[Jastina]

ДНЕВНИК ЛЮКА

Marc Lavoine - Dis moi que l'amour

1. Французские каникулы

Мужские безумства ради женщины — просто возня в песочнице по сравнению с авантюрами, на которые способны женщины ради мужчин. ©

В самолёте мама завела со мной странный разговор.
- Послушай, Люк. Ты теперь уже взрослый, и я не стану вмешиваться в твою жизнь.
- Да ты и не…
«… вмешивалась никогда», - хотел было я ответить, но мама продолжила:
- Когда я была молода, мой психотерапевт, - лёгкая усмешка, - посоветовал мне вести дневник.
- Зачем?
- Он считал, это нормализует моё психо-эмоциональное состояние.
- А у тебя что, были…
- Проблемы? Ой, ну конечно, нет! – фыркнула она. – Но речь не обо мне. Я хочу, чтобы и ты тоже вёл дневник.

Я согласился. Ну как – согласился. Маме и упрашивать-то не пришлось. Дневник, записи… Мне было настолько всё равно, что я просто не нашёл предлога отказаться. Дневник – значит дневник. Не жалко.

И о чём же я буду писать? Просто вот – обо всём, что творится? Каждый день описывать? Скучно. С другой стороны, мне повезло: сейчас, на отдыхе, никакой рутины не будет, можно будет расписывать в дневнике действительно интересные события.
Начну, пожалуй, с того, что мы… во Франции.
Да, мы с Митци никак не могли ожидать, что однажды всей семьёй сможем куда-то поехать. Папа занят на киностудии, мама из больницы не вылезает. Митци скоро окончит школу, у неё тоже дел навалом. Ну а я – я выбрал ту же профессию, что и мама. Так что без дела явно засиживаться не буду. Ну и какой тут семейный отпуск?
Так нет же – папа совершил невероятное! Взял творческий отпуск, уговорил главного врача больницы отпустить маму на несколько дней (откупился пожизненным приглашением главного на все премьеры киностудии), пообщался с учителями Митци и велел мне взять пару отгулов.
Так мы все собрались вместе. И вот уже самолёт идёт на снижение, а внизу мелькают пасторальные пейзажи французской земли…

У родителей поездка вызвала прямо-таки неземной восторг. То и дело кидались друг другу в объятия, целовались и бормотали радостно: «Кто бы мог подумать, кто бы мог подумать». Кажется, даже папа до конца не верил, что всё получилось, пока мы не оказались на сонных улочках. Рейс-то был утренний.

Папа, не успев ещё устроиться в местной гостинице, объявил, что у него уже назначена архиважная встреча. С внучатой племянницей Годара. Мама так восторженно кивала и понимающе таращила глаза, что я постеснялся признаться в том, что понятия не имею, кто такой Годар. И чем знаменита его племянница.
А у Митци – она-то у нас всё всегда знает! – спросить постеснялся.
Правда, по мелькнувшему на мамином лице удивлению, когда она увидела, как папа на другой стороне улице здоровается с роскошной брюнеткой, я понял, что она сама ничего не знала.
Пойдём вместе искать в Интернете всё про Годара.

Правда, о своём намерении культурно обогатиться я очень скоро забыл и отправился гулять по городу. Представьте – раннее утро, птички щебечут, из пекарни доносится запах свежих багетов, а я иду… молодой, красивый… и солнце светит только мне…
Фу, что это? Франция из кого угодно сделает романтика. А я-то думал, это просто поговорка расхожая.

Митци, нацепив любимую короткую юбчонку, тоже бродила по улицам. А потом наткнулась на тенистый парк и уселась там на центральной лавочке, выставив ноги на обозрение французам. Решила, говорит, ловить на живца.
Да, сестричка моя далеко пойдёт в деле обольщения. Уже сейчас видно по томному взгляду и лёгкой улыбке, которой она провожает всех праздношатающихся в парке мужчин. А их с её появлением, надо сказать, заметно прибавилось.

Когда я проголодался, то решил зайти в одну из маленьких кофеен, которыми изобиловали площади городка.
Немного насилия над французским, который нам в школе преподавали через пень-колоду… В общем, познания мои явно оставляли желать лучшего. Потому что заказывал я круассаны с шоколадом и чашечку кофе, а получил… Что это вообще? Какие-то блины с повидлом. И без напитка.
То ли я дурак, то ли одно из двух… Пришлось есть блины, короче говоря.

