[BadTouch]

От автора

Вот и пришло время вынести на суд читателей первую запись от лица третьего поколения. Признаться, это - весьма волнующий для меня момент. Начинать что-то новое всегда немного боязно. Надеюсь, что Клелии удастся снискать расположение читателей. Скажу сразу, что вы не найдете каких-то умопомрачительных интриг, скандалов и расследований (самой странно) в этом отчете и, скорее всего, в этом поколении. Но не спешите утверждаться в мысли, что автор сего безобразия переживает творческий кризис, просто он устал от всего этого интриганства, но все же, припас для вас пару-тройку сюрпризов, которые надеется реализовать позже. В этом отчете не так много скринов, как я планировала. Я писала его по уже наигранному материалу, и, как это я обычно делаю, после написания захожу в игру доскринить особенно пустые куски текста (люблю же растечься мыслью по древу), но в этот раз мне не удалось этого сделать. У меня упала игра. Поэтому не удивляйтесь, что диалоги Клелия-Мирра, Клелия- Уэй остались не запротоколированными. Мне приходилось обходиться тем, что имелось в моем распоряжении, надеюсь, что этот момент не испортит общего впечатления. Я не буду вдаваться в подробности, скажу лишь, что всё поправимо, но работа предстоит долгая и кропотливая, поэтому написание следующего отчета откладывается на неопределенный срок. Ну, все. Испаряюсь

Вчера тетя отдала мне бабушкины записи. Пытаясь найти их в пыльной утробе кладовой, заваленной бог знает чем, (дедушка говорит, что это «память» и при этом расплывается в мечтательной улыбке) она, наконец, торжественно извлекла коробку из-под кофейного сервиза и, счищая с ее поверхности толстый слой паутины, сказала: «Вот уж не думала, что этот час настанет так скоро. В твоих руках самая настоящая история». Я долго не могла понять, что же такого необыкновенного могло быть в этой пожелтевшей от времени коробке, но вскоре была приятно удивлена. Не могу сказать, что меня не охватывал трепет и чувство причастия к чему-то особенному, когда я впервые прикоснулась к дневникам бабушки.

Это был не простой интерес, а нечто большее. Так бывает, когда среди множества музейных экспонатов перед тобой предстает какая-нибудь совершенно особенная вещица. Это может быть маленькая куколка с очаровательными кудряшками, кружевным чепцом и отбитым фарфоровым носиком или же изящная чашка с потускневшей от времени росписью. Ты стоишь, поддавшись очарованию этих старинных вещей, и в голову невольно приходят мысли о том, какая девочка могла брать в руки эту куклу, о том, как ей досталось это чудо в шелковом платье с оборками; была ли она подарена заботливыми родителями, привезена ли из дальних стран в качестве сувенира... Пили ли из этой чашки каждый день или заботливая рука хозяйки доставала ее только к приходу гостей; какой чай любили пить эти люди, и какие разговоры вели во время чаепития?.. Романтика старины - точнее описать то чувство, которое своими нежными лапками дотронулось до струн моего сердца, я не могу.

Бабушки давно нет с нами, но эти записи, содержащие ее мысли, ее переживания, радости и тревоги, сейчас передо мной.
***
Не верю тому, что прочла. Это настолько таинственно, что разум отказывается видеть в этих строчках истину. Сказка, замечательная чудесная сказка, полная любви, нежности и самых светлых надежд. Эти записи несут поэзию давно минувших дней, таких далеких и безвозвратно ушедших. И пусть в этом повествовании не все было так безоблачно и ясно, как хотелось бы…но, в конце концов, это и превращает эту чудесную сказку в быль.
***
Еще свежи воспоминания о недавних трагичных событиях, коснувшихся нашей семьи. Хорошо сохранившиеся, аккуратные записи бабушки представляют собой совершенную противоположность тому, что мне пришлось достать из другой коробки. Из той самой, что передал мамин лечащий врач. Сумбурные, порой практически не читаемые записи, - словно дремучий лес, мрачный и непролазный.

