1.5 Пока слышны ещё наши голоса
Я держала её на руках. Такую маленькую, синеглазую, улыбающуюся… Такую… Слабую. Беспомощную. Совершенно беззащитную. Одно неверное движение и, кажется, ты сломаешь ей шейку, на которой едва ли держится большая тяжёлая голова.
Она неспокойный ребёнок – часто плачет и волнуется, трудно засыпает и не позволяет никому себя трогать, только мне и отцу. Айрен, конечно же, обожает её, но он вынужден работать гораздо больше времени, чем раньше, ведь как ни крути, а теперь нам придётся вовремя оплачивать счета и покупать для Пачи много игрушек, пелёнок, детского питания в будущем, когда она подрастёт… Иногда он задерживается совсем допоздна, и мы с малышкой не ждём его – засыпаем вдвоём в большой кровати.
Она стала проявлять характер и наотрез отказывается спать в своей детской кроватке – только рядом с мамой и папой. Только рядом с нами.
Иногда нам просто не хватает места на троих. Я смотрю на смеющуюся коварную Пачиту, которая легонько выпихивает отца с кровати своими тоненькими ножками, и с ужасом понимаю, что завтра она может проделать такое со мной! Она всегда сама выбирает, с кем ей спать, с кем есть и играть – у неё на всё свои раздумья и мысли. Пачита всегда точно знает, чего хочет, хотя ей нет и года! Раньше я сомневалась, что дети вообще что-то понимают в таком возрасте – но теперь я сомневаюсь в обратном.
Хоть Айрен и работает почти без выходных, Пачита его просто обожает. Когда она видит, что пришёл папа, я тут же оказываюсь на втором месте, а мой муж начинает плескаться в лучах детского внимания и обожания. Впрочем, я даже понимаю малышку – если бы мне постоянно мозолила глаза только мама, я бы тоже тянулась к отцу, но, к сожалению, мои родители оба работали на дому.
Когда Пачи уже было около трёх месяцев, я вновь смогла вернуться на работу. Малышке теперь не требовалось столько внимания непосредственно от меня, и Айрен стал часто оставаться дома, пользуясь наработанными отгулами. А я со спокойной душой предавалась любимому делу – готовила, готовила, готовила и ещё раз готовила. Я уже предвкушала тот момент, когда обо мне станут писать в местных газетах, пригласят на телевиденье, когда я стану небывалой знаменитостью в Портленде, и моя доченька сможет гордиться мной…
Тогда-то я буду по-настоящему счастлива, потому что у меня будет и семья, и работа.
И вновь, как в прошлый раз, я стояла в ванной и смотрела на себя в зеркало. Если тогда это был шок для меня, если тогда я была ещё молоденькой свободной девушкой, у которой всё впереди, то сейчас меня внезапно пробрал смех. Я хохотала как сумасшедшая, хватаясь за живот, хохотала до тех пор, пока к горлу не подкатила предательская тошнота, уже такая знакомая. Наконец отдышавшись, я вышла и ванной и увидела Айрена, который укладывал Пачиту спать.
«Айрен», - позвала я, едва сдерживая улыбку, - «Айрен, я беременна».
Он улыбнулся и приложил палец к губам, аккуратно закрывая дверь в спальню, чтобы не разбудить спящую дочь. В детской сейчас ремонт, так что… Я знала, что надо что-то сказать, и когда мы остались наедине…
«Я люблю тебя», - я сказала так тихо, как только могла. Казалось, что я даже не разжала губ, но он всё равно услышал.
«Я тоже».
Но факт оставался фактом. Я. Сказала. Это. Первой.
Лето близилось к концу второго своего месяца, когда ремонт в детской был закончен и мы смогли нанять няню, которая, правда, должна была выйти на работу после рождения второго ребёнка. Теперь там было место для обеих наших дочек – и для Пачи, и для будущей малышки, которая должна была родиться уже очень скоро.
