Следующие месяцы шли тяжелым грузом для меня. Сплетня о том, что мой муж ходит к другой девице, вгоняла в неистовство. А помимо этого я должна была через день другой рожать, и мысли о возможной измене не то, что не давали настроиться на предстоящее событие, - они просто-напросто заставляли сердце уменьшать свой бой.
Дома Ангел вел себя обычно – семейная жизнь и положение, может, и усмирили его страстный пыл, но не стерли все эмоции. Однако я невольно замечала перемены в каждом его движении, в каждой складке на его лице. И вот, женская ревность окончательно овладела мной, – я подозревала все и всех, с кем он имел общение.
Часто приходила я к Анежке, чтобы поплакаться о своем горе и перебрать всех плутовок, какие могли позариться на моего любимого. Анежка лишь успокаивала и пыталась приободрить, ведь волнение могло сказаться на ребенке. Она была единственной моей поддержкой в эту трудную минуту, и я так была этому благодарна. Вот выходишь за порог ее дома, как задышишь всей грудью чистым холодным воздухом, и на душе легче становится, и жить приятней начинается.
В один морозный день я куковала дома одна - Ангел снова ушел по делам - и все время маялась от невыносимой скукоты. Вышивать лениво, а приготовить еду не из чего. Выходить из дома мне было не желательно, ведь на улице скользко и все покрыто непроходимыми сугробами. Но неизвестно, когда муж вернется... И вот, собрав силу воли в кулак, я тепло приоделась, накинула на голову платок и вышла наружу. Аккуратно идя по намеченной дорожке, я двигалась к гумну. Тяжесть в животе была невероятная, а тут еще и пальто вдвое больше меня…
И тут, с полной корзиной разной вкуснятины, я направилась обратно, в теплый и уютный дом. По пути вспомнила, что давно не была у Анежки, ведь было недалеко, чего ль не зайти, правда? Она всегда мне рада, а я угощу ее сладкими пирожками.
Я отперла калитку и, преодолев несколько ступенек, постучала в дверцу. Не отвечает никто… Дело близилось к вечеру, и становилось уже невероятно холодно. Я обошла дом и сквозь морозные узоры на окнах разглядывала, есть ли кто дома. Услышала что-то с другой стороны и обрадовалась! Обошла справа, приготовилась стучать в заднюю дверь да выкрикивать Анежку. Вдруг дверь задняя открывается сама по себе. Не заперто? Ай, Анежка безалаберная, это же надо было - оставить открытой!
Зашла я тихонечко, впустила с собой на кухоньку воздух холодный. Слышу, скрип наверху. Вот она где, красавица без памяти! Поставила я корзинку на пол и пошла на звуки. Но что-то не спокойно мне стало, сердце как начало бешено биться, как вспотели мой ручки, поплохело… захожу я в комнату и… сцена передо мной…
Вспотевшее нагое тело Анежки примыкает к бледному торсу… родному такому, знакомому мне еще с детства… Скачут упругие груди ее, тяжкими вздохами одаряет она комнату. Ангел лобызает ее, хватает за бедра, зацеловывает шею…
В этот момент я не могла пошевелиться. Все то, что я так усердно выкидывала из своей дурной головы, вернулось новой волной. Еще несколько секунд назад я пыталась верить, что все это надуманно завистниками, что не может Ангел предать нашу любовь. Но такого я не ожидала… Анежка… моя любимая Анежка… которая всю жизнь была со мной рядом; с которой я хохотала до упаду, когда было весело, и с которой рыдала, когда было плохо. Я могла ожидать на ее месте кого угодно, даже саму Аннушку, но не ее. Внутри все задрожало, и я навзрыд выбежала из дома, проливая слезы на снег, залитый оранжевым закатом.