Атмосфера чего-то темного, таинственного и нездорового густой дымкой окутывает каждую строчку этого грустного повествования. И пусть мамин дневник насчитывает совсем не много страниц, но теперь, когда я знаю историю появления на свет «Фиалки», которая будто бы восполнила все пробелы в моих знаниях, я только могу представить, через что пришлось пройти моей семье. Я не вправе никого винить за то, что было. Ведь, в конце концов, я совершенно здорова, хорошо учусь, живу в прекрасном доме и имею все, о чем только можно пожелать. И пусть роднее деда и тети у меня никого нет, я вполне счастлива.

И я приучила себя к этой мысли, иначе жить с этим было бы слишком тяжело. Боль навсегда

останется в моем сердце, но уныние – страшный грех… Семейная сага продолжается. Продолжается и сама жизнь, и, может, однажды мои потомки с трепетом взглянут на эти строчки. После похорон женщины, которая была моей матерью, женщины, которой я совсем не знала, я все еще не могу прийти в себя. Это родное и такое нежное слово, слово «мама», увы, отдает леденящей кровь пустотой…. Пустотой, потому что я была лишена материнской любви и ласки, а теперь еще и потеряла всякую надежду на то, что мы когда-нибудь будем вместе. И мне никогда не забыть об этом. Не смогу я принять и то, что ее больше нет, да и, по сути, не было никогда в моей жизни.

Эту душевную боль ничем не унять, ничем не залечить эти раны…нужно лишь постараться запереть эту трагедию где-нибудь в глубине своей души и не позволять ей просачиваться наружу, не позволять этому сгустку боли губить мою жизнь. Быть сильной несмотря ни на что. Это решение далось мне весьма непросто. Но я нашла в себе силы жить дальше.
***
Дедушка очень много работает и, наверное, именно в силу своей деятельной натуры держится очень бодро. Несмотря на свой преклонный возраст, он очень ценим своими коллегами по работе (из «старого состава», как говорит дед, никого-то и не осталось,) и те частенько просят совета мудрого человека. А его по праву можно считать таковым. У него свое дело, с которым дедушка успешно справляется вот уже много лет. Не нужно говорить, что Уэй Де ла Кардье, человек, умудренный огромным жизненным опытом, знает толк во всем, что касается денег и способов заставить их работать. Но при этом я не могу назвать его меркантильной бездушной деревяшкой, обеспокоенной только своим благосостоянием. Он – самый чудесный дедушка на свете. Но недавно я начала замечать, как он, уединившись у себя в кабинете, часами сидит в тишине, предаваясь грусти и печали, а на все мои расспросы лишь отстраненно качает головой, сетуя на усталость. Но я-то знаю, о чем он думает. Ему так тяжело без своей Мауриции. Подобное чувство дано испытать не каждому, и, наверное, такая любовь – дар божий. А как он смотрит на фотографии бабушки!

Господи, да глядя на них, я позволить себе не могу произнести слово «бабушка» вслух. Такая молодая и красивая. Пожалуй, я многое от нее взяла. Не знаю, по этой ли причине дед любит меня больше всех своих внуков и правнуков. Какими печальными и нежными становятся его глаза в те моменты, когда он грустит по ней. Пятнадцать лет прошло с тех пор, как ее нет… и, хоть деда и старается быть веселым и жизнерадостным, боль в сердце уйдет только вместе с ним - в нашей семье это все знают. Глядя на него, понимаешь, что человеку посчастливилось узнать, что такое настоящее счастье. Мне кажется, что в последнее время он очень много думает о смерти. Тетя Жакелина, жена дяди Этьена,
скончалась

в больнице Твинбрука после продолжительной болезни два месяца назад, а ведь она многим младше дедушки. Слишком много смертей сопровождают нашу семью и от этого становится страшно! Одна только мысль о том, что я могу потерять еще и дедушку, приводит меня в ужас, но, к сожалению, когда-нибудь этот грустный момент настанет, ведь такова жизнь, и мы не в силах что-либо поделать с этим.
А несколько дней назад между нами и вовсе состоялся разговор, который лишь подтвердил мои мрачные догадки. Дед тихонько подозвал меня и предложил присесть в его кабинете. Кто бы знал, как я люблю это место. Здесь так много книг, старых фотографий и воспоминаний, что, кажется, будто в этом месте царит совершенно другая эпоха…свершено иная жизнь.

