ты… Нет, Шер-Хан, он не мечтатель! И я могу спокойно сидеть на месте! И что еще за «ага, я помню эти пять минут»?! Язва… Ты прощен только в честь возвращения домой.
Небо, как я иногда ненавижу своих братьев… Испортить такой момент…
Нет, в университете мы жили в нормальных условиях, благо стартовые стипендии позволили снять хороший такой домик, а данные в дорогу деньги – неплохо его обставить. К тому же, университет находился еще на «нашей» территории, привычно-щедро одаривавшей нас светом и теплом.
Хотя конечно близость границы чувствовалась: иногда к нам приходила почти осенняя прохлада, а временами, собираясь в ближайший город «большой земли», приходилось основательно утепляться.
Но это все неизбежные неудобства большого мира, да и выходили мы редко. Кто променяет яркую, цветущую, искрящуюся жизнью весну на холодную, мокрую зиму? Единственный плюс таких прогулок – после них словно заново проникаешься, в каком замечательном месте тебе выпало жить. И настроение сразу такое весеннее… Младшенький вон весь первый курс только что над землей не парил. Трояков нахватал – на три года вперед. Пусть скажет спасибо, что вообще сдал.
Вообще мы долго сомневались, на сколько у них все серьезно: все-таки балованная, пусть и младшая дочь достаточно специфического рода… Нет, нашу-то семью мэтр Рейнеке признает, даже приходил Лею за своего сына сватать, но то Лея, а мы уже как бы и не столь престижная партия… Во всяком случае, после разговора с отцом Инна вернулась злющая, как сброшенная в воду кошка.
Шер-Хан ее часа два успокаивал. Успокоил. А потом сообщил, что Инна будет жить с нами, потому как с родственниками поругалась и пока «его величество папенька» не смирится с ее выбором мириться не пойдет, а братик чувствует ответственность за невесту, из-за него оставшуюся без поддержки семьи. Я тогда долго челюсть ловила. Это Инна-то? Та самая Инна, которую братец иначе как «своим котенком» не называл?
Это вот это нежное создание устроило скандал своему отцу (при разговоре с которым даже дядя Айджин и тетя Антея вспоминают, что нервы у них все-таки есть) и заявила всей семье, что если они не желают принять ее жениха (которого, кстати, она знала всего несколько месяцев – не сравнить с теми двадцатью годами, что прошли до поступления), то могут забыть, что у них была такая родственница.
Все вопросы по поводу «серьезно» и «любит-не любит» отпали сами собой. А еще через пару дней Прохор привел в дом Дженни,
И с этого началась маленькая такая, на два года всего, катастрофа. Вернее, не совсем с этого… Просто я решила, что мне тоже можно пригласить к нам моего парня, благо у Ольги тогда намечался роман с одним из профессоров.
Его зовут Эрик. Эрик Найт.
Наш вялотекущий роман длился уже полтора месяца – рекорд просто – и я подумывала познакомить его с родителями. Решила провести генеральную репетицию знакомства с семьей – представить потенциального (врят ли, но чем не шутит Рыжая Стерва?) мужа сначала братьям и лучшей подруге. Представила, ага… Он как Ольге в глаза взглянул – так и забыл, зачем собственно явился.
А она и рада…
Нет, теперь-то я понимаю, что сама идиотка. Захотела сюрприз сделать. Ну откуда ей было знать, что это мой парень? Мы про романы друг друга знали только что «кто-то есть»: Оля сглазить боялась, а я просто не считала нужным нагружать ее столь непостоянной информацией как имя и внешние данные моего нынешнего. Вот и нагорела… Сейчас все понимаю, но тогда была возмущено до глубины души. Наорала на подругу,
чуть не надавала пощечин Эрику…
Хотелось устроить драку. И устроила бы, наверное, если бы братья не удержали. Оля и Эрик пытались решить дело мирно, но куда там, ни о каком примирении речи быть не могло. Она потом рассказывала, что они с Эриком даже расстаться хотели, но долго друг без друга просто не выдерживали. Уговаривались не встречаться, а потом наматывали круги друг у друга под окнами, в надежде увидеть хоть мельком, хоть издали… Дурью маялись, в общем. Два месяца маялись, пока не смирились, после чего плюнули на мое вечное недовольство и начали открыто встречаться.
И правильно сделали. Я-то долго еще ходила чернее тучи и рявкала даже на ни в чем не повинных Алишера с Инной (которые замуились искать место в доме, где они могли бы пообщаться в свое удовольствие, не рискуя нарваться на злющую меня)
и вообще строила из себя обиженную.
Строила бы и дальше, наверное, если бы не Прохор. Это только он мог подойти ко мне в очередное особенно злобное утро, сесть рядом и просто спросить: «Ир, ну чего ты бесишься, а? Накручиваешь себя, третируешь окружающих, вгоняешь в депру лучшую подругу – ради чего?
Ты знаешь, что Ольга курить начала? Я ее несколько раз на крыльце видел.
