Тяжела и опасна жизнь женатого мужчины. У нас с Лаурой все еще медовый месяц, но еженедельно я получаю от возлюбленного друга моего Диармайда жалостливые отчеты о тяжкой жизни с беременной женой. Отчеты эти едва слышны, ибо Диа опасливо оглядывается по сторонам, склоняясь к моему уху, что бы никто, не дай бог, не услышал.
А жизнь и в самом деле тяжка.
- Диа, я не могу смотреть на эту рыбу! Она плохо пахнет, Диа!
- Но милая, ты ведь просила пять минут назад….
- Диа, ты мне не веришь?! – красные глаза с вертикальным столбиком зрачков трагично увлажняются. – Диа…. Как ты можешь?... Я думала ты любишь меня?... Мне плохо… оо, эта невыносимая рыба… я умираю… мы умираем…
Однако стоит только Диа умчаться за аптечкой, как его любимая супруга, только что сползавшая со стула, несчастная и обессиленная, пропадает. По возвращению ее обычно можно найти на газоне перед домом, суровую и сосредоточенную.
- Диа, это новый способ медитации, специально для беременных! Иди сюда и раздели со мной наслаждение нирваны…
Ближе к ночи, когда сумерки уже опускаются на город и все укладываются в постель, в блаженные объятия одеяла, на Айрис обычно находит раскаяние.
- Милый, я тебя так люблю… - глаза снова наполняются влагой, верный признак того, что девушку пора покрепче обнять, внушая своей силой и мужеством уверенность в завтрашнем дне. – Я невыносима, да? Я тебя так мучаю… Я толстая и некрасивая… и характер у меня скверный… я такая непостоянная стала и вспыльчивая… ты наверное меня разлюбишь и оставишь, да? Диа, я тебя так люблю, я не смогу без тебя..
- Ну что ты, солнышко, я тебя тоже очень люблю…
Тетю Мелит тем временем неумолимо настигла старость. Казалось бы вот он, порог, с которого так ясно видно конец жизни, ан нет, тетя ничуть не отчаялась, держится молодцом, как в недавние шестнадцать. Приобрела, вместе с морщинками, степенность, солидность и дополнительную генеральскую авторитетность. Видимо правду говорят, что это всего лишь начало…
А сакраментальные девять месяцев подходили к концу. По истечению положенного срока, насмерть перепугав своими воплями всех домашних, включая кошку, Айрис подарила миру чудесное дитя, Диа – дочку, тете с дядей – внучку, а мне – прелестную племянницу. Назвали девчушку Фрей. Очаровательное имя для очаровательной юной леди. Особенно рад был дядя Дэр. Еще бы, дивчина то в него пошла, такая же шатенистая и голубоглазая красавица.
По категоричному утверждению родителей новорожденной, отогнать от оной незабвенного деда представляется весьма и весьма сложным. Дядя проявляет невиданный энтузизм, даже к малоприятному процессу смены подгузников подходя с наискренейшей радостью. Любовь деда и внучки крепнет с каждыми днем, а родители тихонько умиляются и тайно завидуют поодаль, пользуясь редкими мгновениями дядиной щедрости.
Дядя Дэр даже построил любимой (и единственной, по крайней мере пока) внученьке детскую площадку. Он показывал ее нам с Ариэн, пришедшим в гости, с таким светом и счастьем в глазах, что намекнуть ему на то, что у его внучки еще волосы на голове не выросли и ей пока не до качелей и горок, мы не решились. Кроме того, Ариэн самой приглянулись качели, очень удобно, говорит, и весело.
Там же, на площадке, дядя и отметил свой юбилей, не став дожидаться праздничного торта. Видимо не хотел красоваться этим сомнительным процессом в гостиной, средь кучи родственников. Ну и правильно! Что может быть лучше, чем принять свои годы на свежем воздухе, средь бабочек и цветочков, на игровой площадке будущего поколения.