Я приготовилась слушать. Дед говорил неторопливо, его тихий голос звучал так заботливо, что мне невольно хотелось его обнять.
- Клелия, ты уже совсем взрослая, - говорил он, - и должна понимать, что однажды настанет тот час, когда нас не будет рядом…
- Деда, - запротестовала я, - ну, зачем ты опять о старом?
- Послушай меня, пожалуйста, – с грустной улыбкой прервал он меня. - Никто не вечен, и ты знаешь об этом не хуже моего… я лишь хочу позаботиться о тебе. Просто знай: все, что я мог для тебя сделать, я выполнил, - дедушка указал рукой на лежавшие на столике документы, - Достигнув совершеннолетия, ты станешь полноправной владелицей всего, что у меня есть.
- А дядя Этьен, а Фелеция? – я изумилась, - да я ведь даже не знаю, что со всем этим делать, дед, - вздохнув, подытожила я.
- У них есть самое главное в этой жизни – семья. Нет… - его голос смолк на несколько секунд, - конечно, у тебя есть мы… но ты же понимаешь, о чем я говорю. Тебе повезло меньше, дорогая. И я прошу прощения за то, что напоминаю тебе об этом, но такова правда, которую ты сама прекрасно знаешь. Поэтому я хочу позаботиться о твоем светлом будущем, - улыбнулся он, - я все продумал. - Преданная и целеустремленная команда, где каждый заслуживает доверия, - вот, что я тебе оставляю. Это люди, проверенные временем. Будешь у них хозяйкой, - дед подмигнул мне, - а мой юрист обо все позаботится, как только придет время. За остальных не волнуйся, я ни о ком не забыл.
- Ах, дедушка, ну что мне с тобой делать? – сказала я, нежно обнимая его.
***
Последнее время я пыталась уговорить кого-нибудь (если честно, то всех своих родственников подряд) дать мне пару уроков вождения. «Ну хоть пять минуток, - канючулила я, - ну что вам стоит, а?» Нельзя же подарить человеку на день рождения авто и надеяться, что он будет продолжать кататься на велосипеде. «В чем смысл такого подарка?» - думала я. Конечно, несчастье, обрушившееся на нас со смертью мамы, заставило меня забыть не то что о машине, обо всем на свете.

