13 Серия
Странный запах
- Карлос Алгуэнья, Вы обвиняетесь в предумышленном убийстве. Вы имеете право хранить молчание, каждое сказанное Вами слово, может использоваться против Вас в суде. Вы имеете право на адвоката. Если Вы не располагаете необходимыми средствами, Вам будет предоставлен общественный защитник, - Мэт заученно произносил слова, совершенно не задумываясь о том, что в этом городе нет ни адвокатов, ни суда присяжных.
- И кого же я, по-твоему, убил? – недоуменно спросил юноша.
- Сегодня ночью Эдвард Райт был найден в переулке неподалеку от бара с перерезанным горлом.
- Нет, Карлос, нет! – бросилась к брату побледневшая Конни.
- Вот, как… Значит, правосудие свершилось, - задумчиво проговорил он, - Ты отомщена, Кончитта.
Юноша гордо вскинул голову, обернулся к Мэту:
- Пусть это звучит неубедительно, но я его не убивал, кто-то меня опередил.
- С десяток человек под присягой готовы засвидетельствовать, что ты угрожал ему словом и действием, - устало сказал шериф, - Хоть он и был дерьмом, я вынужден арестовать тебя, Карлос.
- Мой брат никогда не лжет, - гордо вздернула подбородок Конни, - Если он говорит, что не убивал, значит, так оно и есть. Я тоже могу засвидетельствовать, что он вернулся домой не позднее девяти часов и весь вечер провел дома.
- Ваши слова будут приняты к сведению, - сказал Мэтью, - но они немного стоят, Вы ведь лицо заинтересованное.
- Все будет хорошо, Конни, - Карлос обратился к сестре, - главное, что ты отомщена, остальное не важно.
Повернулся к Мэту, протянул руки, спокойно сказал:
- Я готов, шериф, можешь меня арестовывать.
***
- Ну, что, Кэт, картина убийства та же, что и в прошлый раз? – шериф сидел в кабинете главврача и почти не сомневался в ответе.
- Да, Мэт, - Кэтрин расхаживала по комнате, - Горло перерезали, когда он уже был мертв. Если бы разрез был нанесен прижизненно, кровь забила бы фонтаном, забрызгав все вокруг на расстоянии полуметра. Но в теле, как и в прошлый раз, не осталось ни капли крови. Будто бы его выжали, как лимон.
- Или высосали, - рассеянно пробормотал Мэтью, - Итак, если пока отбросить странный характер убийства, и сосредоточиться лишь на мотивах, возникает три версии:
Первая – кто-то ненавидел Эдварда и решил свести с ним счеты. В этом случае, самая очевидная кандидатура – Карлос. У него были и мотив, и возможность, и намерение.
Вторая – кто-то ненавидел Карлоса, и этот кто-то решил воспользоваться ссорой и подставить его. Тогда в число подозреваемых попадают все присутствовавшие в тот вечер в баре. Исключить, пожалуй, можно лишь Физика: именно он предотвратил убийство. Хотя, это тоже может быть тонким расчетом.
И, наконец, третья, самая паршивая – у нас завелся серийный убийца. Если так, то подозревать можно всех, без исключения.
- Ты уверен, что оба эти убийства связаны?
- Да, Кэт. Состояние жертв явно указывает на один и тот же почерк. И есть еще кое-что. Запах.
- Запах? – удивилась девушка, - Что ты имеешь в виду?
- Не могу точно объяснить. Возле трупа был какой-то слабый запах, почти за гранью ощущений, едва уловимый. Знаешь, как в церкви, воск или ладан, что-то такое. На болоте этот запах тоже присутствовал, но я тогда не обратил на него внимание. Понятия не имею, что это такое, а ты?
- Если это маньяк, то, может, он проводил какие-то ритуалы? – предположила Кэт.
- Может быть, может быть, - задумчиво проговорил Мэт, - Хотя никаких посторонних предметов на месте преступления не было – ни свечей, ничего подобного. Странно все это.
***
“Я вновь не удержался, - Максимилиан с отвращением скомкал рубашку и швырнул ее на пол. Тонкий шелк пропитался устойчивым запахом страха. – Это сильнее меня, я не могу с этим бороться”. Макс закрыл глаза, припомнил трепет жертвы, предсмертные конвульсии, широко раскрытые от ужаса глаза. От воспоминаний по телу прошла сладостная дрожь. Он убивал не ради поддержания своей жизни. Чтобы не допустить негативных последствий, требовалось совсем немного свежей крови, примерно раз в месяц, и эту потребность он прекрасно удовлетворял с помощью Бэррила. Он убивал для удовольствия. Для него это был наркотик, сильнодействующий наркотик, дарящий невероятное наслаждение, сродни сексуальному, но во много раз превосходящее его. “Ничего страшного, - подумал Морель, - Я принял меры предосторожности. Вряд ли этот спивающийся тупоголовый полицейский сумеет сделать правильные выводы и уж тем более вычислить меня”. Макс плеснул в бокал коньяку из хрустального графина, выпил залпом. Удивленно посмотрел на опустевший бокал. Он привык смаковать напиток, а не опрокидывать его в себя, как какой-нибудь забулдыга. “Что это со мной? – взглянул на подрагивающие пальцы, - Неужели я нервничаю?” Подошел к портрету белокурой девушки. “Почему я ее не чувствую? Я ведь не могу ошибаться. Уверен, что она где-то рядом. Она здесь”. Созерцание ее лица не принесло привычного успокоения. Что-то было не так. Она была здесь, но, как и прежде, не принадлежала ему, ускользала, сопротивлялась.
Максимилиан взял факел, зажег его в камине, по винтовой лестнице спустился в глубокое подземелье. Под замком, некогда принадлежавшему средневековому барону, располагались обширные катакомбы, ведущие куда-то на болото. Морель не нуждался в свете, его глаза отлично видели в темноте, но он так долго прожил среди людей, маскируясь под одного из них, что перенял и их привычки.
Максимилиан шел, едва не задевая головой тяжелые низкие своды, с которых сочилась влага. Звук его шагов отражался гулким эхом от толстых стен. Наконец, он распахнул мощную дверь и оказался в сравнительно небольшом помещении. Стены и потолок комнаты были затянуты черным атласом, пол покрыт хорошо отшлифованным черным мрамором. В центре зала виднелся алтарь из цельного куска темно-красного туфа, на алтаре стоял открытый гроб, обитый черным бархатом и серебром. По обе стороны от алтаря возвышались серебряные канделябры с толстыми черными свечами. Макс всегда считал глупыми людские представления о вампирах и искренне над ними потешался. Предпочитал спать в удобной мягкой кровати. Тем не менее, еще в молодости, устроил для себя эту комнату, как будто из легенд и сказок, и в каждом своем временном прибежище скрупулезно воссоздавал ее. И вдруг сейчас, в минуту душевной неуверенности, ему показалось, что именно здесь он сможет обрести покой. Максимилиан зажег свечи, взошел по ступеням на алтарь, лег в гроб, скрестив на груди руки, погрузился в глубокий транс.
