Сон третий. Поезд и Друг.
(поезд)
Шум колес уносил ее вдаль, в эту музыку рельс и придорожного гравия под шпалами. Вагон ритмично покачивался из стороны в сторону, и казалось, что даже спящие попутчики на соседних полках похрапывают в такт стуку колес. Проходящая мимо проводница бренчала в этой композиции соло, позвякивая связкой ключей от туалетов и кладовых. Начался дождь, и капли влаги постепенно украсили своим блеском стекла окон. Дождь натужно отбивал барабанную дробь, но тщетно, ее практически не было слышно за громогласным грохотом несущегося вперед поезда.
У каждого из скучающих пассажиров был свой способ убить скуку на время поездки, но ни один из них невозможно назвать единственно правильным, ведь каждый по-своему хорош. Они разгадывали кроссворды, читали книги, играли в карты или кости, разговаривали, пили очень много чая и алкоголя, бесконечно выбегая в туалет или покурить. Место для курения в обычном советском вагоне больше напоминает газовую камеру, нежели курилку — оно совершенно не проветривается и вмещает всего три-четыре человека. Видимо, таким образом инженеры и конструкторы хотели показать вредность этой привычки и максимально наказать всевозможных курильщиков, хотя бы в поезде.
Она не пила и не курила. Сканворды и книги тоже не особенно ее волновали, а разговаривать было попросту не с кем. Она лежала на своей верхней полке и впитывала окружающий мир: шуршание накрахмаленной простыни и запах дермантина, которой была обита полка, звук открываемых бутылок пива и хруст чипсов. Вагон наполнялся ароматами отваренной курицы, звуками разбивающейся скорлупы яиц и позвякивающих ложек по стенкам стеклянных стаканов. Этого всего было очень много и мало одновременно, настолько, что даже заоконный пейзаж не помогал отвлечься от этого бесконечного назойливого шуршания, бренчания, щелчков раскидываемых костей домино и карт. Пресытившись этими надоедливыми звуками, она слезла с полки и решила пройтись по вагонам. Она очень ловко обходила попутчиков, проводниц и расставленные на проходе вещи. Иногда, правда, все равно на кого-нибудь падала, когда поезд раскачивался слишком сильно.
В вагоне-ресторане было немноголюдно, ведь был поздний вечер и многие уже спали на своих полках. Это помещение выглядело более прилично, чем плацкартные вагоны: тут систематически вытирали столики и подметали пол. Полная буфетчица в накрахмаленном колпачке и белом переднике хмуро продавала различные напитки, сладости и закуски проголодавшимся пассажирам, которые не успели взять с собой еды в дорогу. Девушка подошла к неприветливой продавщице и попросила кофе. Расплатившись за коричневую сладкую жидкость в стеклянном стакане, она заняла один из столиков у окна. Пейзаж, линейно движущийся вперед, наполнялся яркими красками заката. Темное небо озарялось жирными багряными росчерками с желтыми прожилками где-то ближе к горизонту, вылезавшими из-за кромки хвойного леса. Зажигались первые фонари, освещая тусклыми скачущими бликами бежевые столики из ДСП. Глядя в окно, девушка наблюдала за сменой лесов, полей и городков, проплывающих мимо. Она держала стакан в руках, но так ни разу и не отпила из него. Наверное, просто грела руки, ведь стояла поздняя осень, и было достаточно прохладно.
Внезапно поезд остановился. Все посетители вагона-ресторана заметно оживились и, бормоча нечто вроде «это же большая остановка», дружно направились к выходу. Я пошел вслед за ней и на самом выходе из вагона коснулся ее руки, но она никак не отреагировала. Наверное, сочла это случайностью. А я не решился заговорить с ней, ведь она была как далекое и прекрасное видение, а я простой, совершенно обычный парень. Куда мне до нее.
— Нет, это техническая остановка на пару минут!— крикнула буфетчица,— не выходите, а то поезд без вас уедет!
Люди засомневались и направились обратно на свои места, недовольно бурча что-то об ошибке в расписании. Но девушка все равно вышла, стянула с шеи легкий шарфик и вдохнула вечерний воздух поглубже. К ней тут же подошли несколько человек с лотками и пакетами, предлагая пирожки и вареную кукурузу. Но она не обращала на них внимания, словно их не было вовсе, только смотрела куда-то вдаль задумчиво, прикрывая глаза на очередном глубоком вдохе. Смущенные лоточники переглянулись и пошли предлагать свои товары прямо через открытые окна вдоль состава. Я смотрел на девушку из открытой двери вагона и не решался спуститься к ней, наблюдая за тем, как она поправляет волосы.
Вдруг поезд тронулся, но она не спешила запрыгнуть внутрь, словно у нее не было никаких вещей с собой, или ее не волновало, что она не попадет в свой пункт назначения. Я смотрел, как она отдаляется от меня и, не выдержав, спрыгнул на платформу из поезда, который успел набрать приличный ход. Приземлился я не слишком удачно, но быстро встал и побежал к тому месту, где была она.
Я пробежал всю платформу от начала до конца, но ее нигде не было, она, как мираж, растаяла, исчезла. И тут я проснулся.