Но я приняла решение. Я выбрала жизнь, которая, вопреки всему, продолжается и спустя некоторое время вновь стала одержима идеей вождения. Неотложные дела, смертельная усталость – они все словно сговорились. «Даже и не думай заводить этот разговор, – сердито произнесла тетя, стоило мне только открыть рот. - Иди на курсы вождения, Клелия!» - заявила она. Вредина какая. А ведь я подошла к ней с вопросом, совершенно не касавшимся моего замечательного подарка. Я лишь ухмыльнулась и спросила, куда подевались ножницы из моего маникюрного набора. Но если честно, то я давно уже знаю все правила дорожного движения: с малых лет колешу на велике по улицам Твинбрука и мне всегда это нравилось. Теоретически, я знаю, как водить машину. Глупость, конечно, несусветная, но, тем не менее, я уверена, что так оно и есть. Просто не хватает дружеского плеча, кого-то родного, сидящего на соседнем сидении, да и потом, записаться на курсы вождения можно будет только через месяца три - не раньше. Подать заявку вовремя я не успела и набор в единственную в нашем городе автошколу уже закрыт. И, как мне кажется, идти туда нужно полностью уверенным в своих силах, но о чем тут говорить, если даже самые близкие мне люди отказываются меня понимать. Поиски «жертвы» не увенчались успехом. Сидеть в салоне собственной машины, пахнущем новенькой кожей, держать руки на руле, словно сделанном для моих пальчиков, удобно устроившись в мягком кресле и осознавать, что все это великолепие только зря занимает место во дворе – просто чудовищно. Я, конечно, могла бы попробовать прокатиться и сама, но мне не хочется расстраивать дедушку, думаю, ему не очень понравится моя затея. Я знаю, как он меня любит и переживает по малейшему поводу, так что эта мысль останавливала меня от этого весьма опрометчивого поступка. Еще я знаю, что бабушка очень хотела, чтобы я водила машину, но, к сожалению, она не дожила до этого момента. Да и потом, я обязана этим подарком только ей, ведь, пожалуй, машина была подарена мне лишь для того, чтобы исполнить ее последнюю волю. Но шло время, а я все любовалась на свою зеленую красавицу (зеленый, между нами, - мой любимый цвет), не осмеливаясь трогаться с места.

Что такое навязчивая идея - известно, пожалуй, каждому. Я засыпала и просыпалась с этой мыслью и даже изобрела пару-тройку молитв, призванных достичь ушей какого-нибудь автомобильного бога, который, наконец, смилостивился бы надо мной. Вероятно, он меня услышал, потому что этот великий день все-таки настал! Это был самый чудесный день в моей жизни: и солнце светило ярче, чем обычно, и птицы пели краше, чем когда-либо, и цветы пахли чудесно, впрочем, не лучше салона моей красавицы. Тётя подошла ко мне не спеша, и вид у нее был самый что ни наесть серьезный. Так обычно происходит, когда она собирается отчитать меня за какой-нибудь проступок. Я даже стала мысленно перебирать все возможные причины, по которым она могла бы на меня злиться. «Кисти её не брала, воду в ванной вытерла, да я даже чайный пакетик в мусорное ведро выбросила!» - недоумевала я. Но вдруг тётка расплылась в счастливой улыбке и протянула покровительственное «Ключи-то у тебя далеко?» Я ушам своим поверить не могла. Набросившись на нее с объятьями, я завизжала от восторга

, похлопывая себя по карману, в котором лежали, очаровательно позвякивая, мои ключики!

***
Сидеть с такими новостями дома было просто невозможно, поэтому я, сразу после того, как, жмуря глаза от волнения и страха, припарковалась у дома, побежала звонить Брайану. Брайан, Лео и Софья – вот, пожалуй, и все мои друзья. Я люблю Брайя за его непосредственность и веселый характер. Он не такой, как все мои одноклассники, и, пожалуй, именно поэтому у него кроме меня тоже никого нет. Глядя на него, нельзя не умилиться этим пухлым щечкам и смешным моськам, которые он периодически строит. В школе его дразнят. Мне не привыкать к этому: сколько себя помню, мне вечно доставалось. А вот Брайан всегда был обычным мальчиком, а его «подростковая», как он говорит, полнота стала особенно заметна года два назад. Лео или просто Львёнок, его брат, - славный добрый мальчишка, интересующийся моделями самолетов, вот-вот перейдет в старшую школу. С Софьей я дружу уже три года. Собственно, вся наша компания – нечто вроде кучки изгоев, неудачников школы, оставшихся никому ненужными на этом празднике жизни.

