С тех пор, как я излечился от вампиризма, мне стало жаль вампиров. Я и не представлял, как был несчастен, пока принадлежал их братству. Сейчас мне были доступны все времена суток, и ни одно из них не доставляло неприятностей. Что с того, что я лишился возможности читать и узнавать новое со скоростью мысли? Зато я мог без опаски выходить в утренний сад, без боязни встречать рассветы и без последствий жариться на солнце.
Благо, что у меня был длинный творческий отпуск, и я мог посвящать всё своё время сынишкам, которые весело агукали при виде меня и тянули ко мне нежные ручки с крошечными, цепкими пальчиками.
Подоспел день рождения близнецов. Не желая пересудов по поводу отсутствия матери на дне рождения собственных детей, я не стал устраивать торжество.
Мальчишки выросли забавными, пухленькими и трогательными. Кевин стал очень похожим на Мишелль, а Невилл выглядел так, как мог выглядеть мой папа в его возрасте.
Мишель появилась, когда сыновья уже отметили свой первый день рождения. Жена обратила внимание на то, что первый этаж украшен воздушными шариками.
- Тео, сегодня какой-то праздник?
Подумать только! Она забыла о дне рождения собственных детей!
- Да, сегодня нашим сыновьям исполнился годик. Не хочешь на них взглянуть?
Мишелль закрыла лицо руками и я увидел, что её плечи вздрагивают. Я всегда боялся женских слёз и, когда при мне плакали, всегда терялся. Пока я стоял столбом, Мишель зашла к сыновьям, которые дружно играли с игрушечным домиком.
Я ни о чём не спрашивал жену. Захочет – сама расскажет, но Мишелль молчала, и я боялся подумать, где она была всё это время.
Мой отпуск закончился, настало время выходить на работу, а я не представлял, чем буду там заниматься. Все мысли были о сыновьях и о том, что придётся нанимать няню. Я не хотел отдавать воспитание малышей в чужие руки, поэтому сделал решительный шаг: уволился с киностудии и занялся частным предпринимательством. Теперь моё время принадлежало только мне, и я мог по-прежнему быть рядом с детьми.
На Мишелль надежды не было. После возвращения она стала замкнутой, по вечерам заходила в детскую и долго смотрела на детей, а потом молча куда-то уходила. Вскоре она вышла на работу, и, говорят, делала успехи.
Мне так и не удалось поговорить с женой. Едва я открывал рот, как Мишель тут же уходила либо от разговора, либо из дома. Наши супружеские отношения закончились с рождением детей. Раньше я не задумывался о том, чтобы завести любовницу. Мишелль занимала всё моё время и все мои помыслы были только о ней, а сейчас, когда она отдалилась от меня, я всё чаще вспоминал своих подружек, но я не мог оставить сынишек на попечении чужих людей.
Мальчишки росли и постепенно обучались важным детским вещам.
Кевин часто капризничал, и я понимал, что он, так похожий на Мишелль, страдает без матери. Он напоминал мне Терезу, которая куксилась по любому поводу и тоже росла с отцом. Но характер у сына был неплохой, Кевин ко всем относился дружелюбно, и даже плакал так, чтобы никого не разбудить. Я верил, что он вырастет хорошим человеком.
Невилл рос спокойным и уравновешенным, казалось, что ему хватает нашего с Кевином общества, но и в его глазах я видел тоску по маме.
Братишки были очень дружны. Если Кевин садился на горшок, тут же рядом присаживался Невилл, если Невилл играл с ксилофоном, то Кевин обязательно пристраивался поближе к брату. Меня радовала их дружба, и я не раз удивлялся счастливому случаю, подарившему мне сразу двух столь разных детишек.
Сыновья по-прежнему не интересовались мамой, ведь она не сделала и шага навстречу детям.
Я не знал, как поступить. Такое положение вещей усугублялось тем, что сама Мишелль, по-видимому, считала нашу жизнь нормальной. Я видел, как она приезжала с работы – весёлая, улыбающаяся, и как её лицо превращалось в застывшую маску, стоило ей ступить в наш двор.
Время неслось, как ракета. Наступил день моего рождения. Я собирался встретить зрелость с двумя малышами на руках и женой, делавшей вид, что мы незнакомы.
В этот день я услышал, что Мишелль тихонько плачет в ванной. Она пустила воду, чтобы никто её не услышал, но, как известно, в таких случаях всё, что хочешь скрыть, слышно ещё лучше. Мишелль плакала и приговаривала: «Я так хотела девочку… маленькую, хорошенькую, розовенькую девочку…»
На этот раз я не стал притворяться, что ничего не заметил. Я рванул дверь, и она слетела с петель. Ну и хлипкую же дверь поставил папа.
- Мишелль, может, хватит всё от меня скрывать?
- Я н-ничего н-не скрываю, - запинаясь, ответила жена.
- Зачем ты мучаешь себя, меня и наших детей? Никто не виноват в том, что ты хотела дочь, а родились двое сынишек. И, заметь, прекрасных сынишек, которым очень тебя не хватает. Хочешь дочку? Давай попробуем ещё раз. Дочь не гарантирую, это не в моей власти, зато этот ребёнок не будет вампиром.
- У тебя всё так просто, - всхлипнула Мишелль.
- Так оно и есть просто, это ты всё усложняешь. Марш в спальню, сейчас уложу мальчишек и приду.
Я по-прежнему не знал, где так долго пропадала моя жена, но, несмотря на недосказанность, у нас начался второй медовый месяц.
Мишелль смягчилась к сынишкам, и малыши радостно тянулись к маме, поверяя ей свои страшные секреты.
Каждый день Мишелль с замиранием сердца проверяла тест на беременность.
Достижения Лестеров