Однажды утром меня заставил вылезти из постели звонок в дверь. Айрен был уже на работе, Пачита ещё спала, а я позволяла себе валяться в кровати, обнимая двумя руками свой живот и напевать ему песенку, надеясь, что дочка слышит. Я почти начала верить, что она действительно всё слышала – и на последней неделе даже стала воспитывать её, рассказывать про спящую сестру и отца.
«Знаешь, малышка, твоя сестрёнка сейчас спит. Она похожа на белокурого ангелочка, особенно если я застилаю ей в кроватку постельное бельё молочного цвета – тогда она словно спит на пушистом облачке. Я уверенна, что ты такая же очаровательная. У неё голубые глаза, совсем как у твоего папы, который, кстати, сейчас тоже спит. Не спим только я и ты, потому что я знаю, что ты не хочешь этого. К тому же нас никто не слышит», - я чмокнула свой животик, согнувшись при этом в три погибели, - «Да уж, когда ты родишься, будет гораздо легче целовать тебя»
- Ты никогда не говорила с животом, когда была беременна в первый раз, - я вздрогнула от внезапно появившегося голоса Айрена и обернулась, увидев, что он облокотился на локоть и внимательно смотрит на меня.
- Давно ты слушаешь наш разговор? – недовольно спросила я, укрывая живот одеялом. Мне почему-то казалось, что он помешал чему-то важному, тому, чему не должен был мешать.
- Наш разговор? – Айрен в голос расхохотался, - Знаешь что, Лакси, ложись спать. Уже очень поздно, а Пачита просыпается рано…
Как раз на следующее утро меня и разбудил звонок в дверь. Долгий, требовательный, да и к тому же прерывающий моё общение со второй дочерью. Мне пришлось встать, и я недовольно открыла дверь, хмуро уставившись перед собой.
- Привет, подруга! – на пороге стоял Арье, а на руках у него сидел Алекс. За их спиной, нагруженная подарками, стояла Анита.
- Привет, - удивлённо протянула я, впуская их в дом. Я не знала, с какой стороны начать разговор, и поэтому молчала. К счастью, Арье не избавился от привычки постоянно говорить, и неловкой паузы не получилось.
- Мы завтра уезжаем на месяц с чем-то, и решили поздравить тебя заранее. Понимаю, что это плохая примета, но ты, кажется, никогда не верила в них? Да и после тебе явно будет не до нас – два ребёнка, подруга, это уже серьёзно. Тем более, когда они почти ровесники.
Я слышала как в тумане, всё ещё предпочитая витать в своём маленьком мире разговоров с животом, но мой транс удалось-таки прервать Пачите, которая стояла на пороге детской и улыбалась.
- Мама! – выпалила она, подходя ко мне и обнимая меня за коленки, - Асиии!
Аси = пошли. Она только учится разговаривать, но ходить научилась около недели назад, тогда же мы в первый раз познакомили малышку с горшком.
- Пойдём, малышка, я накормлю тебя, - я поцеловала её в щёчку и кивком пригласила семейство Арье следовать за нами.
***
Это произошло на следующий день после отъезда Арье, Аниты и Алекса. Было раннее-раннее утро третьего августа, настолько раннее, что даже Айрен ещё был в постели, но за окном уже щебетали птицы, а солнце освещало землю, робко выглядывая из-за крыш домов. Я проснулась как от толчка, хотя, почему «как»? Меня действительно сильно пихнули. Изнутри. Я ласково погладила живот, надеясь, что она успокоится, но дочь, по-моему, разбушевалась не на шутку. После раза пятого я лягнула Айрена ногой и прошипела ему на ухо: «Сегодня ты опоздаешь на работу».
Врачи пророчили мне роды аж за две недели до того, как они начались. Видимо она действительно слышала меня, и так ей понравился внешний мир, что решила моя доченька повидать его поскорее. Я как могла просила её не торопиться каждый день, когда мы засыпали, но, видимо, она не стала слушать меня.