Сестрёнка, вдоволь насидевшись в парке, продолжила обследовать город и забрела в какой-то книжный магазин. Там она немедленно загипнотизировала своим видом несчастного кассира. Француз смотрел на неё глазами побитой собаки. Так Митци потом рассказывала. Остаётся спросить, как она умудрилась это заметить, демонстрируя несчастному мужику свой аппетитный филей?

К вечеру ближе Франция сделала всем гостям поистине роскошный подарок – закатный пейзаж. Река и всё вокруг окрасилось в потрясающе нежные оттенки. Думаю, этот вид я буду вспоминать до конца жизни.
Волшебство, и только.

Мама, наш извечный прагматик, неожиданно прониклась этим самым волшебством едва ли не больше всех. Она часами пропадала на долгих прогулках по окрестностям, до темноты бродя вдоль берега и любуясь переливчатыми красками французского заката.

… А Франция, между тем, из любого может сделать не просто романтика, а пылко влюблённого. Дух любви, выражаясь книжным языком, тут прямо-таки витает в воздухе. Ну вот, как красиво я стал говорить… точнее, писать. Возможно, стоит замахнуться на литературную деятельность? Мама как-то попробовала себя на этом поприще и даже выпустила справочник по лапароскопии. Насколько я знаю, популярностью в городском книжном он не пользовался… пока папа не скупил тайком весь тираж.
О чём я?.. А, точно. Митци, мелкая глупышка, чуть не вляпалась здесь в неприятности. А всё почему? Да нечего было патрулировать улицы в своей юбчонке! Конечно, тот малахольный французик из магазина потерял голову. Начал к ней приставать. За руки хватал, обнимал, а сам всё повторял: «Дорогая, моя неземная любовь!.. Сложу весь мир к твоим ногам!..»
Фу. Извращенец. Митци от него, конечно, отбилась. И взяла с меня честное слово, что не расскажу отцу. Надо, значит, мне самому этого хлыща найти и поговорить с ним по-свойски…

А пока что я занят собственными интригами. Ха-ха. Пока все мои родственники ютятся в лагере для туристов (вот странность – культурная страна, но никакого удобства для приезжих!), я обаял одну прелестную француженку и получил свободный доступ в её обустроенный особняк на тихой улочке.

И никаких непристойностей! На её спальню я видов не имел. Во-первых, она была старше. Во-вторых, ничем, кроме лёгкого флирта, я её радовать не собирался.
Но романтичная француженка удовольствовалась и этим. Так я получил в личное пользование маленькую комнату с удобной кроватью. Конечно, обстановка была совершенно девчачья, но выбирать не приходилось. Всё лучше, чем спать в душной комнате с десятком таких же путешественников.
Я выбираю комфорт.

Комфорт мой окончился конфузом. Теперь-то и вспомнить смешно, а тогда… Моя сердечная подруга ворвалась в мою келью посреди ночи, испуганно шепча что-то вроде «Муж приехал! Из командировки! Беги, Люк! Скорее!..»
Ну, я и побежал. И только на крыльце, ёжась от ночной прохлады, сообразил, что оставил всю одежду, кроме белья, возле кровати. Надеюсь, моя гостеприимная хозяйка догадается убрать её с глаз супруга.
Не знаю, почему даже в такой неловкой ситуации я беспокоился о ней, а не о себе.
Пришлось звонить отцу, а потом ещё объясняться с ним. Картина была… ну, вы представляете! Сонный отец, выпрыгнувший из такси, и я – полуголый, дрожащий, но в то же время едва сдерживающий смех.
Папе, правда, было совсем не смешно. Он готов был обвинять меня в самых страшных прегрешениях.

К счастью, в такси я смог наконец внятно объяснить, что ничего ужасного не совершил.
Так я очутился в том самом туристическом лагере, вместе с остальными. Да… Публика там бродила самая разнообразная. Но услады для мужских глаз не было.
Зато я мог спокойно выспаться, не отвлекаясь на лишние мысли…

Зато на эти самые мысли принялась отвлекаться неугомонная Митци. Она довольно скоро оправилась от приключений с французским хмырём… и нашла себе новый объект.
Объект, высоченный рыжий тип в расстёгнутой рубашке, в то утро прогуливался под окнами нашего обиталища. Это я узнал позднее, а в тот момент был разбужен истошными визгами сестры:
- Люк! Люк!!! ОН!!! Он…!!! Это же!.. КАКОЙ!!!
Я сперва решил, что вернулся приставучий мужик из книжного, и приготовился дать бой – вот только штаны натяну… Но Митци, глотая слова, торопливо объясняла – наполовину свесившись в окно:
- Какой красавец там идёт… он такой… о! Люк, ты представляешь… надо!.. Я пойду… Сейчас!
Я из любопытства тоже выглянул.
Ну и что? Тип как тип.

