Часть третья. Покинутая нора.
С другой стороны портала оказалась серая, захламленная комната с внушительным слоем пыли на книжных полках. Казалось, один неосторожный шаг и пыль проснется, захватив меня в свои удушливые объятья.
— Глупости какие,— сказал я сам себе,— пыль не нападает на людей, она же просто пыль. Лучше осмотрюсь, чем нести такой горячечный бред.
Самым ближайшим предметом оказался письменный стол, на котором лежал листок бумаги, на нем было написано всего несколько строк.
«Когда женщина устает, она опускает глаза. Она слушает прибалтийский шум моря и смотрит на лондонский туман. В её глазах стереодым, проходящий через голову насквозь. В такие моменты у женщины нет мыслей, есть только дым, заполняющий километры пустоты. В такие моменты женщина грустит».
— Даже не смотря на непонятные слова «прибалтийский» и «лондонский», абзац этот выглядит просто великолепно!— неожиданно вдохновился я.
«Когда мужчина грустит, он слушает парижский шорох листьев и смотрит на амстердамские железнодорожные пути. Он видит золото со всей планеты на деревьях, утопающих в осенней роскоши. В его голове проносятся снопы мыслей. Ни одну из них невозможно выделить — они все важны и незначительны в равной степени. В такие моменты мужчина чувствует усталость». Просто невозможно было не приписать этот абзац. Абзац от мужчины и от женщины, написанный на манер первого. Я решил тоже использовать пару непонятных прилагательных, которые неожиданно всплыли в моем воображении, словно я и впрямь понимал, что они значат.
Вообще это было странное местечко, здесь ощущалось явное присутствие человека, но тем не менее, оставалось впечатление полнейшей заброшенности и запущенности: повсюду валялся какой-то хлам, листы исчирканной бумаги и прочие непригодные письменные принадлежности, скомканная одежда, а на кухне возвышались стопки грязной посуды и несколько пустых упаковок из-под еды. Как будто здесь жила древняя старуха-писательница, которая была не в состоянии убирать за собой. Но запаха старости не чувствовалось, поэтому я решил не гадать о том, кто же заселял эту обитель, однако, почему-то твердо решив, что это была женщина. Хотя, кто еще мог написать такое, как не женщина. Наверное, она удивится, когда прочитает мою приписку.
Я решил посетить ванную комнату в отсутствие хозяев и быстренько ретироваться подальше, ведь никому не нужны незваные гости в их собственном доме. Хотя мне было очень спокойно, это место казалось давно заброшенным и вряд ли кто-то сюда вернется. Вообще, это было странно, что я оказался тут, обычно выходы через порталы ведут в общественные места, а вот в чужой дом попасть очень сложно, если только не знаешь шифра.
— Стоп! Это же девчонка меня пихала в спину, она открывала мне портал,— я не заметил сам, как начал орать в голос от досады и непонимания,— это вообще за чушь со мной происходит? Я даже не знаю собственного имени, но зато понимаю, что порталы ведут в общественные места! Что это за память такая? Кто и за что меня так жестоко наказывает?
Я стоял под струями воды, сильно сжимая руки в кулаки, так, что костяшки побелели от напряжения. Это был финиш. Мне было просто не понятно, что происходит, почему я помню так мало и совсем не то; почему она, какая-то мелкая девчонка, меня вытолкнула в эту серую и пыльную неизвестность. Очень хотелось потрясти головой, протереть глаза и очнуться уже, наконец, от этого дурного сна, который все сильнее затягивал в страшный водоворот событий, в котором я казался лишней деталью, что по ошибке запихнули не туда. Может, у меня дела есть, может, мне нужно сделать что-то важное, а я не могу, потому что все напрочь забыл. Может, мне на самом деле некогда тут возиться с этими нелепыми путешествиями. Возиться. «А то мне некогда тут с тобой возиться, Ансуз», прозвучал в голове голос белокурой девчонки из моих немногочисленных воспоминаний.
— Ансуз. Так вот какое мое имя. Красивое,— растерянно прошептал я сам себе, взлохмачивая пятерней налипшие на лицо мокрые волосы. Ссадины на моих руках начинали зудеть от горячей воды. Решив, что на этом стоит закончить сеанс водных процедур, я выключил воду, быстро обтер тело и осмотрелся в поисках своей одежды. Что было еще страннее, она лежала аккуратной стопочкой, абсолютно чистая и совсем не рваная, а сверху лежала записка: «Это тебе мой подарок, а то ходишь, как рванина. Это же просто неприлично, а ты, все-таки, значительная персона, так что выгляди уж соответственно, будь любезен. Твоя Принцесса».
— И когда она успела,— проворчал я, натягивая вещи,— тоже мне, волшебница нашлась, идол ее побери,— не смотря на собственное ворчание, на самом деле я был рад этому странному и неожиданному подарку,— вообще пора прекращать разговаривать самим с собой, а то в привычку войдет.
Остановившись на этом умозаключении, я решил, что не стоит больше здесь задерживаться и направился к порталу.