Мать Софьи ирландка, а отец – пакистанец. Они познакомились в Британии, куда, тогда еще будущий отец Софьи, приехал в поисках лучшей жизни. Ее тоже дразнят. «Паки» - обидное, я бы даже сказала, уничижительное, прозвище для любого пакистанца. Наверное, это что-то вроде «лягушатника» для французов или «узкоглазого» для японца. Хотя, не самое, на мой взгляд, худшее, на что эти идиоты способны. Зульфия, террористка – вот далеко не полный перечень обидных кличек, которые приходится терпеть моей подруге. Брайан – толстяк, жиртрест, пончик, а иногда даже гей, ну, а я – чокнутая, мисс Ку-ку или просто клюшка. Ладно, черт с ними со всеми, нужно выходить - в кафе меня ждет Брайан, бегу делиться с ним своими восторгами!
***
- Готова поспорить, что это уже вторая по счету порция оладьев с клиновым сиропом, - сказала я, усаживаясь за стол, за которым в гордом одиночестве сидел Брай.
- Сто вторая, - съехидничал он, - ты хотела встретиться для того, чтобы поиздеваться надо мной? Знаешь, мне хватает и школы, - начал причитать мой родственничек.
- Прости, я не хотела тебя обидеть, - улыбнулась я.

-Ладно уж, - Брай перестал хмуриться, - что там у тебя стряслось?
Я заказала стакан свежевыжатого ананасового сока и, рассказывая Брайю о том, как здорово сидеть за рулем собственного автомобиля, дивилась чудовищному аппетиту этой ненасытной утробы.
- Не понимаю я, что такого в этих машинах, - бурчал он, отправляя в рот очередной кусочек оладушка, - лучше бы ты так шмотками интересовалась, - заключил он, доев все, что было у него на тарелке. – Кстати, о шмотках…я бы хотел попросить тебя пройтись со мной по магазинам. Мне уже давно пора прибарахлиться.
- После всего, что ты съел, нам понадобятся вещи на пару размеров больше, чем обычно, - я расхохоталась, но серьезный вид Брайана отбил у меня всякую охоту продолжать.

В конце концов, он никогда не позволяет себе отпускать дурацкие шуточки в мой адрес, и я иногда чувствую себя виноватой, хотя ничего не могу с собой поделать. В любом случае, лучшего занятия, чем шопинг с Барйаном, выдумать нельзя, а поэтому я, предвкушая скорое веселье, с удовольствием согласилась составить ему компанию. Через несколько минут мы уже сидели в такси, которое везло нас в единственный в Твинбруке приличный торговый центр.
Откровенно говоря, я иной раз и сама задумываюсь над тем, а необоснованно ли ребята из школы наградили Брайя всеми этим прозвищами, особенно некоторыми из них. Он обожает таскаться по магазинам одежды, может перемерить чуть ли не все шмотки, в них имеющиеся, по полчаса крутясь у зеркала в примерочной, успевая при этом рассмотреть какие-нибудь бусики, которые бы «подошли к моим глазам». Какого это? Ходить с ним по магазинам – мечта любой девушки: не подгоняет, не торопит домой, не ворчит, что ты перемеряла пол торгового центра, ничего при этом не купив. Потому что он сам такой. Но это странно. Однако я привыкла ценить людей такими, каковыми они являются, в конце концов, я его очень сильно люблю, ведь с ним всегда весело. Я без ума от подобных сцен в комедиях: девушка и ее приятель-гей отправляются по магазинам. Отчаявшийся продавец прикладывает то одну, то другую вещицу к фигурке девчонки, а разборчивый друг лишь придирчиво качает головой, давая понять, что «это все не то».

Смена кадров, на которых девушка предстает в самых смешных образах: в нелепом боа из страусиных перьев, в блестящем платье из люрекса, ковбойской шляпе и т.п. И вот он, момент истины. Наконец, единственно верный образ найден. Весело смеясь, они, весьма довольные собой и своими покупками, весело бегут по парковке, увешанные кучей пакетов с логотипами известных брендов. Наш поход по магазинам был таким же, разве что Брайан вроде как не голубой. Я ничего против последних не имею, и, если все они такие же милые, как Брай, то я их всех уже люблю.

