23-24. Как цветы, костры цвели
Август-сентябрь 2079 г.
Будь я мемуаристкой, разродилась бы длинным и вычурным описанием… Попробовать? Что ж. Моя сестра Габриэла к пятнадцати годам превратилась в хрупкое янтарноглазое существо, жаждущую ласки кошечку с очень острыми коготками и пристрастием к играм особого свойства. Все её парни, которых я знаю, легко повелись на нежные губы и милую привычку облизывать сладкий леденец. Малышка Гейби стоит всех своих старших сестер и брата. У неё стальные клыки и обманчиво кроткий взгляд.
Не знаю и не особенно хочу знать, что творится в душе Габриэлы, и она сама не позволит узнать, но одно её желание рвется даже через пелену улыбок и фальшивую покорность. Самая младшая из нас и, похоже, самая настойчивая. Она неудержимо стремится перестать быть ребенком, подростком, хочет в коротком прыжке вцепится жизни в горло и не отпускать. Кто кого переиграет?..
Меня переигрывают. Терпеливо и целеустремленно – со всех фронтов. Соглашаясь стать женой Анджея, я ощущала себя загнанной в угол добычей. Право, мне всего двадцать три, хотя здесь такой возраст – уже. В сорок пять, как и полагается коренной жительнице
Эшвилля в третьем поколении, я буду старухой…
Анджей кажется счастливым, но он не дурак и видит мои сомнения. Первый из законов охоты: раз поймал, не смей упускать. Я и не хочу, чтобы упускали, ведь он лучший мужчина, из тех, кто мне знаком… и был бы знаком. В другой жизни. Но помолвка это еще не свадьба, так что на раздумья у тебя, Дара, бездна времени.
И никакого давления со стороны. В такой ситуации лучших собеседник – это Милли. Она хоть и обожает таскать еду со стола вопреки своей утонченной внешности, но опытная охотница; поищите грызунов в радиусе десятка километров и не найдете никого. Только кости. Что же ты мне посоветуешь, красавица? И почему я не переродилась кошкой?
Март 2080 г.
Месяцы текут, как вода. Соленая. От неё мои волосы похожи на мочалку, потому и не растут ниже плеч, приходится стричь. Но если волосы – единственная жертва на пути к цели, то я готова и лысой ходить. Чувствую, осталось совсем немного, даже по ночам
слышу шум воды, а губы наутро – соленые. Мы копаем все глубже и глубже, лезем, как спелеологи, потому следует серьезно заниматься своим телом. Порой все зависит даже не от теоретических знаний, а от способности пролезть в узкую расселину.
Забавно. Раньше я мечтала стать если не писателем, то журналисткой… Куда все делось? Недописанные рассказы копятся в ящиках и на обрывках бумаги. Честно говоря, даже не представляю, что надо писать. О чем? О любви? Смешно. О горе? Завязло в зубах.
Мой талант, вероятно, тоже утек, как вода. Испарился где-то между небом и землей.
*несколько страниц вырвано, перед новым текстом остался клочок бумаги с зачеркнутыми крест-накрест строчками*
Декабрь 2083 г.
Перечитывая старые записи, поймала себя на мысли, что совершенно не помню ту, что писала их. Она и в самом деле осталась в университете посреди пустыни, маленькая и хрупкая, едва заметная среди рыжих и светлых красок. Её смех призраком доносится
из прошлого. Мое персональное привидение, лишившееся плоти и жизни. Моя дорогая, любимая, бесценная девочка… Я умру, когда окончательно забуду тебя.
Ты не видела того, что вижу теперь я, ДиДи. Постепенно, капля за каплей, вспоминая заботливо скрытое мамой. Помнишь, ты любила «научные» анекдоты? С точки зрения науки все это объяснить просто.
Я поняла, что беременна, находясь на работе. В пещере, в нескольких сантиметров от подземного источника и старого газопровода, увешанная от и до тяжелым снаряжением. Вероятно, ожидание ребенка стало катализатором, заставившим меня видеть мир слегка по-иному. Мама сказала, что для нас это нормально.
Анджею я сказала ожидаемое «да». Он знал, что я соглашусь, месяцы или годы спустя. И я это знала.