И себе нервы портишь, и остальным сбежать хочется. Он тебе так нужен? Вот честно, без обид и вставаний в позу – тебе без него так плохо? Или ты просто злишься, что он ушел сам? Тебе плохо без него – или потому что для кого-то ты оказалась второй, не самой лучшей в мире?»
На него я, конечно, тоже сорвалась, но к женским истерикам брат всегда относился философски, и когда я откричалась – только еще раз спросил: «Так что тебе все-таки от него нужно, Ир? На самом деле нужно.»
И как-то само собой с губ сорвалось удивившее даже меня: «Помириться с сестрой…»
Минута молчания, чуть удивленные, но в то же время такие понимающие глаза старшего брата - и я вдруг поняла, что сказала чистую правду. Мне действительно ничего не нужно от Эрика – ни любви, ни восхищения, ни извинений. То, что в свое время испытывала к нему я, не могло и близко стоять рядом с чувствами Ольги. И уже черти сколько проклятых дней я злилась не на них, а на себя, по глупости разрушившую отношения с единственной подругой, которую привыкла считать почти сестрой. Я хотела просто помириться с ней… И напроситься в подружки невесты, конечно же.
На фоне нашего примирения
и предпраздничной (отмечали помолвку Ольги и Эрика) суматохи
Я как-то не сразу заметила, что и у самого Прохора в личной жизни не все так просто. Уж больно к нам зачастила некая Фарида…
Ведет себя как дома,
а братик мало того что малчит так еще встречать ее ходит. И смотрит так…
В общем, кольцо он так ни одной из них и не подарил. Выбирает… Пижон!
И вообще, хватит портить себе настроение воспоминаниями. Я дома!!
Что значит «Хватит визжать»?! Нет, ну вы на него посмотрите. Хочешь, я расскажу родителям, сколько часов мы с Инной разучивали взгляд в пол
и зубрили темы, на которые не стоит с ними говорить?
Ах не хочешь? Ну тогда иди к невесте и не мешай мне радоваться!
Хотя если честно, мне сейчас немного грустно. Когда мы уезжали, папа, конечно, был уже далеко не молод, но все-таки и не на столько седым. Белый-белый… Совсем, как тот дурацкий снег, только глаза яркие, как наша вечно-весенняя листва.
И взгляд… И нежная, трепетная любовь к маме…
Я знаю, про них сейчас много чего говорят. Про него – с пониманием, мол многие бы не отказались жениться на молодой красавице, а про нее – с осуждением. Не понимают. Думают, что за его кошелек замуж вышла. Ха! Если бы ко мне кто-то так относился – я бы тоже не посмотрела на возраст. Я бы вообще ни на что не смотрела, и на свою свободу бы плюнула – и не пожалела бы, уверена. Только не тяну я не хрупкую драгоценность, наверное. Мне чаще говорят, что я волевая, сильная, яркая, что они относятся соответственно… Только отцу эти же качества в маме ни разу не мешают ее беречь. И терпеть возмущенное вечернее
- Опять ничего не ел? Нет, ну вы посмотрите… Столько знает, столько умеет, кулинарную книгу может наизусть рассказать, а не оставишь с утра обед – будет голодать до вечера. И что мне с ним делать?
- Ну виноват, виноват, - смеется отец – исправлюсь.
- Дождешься от тебя...
Мама хмурится, но в голосе, глазах, каждом движении – нежность. Ей всегда нравилось нам готовить, а отцу нравится есть именно ее стряпню. Поэтому он будет ждать ее возвращения – и только если поймет, что она появится слишком поздно, уставшая – сам встанет к плите, и тогда уже маму будет ждать дома вкусный ужин, теплый плед и звезды в любимых глазах.
Но сегодня она пришла вовремя и сама прогнала с кухни сунувшегося было Прохора, а сейчас с улыбкой смотрит, как мы уплетаем блинчики и периодически напоминает отцу, что мы вообще-то не только разговариваем, но еще и как бы ужинаем.
А потом Прохор подхватывается, страшно извиняется – и едва успев сменить пиджак на китель, спешит к машине,
а мы остаемся убирать со стола и помогать по дому.
Мы – это я и Инна, потому как Шер-Хану на смену часа через полтора,
а нам только утром.
Мы еще вполне успеваем навести порядок, устроиться на новом месте (в моем случае – отвоевать свое право жить в комнате дяди Айджина.
В случае Инны – осмотреть телескоп – самое технологичное, что есть у нас в доме)
И полюбоваться на маленьких сестер.
Ах да, еще округлить глаза, слегка не понимая, на какую еще работу мама поехала в ТАКОМ положении и какое нафих «беременна», если я еще не успела толком привыкнуть к существованию Инайи и Ханаан.
Требуется помощь.
Тут такое дело… У Прохора в университете образовались два девушки. С обеими у него три молнии.
При «поиске пары» он отдает предпочтение то одной, то другой… Автор нежно любит обеих и приглашает читателей помочь с выбором.