После хорошего шопинга было решено отправиться в бар пропустить по коктейлю.
- Безалкогольному, Келли! - толкая меня в бок, весело сказал Брайан, заметив, что мои глаза округлились - я ведь не пью. Нужно сказать, что если Брай и выпьет пару стаканов чего покрепче, то на нем это нисколечко не скажется, мне же хватит и полстакана для того, чтобы начать нести всякую чушь

, поэтому я предпочитаю не попадать в такие ситуации.
Вечер стоял чудный. Посетителей было не много и мы, уютно устроившись за стойкой, сидели, потягивая умопомрачительный шейк из тропических фруктов.

Болтая о том о сем, мы и не заметили, как сзади незаметно подошел Линдсей, папа Брайана.
- Боже мой, - послышался громогласный вопль у нас за спиной, - и это мой сын!
Мы обернулись, желая узнать, что все-таки послужило причиной его причитаний. Картинно вскинув руки, дядя Линдсей продолжал :
- Вот так растишь детей, растишь, а они пьют какую-то… как это вы, молодежь, называете? – он на секунду призадумался, но, вспомнив нужное слово, продолжил, - гламурную дрянь! Хоть бы пива, что ли дернул, сын!

- Во-первых, папа, продажа алкоголя несовершеннолетним – нарушение закона, - запротестовал Брайан, - а, во-вторых, пиво пьют только фермеры, я уже не говорю о том, что оно полнит!
- О-о-о, - протянул дядя Линдсей, - это - точно не мой сын! – Джек, - крикнул он, обращаясь к бармену, - налей-ка старому фермеру пинту лагера.
Выходя час спустя из «Садового гнома», мы пребывали в самом лучшем расположении духа.

Сев в такси, я помахала на прощанье Брайану и дяде Линдсею; все-таки этот день прошел замечательно. Казалось, что ничто не способно было испортить моего настроения, но нет. «Если у вас все хорошо, это значит, что вы чего-то не замечаете». Слышали такое? Это как раз мой случай. Ведь завтра химия, а у меня не готово домашнее задание. Старая Молекула все соки из меня выжмет, это у нее отлично получается. Не одно поколение Кардье уже пало в этой неравной схватке и мне совсем не хотелось становиться ее очередной жертвой. С такими мыслями я подъехала к дому. Расплатившись с водителем, я как можно тише попыталась открыть давно не смазывавшуюся калитку. Прислушавшись к звукам дома, я почувствовала неладное. Сердце подсказывало, что внутри не все в порядке. Предчувствие меня не обмануло...

***
Мы с тетей только что вернулись из больницы. Господи, как я напугалась тем вечером. Дед, как он это часто любит делать, работал у себя в кабинете. Все эти жутчайшие графики, схемы, и всевозможные показатели, которые требуют постоянного контроля и сверки, до утра подождать не могут. Деда, сидящий перед монитором компьютера за полночь, – обычное дело. Порой тетка составляет ему молчаливую компанию, читая какую-нибудь книгу рядышком, но в тот раз ее не оказалось вместе с ним.

Ему стало плохо. Сердце больное, да и возраст дает о себе знать. Признаться, я уже готовилась к худшему. Все эти разговоры о наследстве и бизнесе, которые он вел последнее время, меня уже давно пугали. Говорят, что старые люди чувствуют близость своей кончины. Но мой дед – крепкий орешек; операция была сложнейшая, но сейчас он в полном порядке, по крайней мере, врачи улыбаются и говорят, что он еще всех нас переживет. Да и мне ничего не нужно, лишь бы он был рядом и мог поддержать в трудную минуту ласковым словом. Дед говорит, что его спасла Мау: "Мауриция - мой ангел-хранитель. Она снова замолвила за меня словечко".


