Мрак. Мрак и пустота стали моими лучшими друзьями. Матушка-судьба, почему ты так коварна и черства?.. Забрать того, к кому сердце лежало. Вот так вот взять и забрать без объяснения. Чертова воровка!
После известия о кончине моего любимого я стала настоящим мертвецом. Бледная, тощая с торчащими костями, круги под глазами и до ужаса глубокие впадины на щеках. Я вела жизнь затворницы. Ни с кем не разговаривала, никого не впускала… и только Аннушка печально смотрела на меня, жалея изо всех сил. Не нужна мне ничья жалость. Ничего мне не надобно. Вот как душу с сердцем вырвали, тело пустым стало. Пустая, бесформенная оболочка, чья жизнь теперь не имела смысла. Нет-нет, конечно имела! Мой Иоанн, мой мальчик… мое дорогое дитя, частичка Ангела и моя. Живу теперь только ради тебя. Только ради тебя…
Но как бы я не пыталась смириться с утратой, день за днем мне становилось все хуже и хуже. Руки и ноги ослабли, даже подняться с кровати сил не хватало… Я разрешала Аннушке навещать меня да за Иоанном приглядывать, абы что не случилось. Какая же соседушка у меня хорошая, всегда мне помогала, ничего взамен не брала, от чистого сердца благие дела творила. Редко встретишь таких людей: все вокруг такие алчные, эгоистичные, предатели и лицемеры. Нет…
Нет, на Анежку хоть я и зла была, но не могла отнести к таким людям. Ну вот не могла. Изменила она мне с мужем, предала нашу дружбу, но… нет-нет, люблю я ее как сестру. С детства никого ближе не было, язык не повернется обозвать ее.
День был пасмурный, на облаках тучи собирались грозные. Последнее, что я помню, так хотелось мне тогда яблочек жутко. Сочных таких, красных и спелых-спелых… Во рту сухость гадская, голова кружится и болит страшно. Сердце колит в груди, неравномерно стучит, кажется, что вот простучало и замолкло на минутку…
И что меня заставило тогда? Как Аннушка пришла меня навестить, так послала я ее за Анежкой. Так хотела увидеть… нет, чувствовала, что надо мне ее увидеть. Сказать что-то, попросить…
Через полчаса на пороге моего дома стояла она. Красивая со смуглой кожей, как всегда. Но вот выражение лица у нее переменилось. Раньше ее глаза светились лучезарно, а сейчас они потускнели и стали печальные, грустные.
«Подойди, подойди ко мне, Анежка. Ты прости, но чувствую я себя неважно, встать не в состоянии», - я рукой поманила ее к себе. Лоб мой вспотел, жар, наверное…
Анежка молча подошла. Наверное, и она жалела меня: все смотрела на мое частое дыхание, на пот на лице и шее и трясущиеся руки.
«Возьми Иоанна из кроватки, будь добра. И сядь возле меня».
Анежка послушно так и сделала. Держа спящего Иоанна, она присела на краешек кровати и уставилась куда-то в точку, только не на меня. Я улыбнулась.
«Ты, конечно же, знаешь о кончине Ангела, - я остановилась и взглянула на нее. Та лишь кивнула в ответ, - у меня остался сын. Единственное напоминание о нем. О том, что он жил, существовал, любил и… предавал. Нет-нет, Анежка, я тебя ни в коем случае не обвиняю, - дело же давно былое. Знаешь, я же простила тебя. Хоть вначале ревность и злость овладели моей душой, но ведь ты моя любимая подруга, подруга детства, сестра… да, я считала тебя сестрой, ведь никого ближе мне не было».
«Я не хотела… я не думала… Господи», - из ее глаз посыпались слезные хрусталики.
«Не плачь, не плачь по былому, иди всегда вперед и не оборачивайся назад. Ведь в прошлом было много страданий и нечего страдать во второй раз, вспоминая. Что было – то прошло. Анежка, ты выполнишь мою просьбу?» - она вопросительно посмотрела на меня. Я на секунду замялась.
«Если со мной что-либо случится, то я хочу…», - не дав мне договорить, Анежка вздрогнула и даже привстала.
«Прекрати! Что за чушь несешь? У тебя и вправду жар, раз такую ахинею говоришь. Это же обычная болезнь, ты скоро поправишься. Зачем хорониться раньше времени?»
«Прошу, выполни просьбу, - я пропустила ее слова мимо ушей, - когда я покину этот мир, хочу, чтобы Иоанна ты взяла себе. Только тебе я и доверяю. Отец мой старый, беспомощный, сам скоро уйдет в мир иной. А не смотря на то, что Аннушка эти годы не отходила от меня ни на шаг и всегда помогала, сына я хочу доверить тебе. Тебе, в которой я точно уверена и которая оставила в моей жизни крепкий и теплый след. Выполни эту просьбу, единственное, что я прошу».
Анежка сквозь слезы согласилась. Мы обнялись и распрощались. Долго я лежала на постели рядом с Иоанном и гладила его по голове и все нашептывала:
«Дорогой мой мальчик, мой любимый… все будет у тебя хорошо. И вырастишь и станешь великим. Великим, смелым, сильным и справедливым. Ведь нет ничего важнее справедливости и чистого сердца. Люби жизнь, люби людей, прощай врагов и помогай слабым. Ты многого добьешься. У тебя будет большая и крепкая семья: послушные дети, верная жена. Окружат тебя добрые люди и готовые пойти с тобой хоть в ад друзья. Будь же счастлив…», - я поцеловала его в лоб. Его носик сморщился, но малыш не проснулся. А я заснула. Заснула в последний раз и навсегда…
Марию похоронили на старом кладбище, окруженным рвом и цветами. И именно там она смогла обрести вечный покой.
Конец.