1.2 По всем законам жанра
Так, Лакси, соберись. Грудь вперёд, глаза сияют, блокнот приготовила, кепочку поправила, шаг вперёд, и…
«Здравствуйте!» - самая лучезарная улыбка на свете, - «Что желаете?»
Мужчина за столиком удостоил меня мимолётным скучающим взглядом.
- Двойную порцию фирменного, - я знала, что это значит. Он просит две тарелки фирменного блюда нашего шефа – и ему абсолютно плевать, что у меня сводит скулы от улыбки, а все волосы мокрые от выступившего под дурацкой кепочкой пота.
- Конечно, мистер! Всё, что угодно! «Маккорм-авто» - быстрое и качественное питание! – отчеканила давным-давно заученную фразу, развернулась и с той же улыбкой ушла.
Ненавижу свою работу. По крайней мере ту, которой сейчас занимаюсь.
- Двойную порцию фирменного, - уже совсем другим, поникшим и скучным голос отрапортовала я, оказавшись на кухне. Моё сообщение тут же подхватили, и жизнь на кухне вновь закипела – зазвенела посуда, запыхтели чайники и заварки. Я смотрела на всё это с завистью и внушала себе одну и ту же заученную фразу: «Ты тоже будешь на их месте. Ты тоже прославишься. Ты тоже…»
- Эй, Комино! – мои мысли прервал грубый голос одного из поваров, - Заменишь прежнего старшего менеджера. Пошевеливайся, шуруй к шефу за подробностями.
Как мне надоело это отношение ко мне!
Да когда же они поймут, что я не какая-нибудь балаболка, что я умею готовить, а?! Я достойна большего, чем менять зажёванную ленту в кассовом аппарате и чинить автоматы с газировкой! Внутри меня всё дрожало от гнева, но снаружи я была спокойна. Моё лицо не выражает эмоций. Я камень. Камни не чувствуют. Я камень. Камень.
- Спасибо за оказанное мне доверие, - сухо и, как всегда, заученно говорю я. Ненавижу его. Ненавижу! Возвращаюсь домой и, как когда-то в первую неделю, расшвыриваю маленькие вещички по всему участку. Я знаю, что непроизвольно жду, когда же за спиной появится Арье и радостно спросит: «Плохой день, подруга?»
Утром я встала рано, сделала себе завтрак и валялась на холодной рыхлой земле, поедая какие-то хлопья с молоком. Лето уже давным-давно кончилось, и теперь с каждым днём становилось всё холоднее и холоднее, я куталась в два одеяла, но это не спасало. Денег мне катастрофически не хватало, и я частенько пребывала в глубочайшей депрессии, из которой меня выводили два моих друга – Арье и Айрен.
Как-то раз ко мне на участок забрёл хорошенький котик, который сразу понравился мне. Я потянула к нему руки и принялась ласково поглаживать, разговаривать с ним, словно с человеком, но, конечно же, я ничего не слышала в ответ. Он не понимал меня.
«Назову тебя Лапшонком. От слова «лапша» - хоть меня от неё уже порядком тошнит…» - я, как обычно, впала в мечты о том, как здорово мы заживём с моим новым котиком. Он будет греть меня по ночам, а я буду заботиться о нём, и плевать, что у меня не хватает денег даже на саму себя…
Но мои чарующие мысли прервал голос какой-то женщины.
- Ханна! Ты нашлась! Иди сюда, скорей, кисонька моя!
Мой Лапшонок мгновенно сорвался с места и бросился на зов своей хозяйки. Он оказался молоденькой кошечкой Ханной, а его хозяйка – младшей сестрой той старушки, что купила у меня компьютер Хамбла в первый день.
Когда они уходили, я провожала их с тоской и грустью. И только где-то в глубине души я осознавала, что погубила бы и себя, и кошечку Ханну-Лапшонка, если бы решилась её взять!
В тот же день ко мне заходил Айрен. Он решил поднять мне настроение, и принялся всячески дурачиться по поводу приближающейся зимы.
- Эх, подруга – несчастные мы с тобой, я вот вообще махонькую квартирёнку снимаю, а ты, вон, в палатке живёшь. А не съехаться ли нам, а? Ух, как мы с тобой заживём…
- Вместе только муж и жена живут, - отмахнулась я, - Ну или кролики.
- Давай тогда играть в мужа и жену! Кроликов! – он подхватил меня, поднял на ноги, и стал кружить по всему участку, а между делом аккуратными хлопьями повалил снег.
Я громко смеялась и, казалось бы, забыла о холоде. Мне нравилось вести себя как ребёнок – ведь я, по сути, повзрослела слишком рано. Айрен тоже хохотал, называл меня своей «жёнушкой-кроликом» и продолжал кружить в вальсе, не обращая внимания на снег, который, едва касаясь земли, таял и превращался в слякоть.
- Я так и знал, что между вами что-то есть, - услышали мы беспечный голос и тут же отпрянули друг от друга, как школьники, которых застукали в туалете. Перед нами стоял Арье и ухмылялся.
- Вообще, я зашёл поделиться с вами радостной новостью, - глаза нашего рыжего друга вспыхнули огоньком, и он подошёл ближе, просто сияя, - У меня будет ребёнок!
- О, Арье, поздравляю! – воскликнула я и бросилась обнимать его. У Арье была молодая жена Анита, весьма милая и приятная девушка, с которой, по правде, я общалась мало, - Мальчик или девочка?
- Не знаем пока, - улыбнулся будущий отец, - Но вы не представляете, как я рад! Впрочем, я вижу, вам тоже есть что рассказать.
Мы с Айреном смущённо переглянулись и бросились лепетать, что между нами ничего не было и не будет, но Арье прервал нас громкий смехом.
- Пожили бы вместе для разнообразия. Вы же два сапога пара! А что я там слышал про жёнушку-кролика?
Тут уж я не удержалась и звонко расхохоталась, а Айрен вновь подхватил меня и принялся кружить. И мы и правда решили жить вдвоём - и веселее, и легче, и ближе. Сидя в нашей теперь общей палатке, я спросила:
- Теперь ты должен влюбиться в меня, да?
- Вообще-то наоборот, - пожал плечами Айрен, верно, ожидая, что я рассмеюсь вновь. Но я промолчала, сделав вид, что занята своим йогуртом.
Несколько недель спустя мы поднакопили денег и вызвали рабочих, а те довольно быстро соорудили нам что-то вроде коробки, которую с гордостью можно будет звать домом. Мебель у нас, конечно же, была подержанная – что-то перехватили у Арье, что-то из хозяйства съёмной квартиры Айрена умыкнули. Кровать нашли только двуспальную, и я до глубины души возмутилась, пообещав поставить посреди дома палатку и спать в ней, но проблему решили раздельные спальные мешки.
К тому же, стены у нас были голые, без каких-либо обозначений уюта, а от пола тянуло промозглой сыростью.
- И правда как в норе, - пробормотала я, вечером завернувшись в одеяло так, что торчала только голова, - Но я не хочу быть кроликом.
