11. 火 the fire
(огонь)
Я вышла на некую яркую поляну в лесу. Хотя, скорее всего, это какая-то степь в самый разгар лета, растворявшаяся в нечеткой дымке желтоватого тумана. Ярко светило холодное зимнее солнце, и колючий ветер разбрасывал по лицу и плечам волосы в фантастической тишине. Картина вокруг нисколько не менялась, пока я долго и быстро шагала вперед, ни разу не оглянувшись. До тех пор, покуда не стукнулась лбом о прозрачную стену. Прикоснувшись ладонями к холодной поверхности, я подышала на невидимое, но ощутимое препятствие, и от горячего дыхания на плоскости появилось маленькое мутное пятнышко, которое тут же исчезло. В попытке отойти на пару шагов, снова ударилась о преграду, но теперь уже спиной. Инстинктивно выставив руки по сторонам, я вновь почувствовала прикосновение к ледяному стеклу. Прозрачная стена сомкнулась вокруг меня и явно сужалась в размерах.
Плюющееся неравномерным светом солнце неожиданно поблекло, вскоре потухнув совсем, точно перегоревшая лампочка. И стена, что почти уже обездвижила меня, загорелась.
Теперь везде вокруг меня горел огонь, распространяясь все дальше и разгораясь все больше. Казалось, будто он исходит от меня, и я не просто эпицентр, а причина возникновения безудержной стихии. Языки пламени подобострастно облизывали мое тело, извиваясь по кистям рук и скользя по бедрам, совершено не причиняя боли, скорее даже напротив. Пульсирующие огненные змеи радовали и доставляли несказанное удовольствие, а собственная сила и власть над бушующим явлением пьянила. Раньше бы я испугалась, но не теперь, когда в руках моих было дымящееся, с пылу-жару, знание. Внезапно повеяло запахом горящей кожи и паленых волос, я повернулась в сторону, откуда исходило зловоние. И увидела приближение того самого азиата, что мучил меня в кошмарах, и, пока он шел, кожа на его лице булькала и пузырилась, постепенно облезая, подобно пластиковой карнавальной маске. А под расплавившейся маской оказалось родное до одури лицо, отвратительно ухмыляющееся. Его глаза буравили меня, но я не сдавалась и продолжала смотреть на него, практически так же, как и он на меня. Не дойдя всего пары шагов, он упал, словно его резко удалили косой под колени, и прекрасное лицо исказилось гримасой боли. Он корчился, и рот его искривлялся в страшном крике, но я ничего не чувствовала, кроме жара огня и ничего не слышала, кроме рева пламени. Продолжая смотреть на то, как плавится и постепенно исчезает мой муж, я думала только о том, что свободна и мне не нужно ничего больше, только это пьянящее ощущение легкости и собственной силы. Глядя вверх на холодные звезды, я стояла в бушующем огне и беззвучно хохотала, торжествуя.
— Не играй с огнем,— пробормотала я, скидывая с себя остатки странного сна вместе с легким одеялом.
Голова раскалывалась на тысячи мелких фрагментов разноцветной мозаики, сердце колотилось где-то за глазами, а тело ломило, словно с похмелья. На кухне, еще сонная, я автоматически потянулась за соком, но тут же, словно ожегшись о невидимый столб пламени, подумала, что лучшим вариантом будет поставить чай. Признаться, в этот момент мне стало очень страшно: паранойя, как маленький счетчик, отсчитывала безумные идеи в моей голове. Ведь мой обожаемый ублюдок мог отравить все, что угодно, и играть в подобную версию «русской рулетки» абсолютно не хотелось. Я думала о том, что заламывать руки в припадках жалости к себе не имеет никакого мало-мальски практического смысла; нужно действовать и чем скорее, тем лучше. И когда электрический чайник оповестил меня о доведении воды до необходимой температуры, возникла идея, которую стоило претворить в жизнь. А пока я пила ароматный чай, идея превратилась в целый план, который, впрочем, состоял не из такого уж большого количества пунктов.
Решив, что начинать стоит безотлагательно, я быстро сходила в душ, переоделась и принялась за поиски. Где-то ведь он должен хранить этот пузырек с адским зельем, которое чуть не выбило мое сознание из тела, точно мелкодисперсную пыль. Я действительно начинала сходить с ума, но очень рада, что все-таки не сошла.