До родов оставалось всего ничего, когда наши исследования достигли прорыва. Величайшего прорыва. Подземные источники, настройка фильтров, годы отсутствия прогресса – все плохое начинало забываться, как страшный сон. Эшвилль получил свою чистую воду от получившей новое рождения в недрах земли реки, в которой лет триста назад вымывали золото.
То, что осталось от городка Голденрок, нам посчастливилось не потревожить.
В первый день июня на свет появился Кейн. Роды прошли легко, помощь приглашенной акушерки не понадобилась. Знаешь, ДиДи, я так боялась… Но ты сама ребенок, ты не поймешь. Потом я держала на руках своего сына и вглядывалась в его личико, ища хоть намек на знакомые черты. Анджей сказал, что сын, похожий на мать, будет счастливым. Не замечая (специально?) не золотистую, а багровую радужку.
Заботу о ребенке на себя взяла мама. Еще бы, пятерых вырастила, с её-то опытом детский сад можно открывать. Интересно, о чем она думала, глядя на него? Подумаешь, что преувеличиваю, милая ДиДи? Я искала себя в своем мальчике, а кого искала твердокаменная Леони? Я же вижу.
… Помнишь малышку Гейби? Дождавшись заветного восемнадцатилетия, она взяла приступом хозяина нашей популярной и самой лучшей забегаловки «У Хэма». Решила начинать с азов,
судомойкой. Трудная, изнуряющая работа, но веры в себя Габриэле хватит на целый полк. Веры и умения вертеть шариком мира.
Ты не увидишь всего этого, моя дорогая. Уйдешь в редакцию, подмигнув Киму. А я останусь. Лежа в объятиях своего мужа и слыша из соседней комнаты сонное дыхание сына, я буду потихоньку тебя забывать. Став Дарой Колтак. Когда-нибудь мы встретимся. Тогда, когда я забуду тебя навсегда… И вспомню уже не-здесь.
*страница выдрана*
Декабрь 2085 г.
Пиши. Давай, рассказывай. Пиши, Дара. Не останавливайся. Я перешла на бумажную работу, занявшись воспитанием Кейна. Он растет способным мальчиком, с живым и резвым характером.
Когда я снова забеременела, малышом занялась мама. На этот раз все проходило гораздо тяжелее. Я едва могла есть и ходить. С каждым днем надеялась, что будет лучше, но не выходило. Я даже не могла плакать.
Мирцеллу из рук акушерки принимал Анджей. День её рождения стал одним из сложнейших многочасий в моей жизни. Я отлеживалась несколько недель, и первые дни почти ненавидела дочь за перенесенные страдания. Я была опустошена.
К нашему счастью, счастью работающих людей, из Теха вернулись Люция и Мишель. Одна мрачная, а другая радостная. Что у них там было?.. Люци почти сразу же полезла в открытые нашей командой пещеры, ища «приключений на все девяносто». Мишель, несмотря на мгновенную загруженность в полиции, нашла время заняться племянницей.
Да, Люция точно искала приключений на все части тела. Приходила домой каждый раз с новым кавалером, как-то исхитряясь целоваться даже в модифицированном скафандре. Но, кажется, сейчас она остановилась на ком-то одной. Мишель свою личную жизнь тщательно скрывает.
*большое влажное пятно на половину страницы*
Мама с папой переживали второй медовый месяц. Наглядеться не могли друг на друга. В мамин день рождения, точнее, после него, она сказала, улыбаясь:
- У меня есть все в этой жизни, - и на секунду опустила ресницы, будто глядя на кого-то еще.
Ей исполнилось пятьдесят три. И никогда не будет годом больше.
Она ушла на рассвете. Был самый настоящий рассвет, с розово-голубым небом поутру. Я не слышала, как мама спустилась вниз. Никто не слышал. Она оделась и вышла наружу…Её нашел папа. Улыбающейся. Потом сказали, что смерть была легкой. И счастливой.
Как бы я тоже хотела в это поверить.
Плач. Это Мири. Я нужна ей. Вставай, Дара. Иди.
ЗА КАДРОМ - Леони >.< Но долгожительница, ничего не поделаешь.
- Мирцелла, как и Кейн, Близнецы.
- Напоминаю: немного об Эшвилле здесь.