61. Все о моем брате
— Что, черт возьми, здесь происходит?
— Божественное вмешательство. Если ты считаешь Сатану Богом.
Лет тридцать назад свадьбы окончательно вышли из моды – дизайнеры забыли про белые платья и принялись кроить тряпки для бранчей и суаре, озабоченные общественные деятели вещали о крахе института брака, парочки либо просто расписывались, либо преспокойно жили вместе, сохраняя определенные привилегии; женились и выходили замуж большей частью гомосексуалисты, беря реванш за годы "подпольных" связей.
К флердоранжу, кринолину и целомудрию вернулись парадоксальным образом. В Коннектикуте объявился маньяк, убивающий женщин, не сохранивших девственность до свадьбы; тут же подняли зарытые в песок головы религиозные кликуши, и вскоре на очередной неделе моды были представлены консервативные наряды – сплошное кружево, пышные юбки и вуалетки.
Какой только чуши не начитаешься, просматривая тематические сообщества!.. Слава богам, я собираюсь вступать в брак только один (роковой, ха-ха) раз. Вернее, уже вступила. Свадьба не стала самым счастливым днем в моей жизни, она была утомительной и с налетом фальши. Словно мы машинально отыграли какой-то спектакль, с непривычки устав на середине.
Январским утром, не по-зимнему теплым, наш маленький кортеж подъехал к церкви Святой Катарины. Гости чинно рассаживались на скамьях, папа нервно теребил носовой платок, отец Сильвестр отрешенно разглядывал витражи. Наконец одна из сестер коснулась клавиш рояля, и опостылевший за века существования марш Мендельсона заполнил церковь. Священник тут же оживился, принял величественный вид, и действо началось.
Радость моя, ты хотя бы на нашей свадьбе не смотри так, словно вокруг изувеченные трупы.
- Эти двое пришли сюда, чтобы соединиться в браке. Если есть кто-то, находящийся здесь, кто может указать на уважительную причину, почему они не могут вступить в брак, пусть скажет сейчас или никогда.
Моя мать, светловолосая и светлоглазая, прямая, как палка, сидит дальше всех. На мгновение вместо неё я вижу свою сестру. Она размыкает губы и говорит беззвучно: ты поплатишься. Отец Сильвестр продолжает чеканным, хорошо поставленным голосом:
- Поскольку ни на что не было указано, что могло бы воспрепятствовать этому брачному союзу, я спрашиваю тебя, Джеймс Майкл Деррик, согласен ли ты взять в жены Розали Делайлу Вальтерс, быть с ней в горе и радости, болезни и здравии, богатстве и бедности, пока смерть не разлучит вас?
- Согласен, - не голос, а камень.
- Розали Делайла Вальтерс, согласна ли ты взять в мужья Джеймса Майкла Деррика, быть с ним в горе и радости, болезни и здравии, богатстве и бедности, пока смерть не разлучит вас?
- Согласна.
Клятвы, клятвы, поцелуй… Над поцелуем гости одобрительно смеются. Мы выходим из церкви рука об руку, холодный воздух обжигает обнаженную кожу. Улыбнись, шепчу я своему мужу и сама изгибаю губы, глядя в объективы камер. Красивая пара, говорит кто-то из гостей.
Леа идет следом, малышка-ангелочек в платьице и со стильно уложенными волосами. Ей нравится праздник, и даже излишнее внимание не смущает. Хорошая девочка. Как у нас с тобой могла родиться такая милая дочь, спросил вчера Джеймс. Просто на детях таких как мы природа отдыхает, только и всего.
Я перевела взгляд на Джеймса: точеный профиль, неизменная полувоенная стрижка. Тварь в красивой оболочке. Вчерашний вечер я провела, читая его досье; босс передал в качестве свадебного подарка, сказал, что не самый худший экземпляр. Подозрения в связи с перевозкой наркотиков через местный порт – не доказаны, приличное количество убитых при «самозащите» (в числе трупов – бывший напарник, шестерка при боссе ирландской мафии), и подозрения, подозрения, подозрения… За какого интересного человека я вышла замуж. Было бы забавно, если бы СимБР все же его схватило; интересно, что это за страхолюдины из полиции распивают шампанское?
