Технический университет. 3.1
Тропический бриз зимним утром
От автора:
Совсем забыла в предыдущем отчёте поместить некоторые необходимые при ограничении "Многокультурный" сведения о Корбине Грее, нашем очаровательном курортном возлюбленном:
- скинтон смуглый (tan), отличается от скинтона Пегги (второй светлый), что, к счастью, видно невооружённым глазом;
- цвет глаз - карий (у Пегги глаза синие);
- основное стремление - знания (у нас богатство!).
Итак, ничего не нарушено, и довольный демиург извиняется за излишнюю кэпистость в сиём примечании.))
Напряжённый темп естественно-сверхъестественной учебной программы третьего курса постепенно приглушил прежде нестерпимо яркие воспоминания о лете.
Теперь, склонившись над книгами, я могла хотя бы не думать обо всём произошедшем каждую минуту, каждую секунду... А рассказав о поездке в длинном письме к госпоже Махно [составленном с величайшим вниманием и осторожностью, чтобы не быть потом изуродованным обязательной цензурой], привела наконец в порядок творящийся в голове кавардак; отбросив надоедливые эмоции, разложила события, как фотографии в альбоме. Фотографии дорогие сердцу, но редко просматриваемые.
В середине осени я прошла последнее испытание в Бастионе, изготовив сложное приворотное зелье, и превратилась из ведьмы-ученицы в полноценного нейтрального мага.
И таким образом в этом поколении мы почти выполнили "Магию из поколения в поколение": навык развит полностью, кота призывали. Осталось только передать способности потомкам.
За старания почтенные Анна и Хельга даже наградили меня особым призом: с гадалкой, так же состоящей в Обществе, прямо к дверям общежития прислали редкий артефакт - волшебную лампу.
Что интересно, у Пегги в воспоминаниях не отразилось получение волшебной лампы, значит, расстарался кто-то из активно гадящих соседей по общежитию. Но, как говорится, кто управляемый, того и джинн.))
Вознаграждения бесполезней я тогда и представить не могла. Ну что можно попросить у джинна, если неземная красота не нужна, воскрешать из мёртвых некого, душа в относительном покое, а внезапное появление несметных богатств грозит излишним вниманием со стороны государственных "специалистов" в строгих чёрных костюмах на неприметном чёрном автомобиле? Так что ценнейшую лампу я оставила мирно пылиться неиспользованной в уголке моей мастерской [устроенной на крыше общежития в комнатке, где, видимо, когда-то жили университетские слуги, которых сейчас и в помине нет, потому что есть я].
***
Зима в тот год выдалась бесснежная, но холодная, как ледяной ад. Постоянный полумрак коротких дней и безрадостноть промёрзшей и потерявшей все краски пустыни высасывали силы. Страшно хотелось чего-нибудь яркого, дикого - даже написанные для галереи картины отдавали каким-то истосковавшимся по витамину Д безумием.
Нежась в горячей воде среди пузырей в установленной в мастерской деревянной ванне, я мечтала о весне и солнце.
Привозимые из тёплых краёв цветы дарили мне огромную радость и заряд бодрости, букеты составлялись легко, с небывалым вдохновением, однако...
Однажды днём в общежитие наведался мрачный и очень усталый джентльмен удачи и сообщил, что наш творческий клуб прекращает существование:
"специалисты" в строгих костюмах обнаружили и перекрыли контрабандный канал, в зданиях клуба и галереи проводится обыск, кое-кого допрашивают. Мы никогда не хранили компрометирующих бумаг, так что теоретически мне нечего было бояться, но джентльмен посоветовал на практике всё-таки ухать из университета на пару недель.
Признаться, изрядно встревоженная, я обратилась за помощью к почтенной Анне и на как раз подошедшие зимние каникулы упорхнула на тропический остров Твикки. Выполнять официальное задание Общества магов.
***
Чудесным январским утром отступала за горизонт последняя буря сезона дождей. Напоминающий пирамиду некой древней цивилизации отель просыхал в пока не ставших обжигающими лучах жёлтой кляксы солнца на бледно-голубом небе.