Глупышка.
***
- Как там Пачита? – спросила я, укачивая малышку на руках, - Справляетесь без меня?
- У нас всё хорошо, - Айрен сидел рядом и смотрел на нас, желая подержать её на руках. Но я делала вид, что не замечаю этого – врач сказала, что можно пока только матери, - Я вызвал няню на две недели раньше, чем мы договаривались, она сидит с ней до трёх, а потом прихожу я. Работаю сокращённо, пока ты здесь.
- Понятно, - улыбнулась я и принялась напевать ей песенку, тихую колыбельную, которая всегда нравилась ей больше других.
- Когда вас отпустят? – шёпотом спросил Айрен, грустно изучая взглядом приборы, которыми вот уже неделю обставляли его дочку, - Я скучаю.
- Я тоже, - прошептала я, оставляя без внимания его вопрос и кладя голову ему на плечо, - Я тоже скучаю, Айрен. Поцелуй за меня Пачиту. Тебе пора идти.
- Пока, - уныло протянул он, поднимаясь, - И тебе пока, моя маленькая Лалаби.
Он тихо ушёл, чуть скрипнув дверью. Точно также он приходил.
Через две недели нас с Лали всё же отпустили домой – кажется, теперь она была похожа на нормального новорождённого, и все эти громадины ей не требовались. Пачите решили сделать сюрприз, оставив её с нянькой. Айрен буквально сиял, когда забирал нас из больницы. Он первым делом подхватил на руки Лалаби и принялся обнимать её, а она смеялась, изучая его лицо глазами. Наверное сравнивала с тем вариантом, что представляла себе, когда я рассказывала ей об отце недели три назад.
Дома Пачи встретила меня радостным криком. Я знаю, что она тоже очень скучала, даже несмотря на то, что она ещё так мала.
- Мама! Мама! Асиии! – она бросилась показывать мне детскую, верно подумав, что я её ещё ни разу не видела. Я отлично подыграла малышке, притворно удивляясь и расхваливая всё, что попадалось на моём пути. Она с гордым видом расхаживала взад-вперёд и важничала, раскладывая игрушки.
Как хорошо быть дома, рядом с ней.
***
- Пачи, не ёрзай на стуле! Через полгода тебе в школу, научись, наконец, вести себя прилично. И ешь суп, - я ласково убрала ей волосы со лба, - А то будет холодный и совсем невкусный.
- Я тоже в школу хочу! – мгновенно подала голос Лали, сверкая глазами, - Почему Пачи идёт туда, а я нет!? У нас всё общее! Даже одежда!
Она смотрела на меня с вызовом, как и всегда, когда что-то просила, когда отстаивала свои права, когда мы ссорились, когда я пыталась заставлять её делать что-то…
- Правильно, Лалаби, - мягко сказала я, - У вас всё общее, кроме возраста. Пачита старше тебя на год с лишним. Ты тоже ешь суп, он и у тебя скоро остынет, если будешь и дальше буравить меня взглядом.
- Ладно, я могу побуравить и папу, - и она с великим достоинством перевела испепеляющий взгляд на усмехающегося Айрена.
- Помоешь посуду? – попросила я мужа, вставая из-за стола, - Я устала сегодня на работе. И уложи девочек.
Айрен кивнул, и я отправилась в нашу спальню, где теперь за столом стоял компьютер и книжный стеллаж. Подойдя к полке, я аккуратно выудила из нижнего ящика чистую тетрадь, припасённую заранее, и собралась с духом, смотря на чистый лист перед собой. Покрепче сжав ручку в руке, я аккуратно вывела на бумаге:
« «Я люблю тебя», - именно с этой фразы начинается моя история. Не такая уж особенная…»
Именно с того дня я начала писать историю своей жизни, начав с небольшого рассказа о детстве и продолжив с того момента, как я вышла из поезда в Портленде...