Из церкви мы медленно и торжественно поехали домой; три квартала показались дорогой в целую жизнь, настолько медленно и торжественно все это было, и шофер явно приложился к бутылке. Кто-то умный украсил черные голые деревья разноцветными лентами, в ему одном ведомом порядке расположил на участке пучки воздушных шаров.
Тут же на нас набросились гости, чьи лица лично я перестала различать на втором десятке; в холле высилась внушительная гора подарков. Дражайшая матушка собственноручно разрезала свадебный торт, параллельно сверкая насквозь фальшивой улыбкой.
- Ура новобрачным! – пьяно заорал сын соседки, Идиот Гарри, и вскоре самоустранился.
Затем последовало кормление тортом на публику. Фотограф щелкал кадры со звуком автоматной очереди, а жирный крем не нравился малышке. Я была с ней солидарна. Остатки торта кинули толпе, накинувшейся на него, как звери на кости с ошметками мяса.
Где-то через час основная масса народа схлынула, основательно нализавшись. Моего исчезновения никто не заметил – счастливая молодая жена, расстегнув платье, раскинулась на будущем супружеском ложе, оплакивая осиную талию. Никаких больше детей и свадеб! Я не готова становиться самкой кита в двадцать четыре года.
- Отдыхаешь? – Джеймс все испортил. Как всегда.
- Ага, - лениво отозвалась я.
- Старички развлекаются, - он ослабил узел галстука и лег рядом. – Отплясывают, как сопляки под веществами.
- Скажи, - язык действовал быстрее мозгов, - что сделала Эшлин, когда ты ей все рассказал?
- Врезала мне со всей дури, - равнодушно ответил Джеймс. – Чуть нос не сломала. А что сделала ты?
- Ничего, - пробормотала я. «Мама!» - донеслось из-за двери. Пришлось вставать.
Джеймс тут же был заключен в теплые материнские объятия. Развеселившаяся Леа накинулась на пирожные, которые я конфисковала с помощью невероятного и подлого коварства. Вскоре она, сытая и уставшая, задремала на диванчике, и папа отнес её наверх.
- Не самый лучший день в моей жизни, - мрачно заметил Джеймс, глядя на то, как наши родители, порозовевшие от алкоголя, обсуждают старые добрые деньки
- Согласна, - сказала я. У меня начиналась мигрень.
Остаток вечера мы сортировали гору свадебных подарков. Ну и кретинские же вещи иногда сплавляют люди! Резиновую женщину мы оставили себе, а миллионные сервизы продали на e-bay.
~*~
Осенью Леа пошла в начальную школу. Обычно туда берут детей с пяти лет, но мы не собирались ждать еще год, да и по умственному развитию она была лучше, чем большинство её сверстников. Джеймс с необычным для него энтузиазмом принялся помогать Леа с уроками, у него, видимо, выработался пунктик в этом деле. Он также впрягся в походы на родительские собрания, милостиво оставив мне общественно-организационные дела. Учительница, кобыла по имени мисс Дженкинс, кажется, в него влюбилась. Джеймс может и лесбиянку обаять.
М-м, есть ли у него подружка? Я что-то сомневаюсь в его намерениях быть честных, верным – и прочее бла-бла-бла – мужем. Я бы не стала.
На работе я оставалась вплоть до девятого месяца, благо живот удачно маскировался костюмами, сшитыми специально для такого случая. В последний день случилось забавное. Я припарковала машину на соседней улице и шла до неё пешком; навстречу мне выскочила безумного вида бабка.
- Как тебя твой муж отпускает! – завопила она. – Ты же беременна! Я это сразу вижу!
- Спасибо, я в курсе, - ответила я. Психопатка собиралась еще пророчествовать, но моя крошка уже на полной скорости неслась к шоссе.
