Исповедь.
"- Ночь легла на город, освободив меня от суеты дня. Я всегда любил это время, когда тьма накрывает собой, словно тяжелой перьевой подушкой, мир света, и он медленно задыхается под ее напором. День, в своих предсмертных судорогах, окрашивает горизонт кроваво-алыми лучами заката.
Сейчас можно остаться один на один со своими мыслями, которым не было места в шумном дне, но они с легкостью обнаруживаются в тишине ночи. Некоторые столь странные, что я не считаю их своими. Конечно же, они чужие. Я гоню их прочь.
Алексей застыл в дверном проеме, покрутил на пальце связку ключей и не спеша, вошел в квартиру, все глубже погружаясь в затхлый воздух и беспросветную темноту. Он достал из внутреннего кармана куртки старое фото, и не нужен был свет чтоб увидеть что на нем изображено, Алексей досконально изучил этот снимок. До малейшего пятнышка и царапинки. Молодой парень со злостью скомкал фото и тихо зарычал.
- Сегодня я позволю своим демонам вырваться наружу, устроить кровавую вакханалию в моей голове.
Развернувшись на каблуках, он стремительно вышел из помещения, оглушительно хлопнув дверью...
...Алексей хмыкнул и откинулся на спинку стула.
- Я вижу, что тебя Лидочка, так и тянет разузнать мои мотивы, не так ли, – он оскалил зубы. – Ну, тогда слушай..."
"…У меня не было нормального детства. Ничего не было. Ни поездок в зоопарк по выходным, ни маленького непоседливого щенка, ни нежных маминых рук пахнущих молоком и овсяным печеньем. Семьдесят процентов моей жизни прошло в борделе, среди измученных, падших женщин пропахших дешевой водкой и потом. Я решал задачи по алгебре и писал сочинения о творчестве Пушкина под скрипы кровати и стоны, раздававшиеся со всех сторон."
* Несостоявшаяся серия от лица Алексея.