У меня такое неприятное чувство, что вы правы.
Надпись на магните: У мужчин тоже есть чувства, но.. кого это волнует?
- Я освободилась от этого наваждения, милый! Я люблю тебя и только тебя! Ты мой единственный и неповторимый и я хочу прожить с тобой вместе до глубокой старости и умереть в один день! ДА!
- Ты уверена?
- Конечно! Я счастлива! Я люблю тебя!
- Прекрасно. Очень за тебя рад, – муж вытащил мой телефон и вложил в руку, - держи.
Затем Орландо развернулся и ушел, оставив меня недоуменно стоять посреди комнаты. Страшная догадка осенила меня: это конец?! Я ведь просила его защитить меня от самой себя, и он идеально справился с этой задачей, надо отдать ему должное. Вот только обещание остаться со мной не входило в наш уговор.
Меня бросило в холодный пот. НЕТ!
- Орландо! Постой! – я догнала его в нашей комнате, - ты уходишь от меня?!
- Нет.
- Тогда.. я не понимаю.
- Все просто: я остаюсь со своей семьей.
- Ты наказываешь меня за Бруно, да?
- Называй это так, если хочешь.
- Но я с ним не спала!
- А хотела бы?
Я потупила глаза под его испытующим взглядом и закусила губу. Орладно сел за стол и стал проверять домашние задания. Мысли хаотично метались в голове: я не знала, за что мне зацепиться, что сказать, чтобы нарушить гнетущую тишину.
- Ты любишь меня?
Молчание.
- Орландо, ты любишь меня?!
Тик-так, тик-так. В саду девочки играли в салки с Лукасом, весело хохоча. Мама гремела кастрюлями на кухне. Где-то далеко жужжала бензопила Яна, рождая на свет очередную превосходную ледяную скульптуру.
- Любимый? – еле слышно пролепетала я, - пожалуйста, не молчи.
Слезы навернулись на глаза. Получив утвердительный ответ, мы обычно успокаиваемся. Отрицательный ответ вызывает в нас желание переубедить собеседника, поэтому мы приходим в возбуждение. Отсутствие же какого-либо ответа неимоверно раздражает.
- Хорошо, я поняла тебя, - и хотя я ничего не поняла, разозлилась, тем не менее, не на шутку. – Что ж, пойду к тому, кто меня любит и ХОЧЕТ.
Громко хлопнув дверью, я опрометью бросилась к машине, и, визжа шинами, поехала в сторону заброшенного пляжа. К счастью, пустынный пляж в городе был не один, поэтому я поехала к дальнему полуострову, которым заканчивался залив Сансета.
Так, значит? Ладно! Наказать меня решил! Я стукнула рукой по рулю, скорость в два раза превышала допустимую в городе. Я люблю его, идиота, а он от меня нос воротит! Столько пережито вместе, столько добра я ему сделала, так помогала, а он, неблагодарный, меня игнорирует?! Резко притормозив на стоянке и чуть не задев единственную припаркованную на пустой стоянке Мазду, я остановила машину и побежала к морю.
Прохладный ветер освежал кожу и я неслась ему навстречу, пока хватило сил. Тропинка петляла: то поднималась на гору, то спускалась в овраг, иногда приходилось уворачиваться от веток и кустов, которыми заросла дорожка. Выбежав на открытое пространство пляжа немного растерялась, однако взгляд тут же выхватил огромный камень, лежавший неподалеку. Я схватила его и замахнулась. Под его тяжестью на мгновение потеряла равновесие и качнулась назад, но злость моя была слишком велика, чтобы позволить булыжнику не подчиниться. Он упал в воду, окатив меня холодными брызгами.
- Ах! - я шумно вобрала в легкие воздух.
- Почему так? Ну почему? Неужели нельзя все забыть и продолжить жить дальше?! Зачем мучить меня? Зачем наказывать? Я ведь хорошая! – орала я и остервенело трясла дикую яблоню, которой не посчастливилось расти у отвесной скалы неподалеку.
- Ай! – незрелое яблоко больно ударило меня по макушке. Я обессилено пнула дерево и уселась рядом на мелкий песок. Все хорошо. Все будет хорошо, Перл. Если муж такой дурак, и не желает с тобой знаться, то пусть будет так. Мне плевать. Все равно.
Я глубоко вдохнула, еще медленнее выдохнула, как учил меня Орландо технике успокоения. Со-хам. Тишина. Вдох-выыыдох. Умиротворение. Вдох-выыыдох. Спокойствие, черт подери!! Мне все по барабану. Зловещая улыбка расплылась по лицу.
Дом, стоявший на самом краю утеса, привлек мое внимание. Белая штукатурка, два этажа, огромное смотровое окно, выходящее на маяк. Я так и стояла, не в силах оторвать взгляд от этого снежного чуда. Надо будет навести справки – было бы здорово туда переехать. Однако, пора возвращаться домой, чтобы Орландо не подумал, что я действительно провожу время с Бруно.