Методично перерывая его вещи, я даже не хотела предполагать, что муж настолько любит риск, что таскает эту штуковину с собой, или что отрава могла просто-напросто кончиться, потому что план мой буквально обязан был воплотиться в реальность. Оттого я была настроена крайне решительно, откидывая прочь сомнения и остальные каверзные мысли, постоянно подкидываемые моей встроенной паранойей. По истечении часа я перетрясла все коробки, в том числе свои, поковырялась в комоде, залезла во все карманы супруга и даже коробки с обувью, но безуспешно. Подумав, что это дело стоит перекурить и поразмыслить, куда еще можно заглянуть в поисках заветной склянки, я отправилась на кухню. Почему-то я была твердо уверена, что мне стоит искать именно миниатюрный флакончик, некую тару небольших размеров, вроде пробника туалетной воды.
Выдыхая в желтую лампочку на потолке терпкий дым восточных сигарет, я вспомнила, что пять лет назад перестала курить из-за тошноты, которая посещала меня всякий раз, когда я прикуривала белую никотиновую палочку. Муж не курил никогда, и его раздражала эта моя привычка, от которой сложно избавиться. Да что там, на самом деле, я ужасно любила курить и романтизировала этот процесс, так что заставить бросить меня могли только веские причины, например, проблемы со здоровьем. Полагаю, что именно суженный приложил свои руки к этому делу, ведь теперь я курила и не ощущала совершенно никаких признаков тошноты. Думаю, не сложно было накапать на сигареты молока, особенно учитывая, что покупала я их сразу блоками и тотчас распечатывала, избавляясь от всего целлофана и даже фольги. Да, выходит, что хорошо зная человека, его жизнь легко можно испортить так, что он даже не догадается. Главное, быть осторожным. А уж этот подонок был куда как осторожен, и всегда получал то, чего желал.
Швырнув тлеющий окурок в раковину, я продолжила поиски в спальне. Спокойно осматривая вещи миллиметр за миллиметром, я начинала нервничать все больше и больше, ведь места, которые стоило осмотреть, я проверила, и квартира, по сути, уже закончилась.
— Нет, я пройду этот чертов квест!— прошипела я сама себе и открыла прикроватную тумбочку, а в голове сами собой завертелись строчки из старой песни Фадеева:
«Я вижу, дрогнули пальцы…»
Отложила в сторону папки с какими-то бумагами.
«…всего же проще расстаться…»
Просмотрела содержимое двух небольших коробочек.
«…послушай, может, не надо…»
Вытащила еще несколько прейскурантов и листовок с визитками.
«…нам хорошо было рядом…»
За безделушкой в виде зайца, символа этого наступающего года, лежал черный кожаный очечник. Я взяла его в руки.
«…умирать от любви»
Раскрыла и под массивными солнечными очками увидела тонкий инсулиновый шприц, на два с половиной деления заполненный прозрачной желтоватой жидкостью.
— Умирать от любви, — протянула я и посмотрела на удушливые лучи света из окна, в которых бесились крошечные пылинки.
Быстро поднявшись с колен, я прошагала в комнату с коробками и отобрала несколько теплых вещей и смен белья, туда же положила небольшую косметичку и документы. Теперь, осталось только придумать, куда бы можно было капнуть этой гадости.
Решение пришло сразу же, как только я открыла холодильник. Схватив горький тоник, я открыла бутылку и капнула туда немного из шприца. Я не знала, какая нужна дозировка, но очень надеялась, что не стану вдовой, это в мои планы не входило. Я всего лишь хотела показать, каково было мне; пусть этот драный ковбой почувствует хоть немного мерзости от отвратительного положения, в которое он меня загнал. Поставив напиток на место, я отцедила немного воды в шприц, восстановив прежний объем, и пошла обратно в спальню, с целью положить страшную вещь обратно. Паранойя подсказала стереть отпечатки на всякий случай. Мало ли что.
По дороге в аэропорт я терзала себя мыслью, что, может, не стоило делать всего этого безобразия, и действия эти слишком поспешны, но чувство справедливости успокаивало скорой местью. Радость же напрочь отсутствовала, но думалось, что она может появиться позже, затаившись на время, но я ошиблась — из всех эмоций осталось только лишь невероятное облегчение, но и этого чувства хватало с лихвой. Когда, через некоторое время, противоречивые чувства улеглись и словно исчезли, я уже летела над материковым Китаем, и спокойно смотрела в иллюминатор, заранее улыбаясь снегу, который через десяток часов пушистыми хлопьями укроет мои плечи.
__________
бонусы