Я же возился в маленькой детской спаленке с малышкой, жизнерадостно агукавшей на руках у бабушки.
- Какая милая… кто это у нас тут? Нету? Еееесть, тут дядя Рокэ, рядышком… как она улыбается… а глазки то, глазки, настоящей красавицей вырастет, вся в маму… и бабушку…- тактично добавил я, опомнившись, поднимая глаза на тетю. Тетя только рассмеялась.
- У самого скоро такое же крохотное будет, еще нанянчишься и взвоешь…
- Когда оно еще будет… - невольный тоскливый вздох вырвался из груди.
- Лаура не хочет детей… по крайней мере пока… говорит, что мы слишком молоды, это я могу себе позволить расслабится на своей престижной должности международного юриста, а рожать придется ей… к чему она не имеет ни малейшей склонности, ибо жаждет сначала построить карьеру, насладится молодостью, а уже потом думать о потомстве…
- Надо же… - тетя выглядела удивленной, немного озадаченной, однако больше не сказала ни слова. Хоть за это спасибо.
С этим у нас и правда все было сложно и я был бесконечно благодарен тактичной тете за ее молчание, лишний раз ворошить это не хотелось, тем более в чем то я признавал правоту своей супруги. Нам действительно торопится было некуда.
Бурные, страстные ночи, влюбленные глаза жены, шелк ее волос под пальцами… окститесь, что еще мне было нужно для счастья?
Лаура устроилась в местную школу учителем. Немного странное желание, учитывая ее равнодушие, возможно только временное, к детям, но ей, конечно, виднее. По крайней мере она очень старается, часто остается до позднего вечера, строча какие то планы и отчеты…
Немного тяжело, но это все, в сущности, мелочи. Ведь любимая рядом, пусть даже не так часто, как хотелось бы.
День Рождения малышки Фреи мы отмечали всем своим дружным семейным коллективом. Уютная семейная обстановка и только свои вокруг. Папа с дядей удалились почти сразу, видимо решили посидеть отдельно, запасшись по бутылке пива, вспомнить молодость и времена, когда дети были совсем маленькими. Мы же сидели за столом, шумно, весело, с удовольствием угощаясь праздничным вишневым пирогом авторства Айрис. Я рассказывал смешную историю о двух потерявшихся звездах шоу-бизнесса, соблюдающихся анонимность и удачно прибившихся в мои загребущие адвокатские ручонки, Диа делился историями о тяжкой жизни современных футболистов… Девчонки заразительно смеялись и не было места и времени приятнее.
Сама именинница появилась ближе к вечеру, продрав свои сонные голубенькие глазки и осчастливив нас истошным воплем, извещая, что она, мол, проснулась. Нашу красавицу ждал торт с сливками и свечками, к коему ее поднесла мама Айрис, а мы затаили дыхание…
Дома же, в завершение этого прекрасного вечера, меня ждало своеобразное продолжение. Уж не знаю, какая муха укусила Лауру, но на мою любимую напал странный жор. Бегом рванула она к папиной кондитерской установке, практически тоннами запихивая в себя шоколадные конфеты. А ведь мы только пришли с гостей, где был и пирог, и торт, и курочка в черносливе… таинственна и туманна женская душа, почту за благо с ней не спорить.
Однако не удивительно, что Лауре после этого поплохело. Еще бы, после такого то переизбытка шоколада в организме. Вообще удивляюсь, как она аллергическими пятнами не покрылась. Шоколад все норовит выйти из организма, уже неделю как, принуждая находится Лауру на всякий случай как можно ближе к белому другу, а то мало ли. Я предлагал ей даже взять пару дней выходных, оклематься немного, клизмы там, слабительное… однако Лаура непреклонна, зеленая, шатающаяся, но она героически ходит в школу, распугивая ни в чем неповинных детей своим внешним (вне всякого сомнения очаровательным и неотразимым) внешним видом.
