Но еще больше она радовалась стройности своей, легкости, вновь обретенной. Кейтлин дельфином скользила в воде, ныряя и плавая разными стилями, и летнее солнце красило тонким налетом загара её бледную кожу. Она была прекрасна, сделавшись еще красивее от удивительных перемен в жизни; Иммануил влюблялся заново всякий раз, как видел подругу свою плавающей.
В день после возвращения домой он первый раз полушутливо предложил ей пожениться. Кейтлин отказала ему в той же манере, и больше они об этом не говорили, но непрошеные мысли, тяжелые и удушливые, разъедали Иммануила изнутри. Он сам еще не воспринимал их осознанно, но придет время, когда они начнут убивать его.
А пока молодые родители обустроили детскую. Истерично, кричаще зеленую, крошке Робину понравилось. Хотя, Иммануил считал, что в его возрасте понравиться может и самое омерзительное.
Вскоре Кейтлин понесла во второй раз. Вышло случайно, врач потом кривила губы осуждающе: кормить только перестала, а уже… Уже с животом, снова в отпуске, и выходит под зимнее небо в одной пижаме. Холода она не чувствует – какой холод? – ей тепло и нормально, и интереснее гулять, по телефону болтая, чем умирать от безделья в трех одеялах. Как же люди эти не понимают, что у каждого все по-разному!
Джой рождается абсолютно здоровой, здоровее прочих младенцев, даже удивительно. То есть остальным удивительно, а Кейтлин нет. Она сама в жизни никогда не болела. Робин тоже здоровый, но другой, не такой, как мама и сестра. Кейтлин еще не разгадала, что в нем такое, но ей интересно, пока еще интересно.
Иммануил обожает с ним возиться. Он находит его чрезвычайно сообразительным; мужчины странны, в который раз думала об этом Кейтлин, так восторгаться манере раскладывать кубики. Кубики – это не игрушка-квест, которую отец подарил ей на третий день рождения, и она прошла её за два дня.
Только выйдя на работу, Кейтлин ощутила, как она истосковалась по руководству новичками и бесконечным записям с камер наблюдения, и даже по визиту проверяющих и пикировкам с начальником полиции, другом босса, часто захаживающим к нему. Он приглашал её на свой бывший участок детективом, но она отказывалась. Ей нравилась родная рутина, ограниченная особыми людьми; порхание бабочки – вот такая рутина.
Нежные солнечные взгляды Иммануила ей тоже нравились, и на его «я люблю тебя» она отвечала: «люблю», потому что любила его равно как и горьковато-ласковую морскую воду, и крекеры, и свежую клубнику, и первое весеннее пение вернувшихся птиц. Кейтлин никогда не приходило в голову думать иначе, да они и не умела.
День, когда она почувствовала, что беременна в третий раз, стал и пятой годовщиной её приезда в Бухту Белладонны. Весь день Кейтлин прогуляла по своему любимому парку, затем играла с Робином в шахматы и думала: какой чудесный у меня выходной. Четырехлетний сын её обыгрывал, такой взрослый для своего возраста, и она радовалась, что он умнее других детей.
В преддверии ноября, когда ребенок начал усиленно толкаться, Кейтлин провела день на пляже, последний теплый день в году. Она смотрела на отливающие серебром и облачным серым волны, в голове царила приятная пустота; Робин любовался синевой, яркой и темной у горизонта, а малышка Джой просто смеялась, как всякий жизнерадостный ребенок.
И Кейтлин все еще любила эту игру.