Портье приветливо улыбался мне, мечтающей поскорее снять колючий свитер и принять прохладный душ, из-за стойки и, одновременно тараторя на беглом западно-побережном в телефонную трубку, советовал посетить массаж и заказать экскурсии.
Твикки - неназываемая столица развлечений, расположенная в нейтральных водах между Западным и Южным Побережьями. На Твикии всё... ну, как будто иначе. Нет комендантского часа, не запрещается громкая музыка и даже поощряется выпивка. Большую часть года [кроме сезона дождей] днём стоит удушающая жара, поэтому настоящая жизнь начинается с приходом сумерек, жизнь, наполненная игристым вином, азартными играми, безумными танцами и алмазной россыпью экваториальных звёзд.
Скрипучая и перекошенная после трёх дней на неудобной койке в каюте третьего класса торгово-пассажирского судна, снующего между островом и Побережьем, я с большим энтузиазмом проковыляла на массаж,
а вот к экскурсиям отнеслась с недоверием, но всё же согласилась на некоторые. И всё прошло совсем не так плохо, как я боялась.
Родившись и прожив девятнадцать лет в стране, мили и мили которой омывает Южный океан, я впервые искупалась в море на острове Твикки, скрываясь от закона. И это было так прекрасно, так удивительно! Морское дно - целый новый мир, словно другая планета, далёкая реальность...
Крюкк. Эдвард Крюкк
В общем, морские эксткурсии были хороши, я пожалела только, предпочтя парашют метле для осмотра панорамы острова с высоты.
[Пришлось снова отправляться на массаж - лечить ударившееся о воду тельце. Как глупо получилось, пф! Засморевшись на какой-то несчастный замок, не затянуть толком ремни... В прочем, я быстро избавилась от обиды на собственную безалаберность, позволив себе небольшое ребячество -
месть тому самому песчаному замку тем же вечером.] И согласившись сесть в один вертолёт с форменными бл... блондинками.
[Из показного милосердия к насемому (!) догадаться открыть окно вертолёта! У меня потом так болели уши...]
Однако я ведь прибыла на остров не за просто так. Пора было браться за работу, порученную Обществом.
***
Когда-то давным-давно, ещё в предэнергетический период, на Твикки был пиратский порт. По сей день во время отлива из воды показывался корпус корабля, затонувшего прямо у берега несколько столетий назад. И на корабле том обитал призрак, упокоением которого мне предстояло заняться. И вновь я убедилась... это тяжёлая, грязная, проклятая работа! Никогда, никогда больше ни за что я не соглашусь на такое! Хотя, в этот раз было и кое-что хорошее...
[Чем плохи призраки, так это тем, что упокоить их можно исключительно ночью: днём хоть с шаманским ритуальным бубном пляши вокруг их логова - не поможет, будь ты даже трижды Тёмный Властелин (или Светлый).]
Безлунной душной ночью я с волшебным мечом в руке гонялась по скользкой, покрытой водорослями палубе за клочьями тумана и, тысяча чертей, с ума сходила от страха.
Наконец настигнув вертлявую цель, я что есть силы рубанула мечом. Влажные перья тумана заколыхались, стянулись в плотный белый человеческий силуэт, и передо мной предстал призрак капитана Эдварда Крюкка...
... смущённый и грустный.
***
Редко призраки сохраняют рассудок и ещё реже благодарят мага, явившегося отправить их в мир иной. Счастливо улыбаясь, капитан Крюкк исчез в сиянии света в конце туннеля.
Пиратский корабль медленно распадался на прогнившие щепки. На утлой лодочке я гребла к берегу, погрузившись в собственные мысли, словно в пучину морскую. У моих ног лежал медальон-дублон, корабельный журнал и карта сокровищ в бутылке из толстого зелёного стекла, подаренные освобождённым духом.
Оставив лодку у причала, я бродила по набережной, насвистывая беззаботную мелодию и являя собой абсолютную незаинтересованность, до тех пор, пока не нашла лопату. Подозрительно оглядевшись по сторонам и не увидев ничего угрожающего, я припустила со всех ног и скрылась в пальмовом лесу.
А несколько часов спустя в гостиничном номере аппетитно светились и переливались на льющемся в окно рассветном солнце золотые монеты и драгоценные камни пиратского клада...