Странно как-то. Я не могу сказать, что после смерти мамы я испытала горечь утраты любимого человека. Но и сказать, что совсем ничего не чувствовала, тоже не могу. Ведь покончившая с собой умалишенная женщина была моей матерью. Она жила, любила, страдала; именно ей я обязана своей жизнью. Может быть, это прозвучит кощунственно, но Иоланда Де ла Кардье – моя биологическая мать; настоящую поддержку и опору я чувствовала лишь здесь, дома, там где она для меня никогда не находилась. И мне безумно жаль, что она так и не смогла стать моей настоящей мамой. Но был дедушка и тетя Мирра. Они и есть моя семья. Именно поэтому я так испугалась. Тогда, вернувшись домой со встречи с Брайем, я слушала сбивчивые объяснения тети о том, что случилось, о том, как приезжала скорая и увезла деда.

Я совершенно не знала, что делать и мне оставалось лишь молиться о том, чтобы бог не отнял у меня любимого и дорогого человека. Я не могла ни о чем думать; мысли, словно назойливые мухи, кружили вокруг одного: «А что если?» Но я старалась гнать их прочь. Я молилась всю ночь и, наконец, под утро стало известно, что деда успешно прооперировали и сейчас он находится в стабильном состоянии. Чудо произошло: Бог услышал мои молитвы, ну, а большего мне и не надо

.
***
Я успешно пережила урок химии и даже пару не схватила за отсутствие д/з. Сегодня явно везет. А после второго урока весь класс везут на экскурсию

. Кощей, он же учитель общаги и по совместительству наш великий экономик, организовал поход в самый успешный ресторан города. Он правильно сделал, что начал свою агиткампанию с того, что нас бесплатно накормят, иначе навряд ли бы кто-нибудь соблазнился лекцией от ведущего менеджера ресторана.
***
Денек и правда выдался странный. Сначала химия, потом еще и это!
Мы сидели с Софьей в автобусе. Дожидались пока наши одноклассники докурят за углом/ сходят в туалет/ закончат играть в баскетбол на площадке. Нас было трое. Я, Софья и Уильям Митчел или просто Билл. Митчел – парень странный.

Он не изгой, подобно нам с Софьей. С ним охотно общаются ребята, да и тусовки в его доме всегда обсуждают несколько дней подряд, но при этом он держится особняком, наверное, именно поэтому все так дорожат его компанией, но он не всех ей удостаивает. Я не замечала, чтобы у него были близкие друзья. Он со всеми и в то же время сам по себе. Он – Локи.
Я не знаю, почему его наделили таким прозвищем, но это - совсем не то, что клюшка или паки. Локи звучит круто.

Думаю, его прозвали так потому, что он как пламень, что-то есть в нем такое… завораживающее, что ли… а, может, дело в цвете его волос. Впрочем, неважно. В общем, я не могу сказать, что чувствую себя последним человеком, ни в школе, ни в жизни.Мне, по сути, наплевать на этих идиотов. Однако против толпы не пойдешь, да я и не вижу смысла им что-либо доказывать:в се равно не поймут. Но такие, как он не общаются с такими, как мы с Софьей, именно этот момент и разочаровывает меня в Билле.
После нудной экскурсии мы были вознаграждены вкусным обедом. Когда все было съедено, а классуха считала нас у автобуса, выяснилось, что Софья забыла в ресторане телефон. Оставшись ждать подругу на улице, я стояла, ковыряя носком туфли трещинку на асфальте, как вдруг услышала позади себя:
- Эй, Кардье!

Обернувшись, я опешила. Что ему от меня надо? Что хочет Локи от меня? Я осмотрелась в надежде увидеть хоть одного хихикающего одноклассника, тогда бы все стало на свои места. Очередная идиотская шутка вроде приклеенной на спину бумажки с надписью «Пни меня». Но нет. Ничего подобного. Между тем Билл продолжал:
- Кардье, ты чего такая дикая?
- Эмммм, что тебе нужно? – отрезала я.
- Вот это деловой подход, - он улыбнулся только глазами, - слышал, что ты неплохо фотографируешь и рисуешь…
***

Техническое

Нужно еще подвести итоги по баллам второго поколения, но я что-то утомилась Постараюсь сделать это позже