Поколение второе. Дейрдре Рэд
9. Тринадцать - шестнадцать
В детстве я мечтала, чтобы родители подарили мне братика или сестрёнку {но лучше братика} на неделю зимних праздников. Было бы здорово найти под новогодней елью обвязанную красивой шелковой лентой корзинку с младенцем. Хо-хо, он {или всё-таки она} должен был стать моим идеальным питомцем, вроде щенка. Я бы играла с ним, защищала... Мама всегда была такой уверенной и сильной, а я всегда была "её ангелом", но... Так хотелось тоже иметь кого-то, кто будет нуждаться во мне, для кого я буду сильной и уверенной. Непобедимой.
Однако когда родился Бенедикт... я была в ужасе. Боялась даже подойти близко, не то что прикоснуться или взять на руки - таким крохотным и хрупким он мне казался. Но родители тогда особенно много работали, а потому рассчитывали на мою посильную помощь. И трусихе Дейрдре Рэд пришлось-таки познакомиться поближе со своим будущим домашним любимцем. А вскоре после нашего знакомства открылось страшное: младенец, кроме игр и защиты, требует внимания и заботы! Жестокая реальность впервые вторглась в мой наивный детский мирок в виде грязных памперсов.
Но я привыкла. Наловчилась купать, переодевать, кормить и укачивать. Заслужила доверие в качестве няньки, и мама с папой могли быть спокойны, оставляя меня с братиком.
***
Папа всё реже уходил в море, дома бывал часто, но большую часть времени проводил в гараже, ремонтируя старые машины.
Мама говорила, он трудится, непокладая рук, чтобы стать торговцем. Я недоумевала: у нас же есть магазин. Если отец сейчас не торговец, то кто же? Мама лишь улыбалась в ответ. {Конечно, став старше, я узнала о контрабанде и пиратстве, к тому времени действительно превращённых в честную торговлю. Сейчас мне странно вспоминать неведение.}
Что же касается самой мамы, она всё больше беспокоила меня. Превратившись из серого кардинала в верховного правителя посредством дворцового переворота, совершённого при поддержке ординаторской гвардии, мама заняла должность главного врача китежградской больницы. Однако целыми днями вращаясь среди талантливых докторов, наконец получивших возможность плодотворно работать, она... теряла здоровье.
Простая простуда могла затянуться на несколько недель. Я возмущалась и всё время просила её не перенапрягаться, отдыхать больше. Но больницу нужно было вытягивать из болота, это требовало времени, мама всегда была упряма в достижении поставленных целей, а мне было всего тринадцать. Не хотелось признавать, что уверенная и сильная Пегги Рэд, мой несокрушимый щит от всех напастей, может сломаться. Но я почти видела трещины на её лице.
***
Бенедикту исполнилось два года, и я принялась обучать своего личного питомца и будущего покорного слугу новому трюку - моему имени. Две "р", естественно, были неподвластны ему по техническим причинам: ощущалась явная нехватка зубов в вечно улыбающемся рту. Казалось, братец вообще никогда не будет способен исторгнуть что-нибудь, кроме "БЯ!" и слюнявых пузырей. Я почти отчаялась, когда Бенедикт вдруг удивительно чётко сказал:
- Дей! - И засмеялся заразительным детским смехом.
Я засмеялась тоже, согнулась пополам от хохота и вдруг поняла, что плачу. От радости.
"Дей" так и приклеилось ко мне с тех пор. А вот Бенедикт, как только словарный запас позволил, строго-настрого запретил называть его малышом Бени.
***
Шестнадцать. Я поступила в старшую школу, и мою голову забили обычные подростковые вопросы-проблемы: хорошо ли я выгляжу в ведьмовской шляпе? Стоит ли вообще носить её, пока я даже не ведьма-ученица?
Как втиснуть домашнее задание между скрипкой и йогой?
Сломаю ли я ногу, если споткнусь о Руту, колбасящуюся вокруг, во время ежедневных занятий у балетного станка?
А что, если никого не будет дома, кроме опять пускающего слюни братца? И как долго придётся пропускать школу? Да ведь сосед по парте переключит внимание на старосту, если я пропаду надолго! А вдруг он гей?..
От автора: пардон, не удержалась от последнего вопроса.)) Что поделать, писано с себя, так что не обессудьте.)
{От души смеюсь, оглядываясь на себя шестнадцатилетнюю, перечитывая старые дневники. Я была такой дурочкой.}
Наш Радик стал совсем старенький и седой, а зубов у него стало так же мало, как у Бенедикта, так что в "Красном магазине" теперь некому было ловить мышей.
Кот или спал на тёплой каминной плите, или пытался строить Фа-Зая, такого же старого пёсика восточной породы, которого я подобрала на улице.
Кличку предложил папа, взглядом знатока определивший (неправильно, как оказалось) и пол {"Это точно девочка!"} собачки. Фа-Зай, всем кобелям кобель, прожил у нас несколько месяцев, потолстел на несколько килограммов, а потом нашлись его настоящие хозяева. Я, конечно, расстроилась отдавая полюбившегося пса, но вскоре вновь нашёлся повод для радости: мама оставила больницу, больше не нуждающуюся в ней. Прямо на глазах возвращались силы и бодрость. Почти всё время она проводила дома, с нами, и активно приводила в порядок огород и фруктовый сад.
Шестнадцать. Ещё я устроилась на работу в местную газету. Хотя, трудно назвать это газетой: так, несколько листков паршивой бумаги с напечатанными дешевой типографской краской словами. Да интернет-страничка с технической поддержкой в виде одного дряхлого волшебника, будто сыплющегося песком и пылью.
Я была там кем-то вроде подмастерья или девочки на побегушках, но уже тогда чувствовала, что это действительно Моё с большой буквы. То, чем я хочу заниматься. И я старалась, училась и налаживала отношения. И потихоньку продвигалась вперёд.