А Митци уже облачалась со скоростью света в новый наряд. И снова коротенькая юбочка! И снова взгляд обольстительницы!
Только я хотел сказать, что до добра это явно не доведёт… а сестрицы уже и след простыл.

Она, правда, не успела. Тип куда-то скрылся, пока Митци натягивала узкие сапожки.
- Надо было в пижаме к нему бежать, - мстительно сказал я, за что немедленно получил тяжёлой подушкой по голове.
Весь день Митци просидела, грустная, у окна. А вечером вышла погулять.
Уже смеркалось, когда я услышал, как она, стоя под окнами, разговаривает по телефону со школьной подружкой:
- Дженни, я такого кадра словила!..

Самое забавное случилось потом. Пока Митци в самых цветистых выражениях заливала – иначе и не скажешь! – доверчивой Дженни о восхитительном курортном романе с Аполлоном, «кадр» невозмутимо прокатил мимо на велосипеде.

Не знаю, как это Митци при виде его удар не хватил. И ведь мелкая ещё, совсем девчонка. А всё туда же – чувства, чувства…
- Ой, я когда его вижу… у меня бабочки в животе порхают!
Я только засмеялся в ответ.
- Митци, я как доктор авторитетно тебе говорю: никаких бабочек там нет и быть не может.
Почему-то мама, когда это услышала, долго смеялась и переглядывалась с отцом. Я так и не понял причину их внезапного веселья. А что, разве неправильно сказал? Нет там бабочек. Не в желудке же им обитать.

Но вскоре мне стало не до Митци и её насекомых. Я познакомился с ещё одной хорошенькой француженкой. Звали её Полетта.
Она пришла как-то в наш лагерь и искала… маму. Оказывается, по городу уже прошёл слух, что здесь остановилось настоящее светило медицины. И к маме народ валом валил с самыми разными вопросами. У кого-то ухо чесалось, у других пятки темнели, у третьих копчик болел. Конечно, к именитому хирургу с такими вопросами приставать – самое оно. А как же, авторитет!
В общем, в очереди на «приём» Полетта оказалась пятьдесят четвёртой. И, чтобы не терять время, она решила подойти к другому врачу. То есть – ко мне. Я пытался объяснить, что ещё только начинаю… и вообще…

Но Полетта так смотрела своими безмятежными зелёными глазами… А потом выяснилось, что у неё просто мышцы затекли на шее. Короткий массаж мигом исправил дело.
А в глазах француженки я превратился в чудесного избавителя. Полетта долго благодарила меня, потом немного рассказала о себе. Оказывается, она из очень богатой семьи, которая живёт в Шам Ле Сим вот уже несколько поколений. Полетте было приятно слышать, что её родной город нам понравился.

Пока мы разговаривали, мама управилась со всеми страждущими и решила расслабиться. Расслаблялись они с папой и Митци весьма своеобразно.
Сидят возле мангала… и нет, чтобы шашлык хороший поджарить! Нет, нанизали на прутья какие-то овощи и радуются жизни. Уж лучше зефир над костром плавить.
Мама и её салат-латук меня просто убили.

А что было на ужин у папы, вообще осталось загадкой.

Так они коротали последнюю ночь перед возвращением домой. Да, быстро время пролетело. Французские каникулы получились более чем насыщенными. И каждый получил, что хотел. Папа встретился с внучатой племянницей Годара (хвала Википедии, я теперь знаю, кто это!). Мама вдоволь нагулялась и успела заняться врачебными делами. Митци купалась во внимании мужчин и почти заарканила рыжего типа. По крайней мере, он ей один раз улыбнулся. Сестричка так радовалась, как будто Нобелевскую премию получила.
А я… я, в общем, тоже славно провёл время. Финальным аккордом отдыха стало знакомство с Полеттой. Она милая и забавная. Жаль только, что видеться нам приходилось редко, в тёмное время суток. Оказывается, отец Полетты очень строг с ней. И если узнает, что дочь водит знакомство с мужчиной… да ещё с иностранцем…
В общем, приходилось шифроваться.

На прощание мы с Полеттой обменялись телефонами. Как знать, вдруг мне доведётся приехать во Францию снова?