Пятого декабря свой первый крик издала мисс Лейтон Энн Вальтерс. Малышка сносила все знаки внимания с удивительным спокойствием, но, оставаясь одна, расходилась не на шутку. Дважды дедушка Вернер утверждал, что она копия Идалии; по мне так Лейтон стандартная версия младенца. Её сразу стали называть Ли - по первым буквам имени, Leigh, которые так и читаются. Мой параноик-шеф в качестве подарка преподнес новорожденной книгу с инструкциями типа "как удрать от маньяка, зацикленного на идеальной семье, через кошачью дверь" своего авторства. Ох, рано Джон ушел из Криминального следственного отдела...
С возрастом Ли стала определенно не похожа на старшую сестру - совершенно другие черты, волосы светлее и глаза фиолетовые, как у папочки. И выражение лица, когда ей в чем-то отказывают, точно такое же. Только Джеймс, слава богам, нижнюю губу не выпячивает, иначе бы я умерла от смеха лет десять назад.
Недавно он заявил, что сваливает из полиции, вернее, констатировал факт. Перед своим уходом бесценный супруг изящно подставил парочку бывших коллег, не дававшим ему покоя своим существованием; хоть в учебник эту ловушку заноси. Пойду драть бабки с дилеров допинга, сказал он со своей фирменной улыбкой как-круто-я-тебя-добил.
Дебил.
Он вытащил из шкафа все комплекты формы, даже обувь и отнес на задний двор, где устроил большой костер. От горящей ткани несло чем-то мерзким; Джеймс прикурил от пламени и долго смотрел на огонь, наплевав на слезящиеся от дыма глаза и запах дыма, пропитавший его насквозь.
Теперь у него совместный бизнес с дядей Марком, почти семейное дело. Не прошло и месяца, как моя любимая контора принялась трясти местных агентов, собирая разрозненные нити, которые вели в заблаговременно покинутую Джеймсом городскую полицию. Если он это не предвидел, то я – королева Иордании.
Леа в отце души не чает. Девочке плевать, что он объявился только спустя четыре года после её рождения, она готова его обожать бескорыстно и беззаветно. Над сестренкой Леа полюбила издеваться. Вряд ли двухлетняя кроха понимает все её страшилки, но гримас и внезапных криков пугается. Пришлось сделать дочери выговор. Вот подрастет Ли еще года на три, тогда пожалуйста.
Кто предполагал, что из рассудительной куколки получится такой сорванец? Платья и юбки затолканы в недра шкафа, спортивной формы целая коллекция. Если бы Леа не любила свои длинные волосы, то и от них бы избавилась. Свободное время она проводит перед боксерской грушей, впечатывая в неё свои маленькие кулаки.
… А ко мне тут недавно подкатывал один тип из Минобороны. Немножко похож на Харви Кейтеля начала девяностых. Звал к себе в контору работать.
- Тебе скоро двадцать семь! – вещал он. – У тебя уже есть семья и дети, пора делать карьеру.
- С вашим министром женщина может работать только уборщицей, - парировала я. – Когда его сместят, тогда и поговорим.
А пока приглашенный художник закончил мой портрет. Позировала я вживую, фотография этого долбаного профи не устроила. Но все мучения – улыбка, от которой сводило все лицо, ноющая спина – стоили результата. Божественно прекрасная женщина на божественно прекрасном портрете.
Мое изображение заняло свое место в холле на втором этаже. Портретная галерея женщин Вальтерс… Кое-кто уже просил их для выставки. Я пока думаю над этим.
Если послушать «Харви», то моя жизнь переполнила песочные часы, пора приветствовать кризис среднего возраста. Всего десять лет назад я была беспечным подростком, подружкой Дэна, которого недавно нашли без сознания и еле откачали. Десять лет назад началась эта безумная история, закрутился первый виток пружины. Сама она раскручивается до сих пор.
Лет через двадцать я, может, и заскучаю. Но что радует меня больше всего.
Застряв в лифте на пятнадцать минут, мы с Джеймсом понимаем друг друга с полуслова.
Пожалуй, единственная весомая причина выйти за него замуж.