Девушек зовут Дженни О’Тул
и Фарида Вибург.
В альбом
Техническое
1. Людь уже говорил, что не любит универ? Так вот, чем дальше – тем больше он его не любит.
Вообще все обучение происходило следующим образом
*Ольга, Алишер, Прохор и Ирина прибывают в университет (селятся в том доме с бассейном от Максис)
*Радостно читают учебники вместе, подтягивая успеваемость, благо навыков им хватит на любую специальность.
*Когда с места вскакивает первый, автор соображает, что симов не мешало бы приодеть…
*В магазине одежды мы натыкаемся на совершенно замечательного продавца по имени Эрик (фамилию не помню. Да и кого волнует фамилия парня, помолвленного с единственной родной дочерью (читай наследницей) Нэда?)… Людь увидел это чудо, восхищенно пискнул – и решил, что упускать такую прелесть – непростительное расточительство (что интересно, к появлению Эрика на свет я имею ну ОЧЕНЬ слабое отношение: всего лишь вытащила всех подростков, созданных игрой, в универ, вынудив генерировать новых).
*В процессе поочередного переодевания мы натыкаемся на одну из представительниц вытащенных горожан (Инну Рейнеке), на которую Алишер начинает активно сыпать сердечками. Пока вертим камеру, пытаясь сообразить, нравится ли нам его выбор, Прохор остается без внимания, а когда автор вспоминает о старшеньком – обнаруживает его в компании Дженни О’Тул. Ребята очень тепло общаются, а в отношениях весело перемигиваются две молнии. Автор протирает глаза, лезет проверять фетиши нашего золотоглазого. В фетишах уверенно стоят все те же «блондинки» и «карьеристки». Две молнии в отношениях с шатенистой студенткой Дженни, которая в принципе не может нигде работать, по-прежнему никуда не деваются. Автор выпадает в нирвану, пытаясь осмыслить сие явление природы. Симы, избавившиеся от вечного присмотра, продолжают общаться.
*Автор смиряется с судьбой и на следующий день ребята приглашают свои половинки в дом. (Дженни и Эрик принесли, кажется, по тысяче…)
Всю радость портит некая Фарида, на которую все трое (Прохор, Алишер и Эрик) начинают дружно сыпать сердечками. Какая-то химическая девушка… Я понимаю, конечно, что мальчикам нравятся блондинки, но блин же ж оладушек, Ольгу ни один из них за родственницу не считает! А для Эрика еще и Иришка чужая, так почему – к ней!
В общем, мы плюнули - и отправили Прохора завязывать дружбу еще и с этой кандидаткой.
*После подселения всех заинтересованных, людь включает третью скорость и гоняет своих – по маршруту «экзамен-книжки-энерджайзер-книжки-экзамен». Подселенные отвлекаются на прокачку необходимых навыков, а вместо медитации зависают за мольбертами. И так – до конца обучения у «родных» симов.
*Устраиваем большую фотосессию, праздник, помолвку Ольги с Эриком и как только Фарида (подселенная последней, а потому на экзамен отправившаяся позже всех), уходит сдавать экзамен, начинаем отправлять всех домой. В доме остаются Дженни и Фарида.
2. Стремление и мечта Ольги.
3. Шер-Хан, которого упоминает Ирина – это Алишер. Обычно его сокращают как Али, но иногда сестра так вот обзывается.
4. Про «кто променяет весну на зиму и вообще снег – большая бяка» - это личное мнение Ирины ан Грай. Автор напоминает, что далеко не все взгляды Симов совпадают с его собственными (еще бы они все совпадали – такая толпа... автор бы рехнулся). Просто Иришка – существо на столько весеннее-летне-солнечное, что снег, зиму и холод не выносит как факт.
5. Автор определенно фигеет с этих ребят. Ну вот за что наша золотоглазая не взлюбила Ламентию? С Лелем, на сколько людю известно, Ира никогда не встречалась (равно как и с Лами), в романтических чувствах к нему не замечена, изменять кому либо Лами тоже не изменяла, так ОТКУДА такие отношения? Автор в ступоре.
6. Людь с удивлением обнаружил, что в новой редакции Прохору выпала мечта стать криминальным авторитетом. Людь посмотрел на это безобразие, представил себе нашего спокойного, уверенного и надежного, как танк, Прохора в роли грабителя банков… В общем, когда людя откачали, он твердо решил, что после второго курса мальчик сменит стремление. На что угодно, лишь бы мечта поменялась. Но на этот раз кубик был к нам милосерден.
7. Окончание учебы. Сниженные баллы – это мы пропускали экзамены. )))
8. Близняшек мы не планировали. Оно само получилось. ))) Вообще без еды, ибо жила Зара на энерджайзере, медитации и перекусах на работе. Может, ей там чизкейк скормили? )))
9. О работе.
10. Инайя - забота
Ханаан - милосердие, любовь, нежность.