Пузырьки
Что за каникулы в тропиках без настоящих развлечений?
Я выполнила порученную работу, осмотрела главные достопримечательности. Опасные дни обысков и задержаний миновали, не затронув меня, так что можно было возвращаться домой и устраивать сладкую жизнь в компании клада... "Не будь занудой", - сказала я себе и отправилась развлекаться, зараженная буйным островным безумием.
***
Пузырьки, пузырьки, шипучие пузырьки в бокале с шампанским... в бокалах... в семи звонких, красивых и очень высоких. Безудержное веселье экваториальной ночи опьянило меня игристым вином и закружило в хороводе терпких ароматов цветов и моря, громкой музыки и глуповатого смеха.
Мы познакомились за карточным столом казино под открытым небом. Его звали Тейлин, тогда - просто Тейлин: фамилию я так и не спросила, да и не важна она. Он был смугл, кареглаз и имел вызывающе мускулистый голый торс.
Безудержное веселье, дикий, раскованный танец и абсолютное нежелание думать.
Это была потрясающая ночь, и вспоминать о ней ни капельки не стыдно. Тейлин сыпал байками и анекдотами, кружил меня в ни на что не похожей пляске, поддерживал, когда я начинала падать, и очень, очень здорово целовался.
А когда я опьянела настолько, что не могла держаться на ногах и изъясняться связно... по берегу моря отнёс в отель и уложил спать.
Я нашла в нём друга. Настоящего, искреннего друга, не стремящегося непременно стать любовником. В последующие дни мы познакомились поближе, и потом, когда я вернулась домой, Тейлин часто присылал развесёлые письма и сувениры. Никогда не забуду...
***
Проснувшись утром, я страстно захотела познакомиться с палачом и, закрепив влажное полотенце на голове на манер тюрбана, вяло перелистывала разлинованные страницы записной книжки в поисках адреса или телефона соответствующей инстанции. Дойдя до зашифрованных простеньким кодом переписанных и перерисованных данных из документов туристического агенства, я хотела уже отложить ежедневник и повалиться на кровать, но внезапно мой взгляд привлекло одно название. Твикки. Остров Твикки! Малюсенькой заметкой, но он упоминался в документах, и это означало, что мои дела здесь ещё не закончены, ведь, вполне вероятно, тропики могут одарить меня чем-то, помимо головной боли [и чёртовой уймы золота, но это несущественно].
"Знахарь" - значилось в заметке.
Карта незаметными тропками привела меня к участку леса, расположенному в стороне от дороги. Там, среди покрытых изумрудно-зелёной ряской болот и сине-чёрных прудов с коварными омутами, яркой акварельной зарисовкой притаилась хижина с крышей из прогнившей соломы и стенами из тростника.
Невозможно было определить возраст Знахаря. Его лицо и волосы скрывала изукрашенная диковинными узорами деревянная маска, голос был ужасно хриплым от постоянного курения явно купленных в городе сигарет [Я удивилась подобной привычке у отшельника.], руки с длинными, узловатыми пальцами настолько загрубевшими, а фигура столь высохшей и поджарой, что он мог быть как мужчиной средних лет, так и стариком.
Знахарь не ждал гостей, но был в хорошем расположении духа и обрадовался моему внезапному визиту. [Наверное, на острове Твикки у меня была особенно свертлая жизненная полоса: повезло застать Знахаря весёлым и бодрым, посчастливилось встретить благородного Тейлина, а не кого-то иного.] Одним прикосновением он вылечил мою голову, засыпал рассказами о полезных травах и сделал небольшой подарок на прощание. И, сколько бы не было лет этому человеку, глаза его блестели такими же хитростью и мудростью, как у старца-учителя ушу, встреченного мною в Такемицу...
***
Оставшиеся дни каникул я провела, гуляя по острову и спасаясь от жары среди прохладных камней храма древнего местного божества.
Потом я вернулась домой. С собой у меня была целая сумка сувенирного барахла, рецепты целебных травяных чаёв и чемодан, набитый золотыми монетами чеканки XVII века. А в сердце я привезла с острова Твикки синее-пресинее море.
О Тейлине:
- кожа смуглая;
- глаза карие;
- стремление "семья".