***
Гордость не позволяла мне проявлять нежность к мужу. Наши отношения были нейтральными: мы разговаривали о нуждах девочек, обсуждали предстоящий переезд, ходили всей семьей на выставки Яна, но.. Боже мой, как же я скучала! Цветы, подарочки, комплименты, знаки внимания, родинка в виде домика на правом бедре. Все это было у меня каждый день в течении последних 10 лет, и, казалось, будет всегда. А теперь Орландо игнорирует меня. Даже не смотрит, когда разговаривает. «Дорогая, передай, пожалуйста, соль!» - просит он салфетку на столе, или «Перл, прочитаешь сказку девочкам, у меня много работы?» беседует с ковром в нашей спальне. Брр! Как хочешь, милый. Мне все равно. Я не собираюсь извиняться.
***
Все надоело. Орландо - вот он, протяни только руку и можно почувствовать, как кровь пульсирует по венам, как кусочек белой, прозрачной кожи сходит с обгоревшего плеча, как колется отросшая за день щетина на лице. Я так люблю потереться об эти маленькие непослушные волоски щекой, а потом невзначай скользнуть по его губам. Ммм..
Я хмыкнула. Надо что-то делать, а то воздержание сведет меня с ума. Прошло уже три недели, пора и честь знать. Обольстить, вскружить голову и вернуть навеки. О да!
Орландо лежал на кушетке в саду, слушая, как шумно волны, пенясь, налетают на островок, на котором высился маяк. Я прошла мимо. Ноль эмоций. Сроду я не возилась в огороде, но тут ради такого дела пришлось сделать вид, что именно здесь и сейчас мне просто необходимо нарвать листьев салата и помидор, не забыв при этом оттопырить попу в коротеньких шортиках. Я одела майку с самым глубоким вырезом, какую только смогла найти в магазине. Мария от смущения все норовила забраться поглубже, а Магдалена, напротив, стыда не чувствовала, и время от времени высовывалась посмотреть, что творится на улице, видимо догадываясь, что второго шанса никогда уже не предоставится.
Так я усердно собирала овощи, демонстрируя Орландо свои прелести, но когда обернулась, чтобы насладиться произведенным эффектом, с ужасом увидела, что муж лежит с закрытыми глазами. Зря горбатилась!
Ладно, зайдем с другой стороны. Я решительно направилась к Орли и присела на краешек его кушетки. Рядом стояла свободная, но я ее проигнорировала.
- Орландо! – я тронула его за руку. На меня в упор смотрели ярко-голубые глаза.
В них играли чертики и это придало мне уверенности. – Дорогой! – небрежно облокотившись на него, томно произнесла я. Это ничего, что при этом Магдалена беззастенчиво вылезла из майки и удобно устроилась у Орландо на груди. Муж прочистил горло.
- Меня беспокоит Диана, - с серьезным видом произнесла я и указала рукой на дочку, игравшую в классики за кустами гортензии. Меня ничуть не смущало, что я практически полулежала на возлюбленном.
- Ты не замечал, - сладко пела я, - что девочка по росту уже догнала Лукаса, тогда как Лайла совсем малышка.
Диана была любимицей Орландо – моя копия внешне и по характеру, и он не уставал с ней возиться и баловать. Муж сделался серьезным и нахмурил брови.
- Ты права, - повернулся он ко мне. При этом его губы были так близко, что мне стало нехорошо, – Её надо показать врачу.
Он резко встал и направился в дом.
- Ты куда?!
- Договорюсь о приеме, - прокричал он, исчезая за дверью.
Я со злости стукнула лежак кулаком. Заправив Магдалену в майку и откинув голову на подушку, я задумалась, что еще предпринять.
И ничего лучше, чем идти напролом, не придумала.
- Алло, я хотел бы записать свою дочь к доктору Хаусу на прием. – Орландо разговаривал по телефону в нашей спальне.
Я подошла сзади и обняла его за плечи. – Запись открыта только через два месяца?
Я стала легонько покусывать свободное ушко, мурлыкать и тереться об него щекой.
– Да, ладно, я готов ждать. Диана Табаско, 4 года.
Стала целовать Орландо в шею.
– 15 сентября в 9.00? Хорошо, я записал. – Орландо сделал запись в ежедневнике. – До свидания!
У меня внутри все горело. Я хотела только одного – ласкать, целовать, обнимать его и пусть весь мир подождет.
- Перл! – мои руку были безжалостно оторваны от заветного приза, а сам подарок отстранился от меня на безопасное расстояние. Я рванулась к нему:
- Я хочу тебя, Орландо!
Любимый поцеловал мне руку и хитро спросил:
- У тебя 15 день цикла?
- Какого цикла? – оторопела я.
- Женского. В эти дни у женщин повышенно сексуальное желание.
- Не переводи разговор на другую тему. Какая разница, какой у меня день!? Хватит строить из себя недотрогу! Я была не права, ты оказался во всем прав. Доволен?
- Нет.
- Значит, так ты со мной поступаешь за то, что я все тебе рассказала и попросила помощи?
- За то, что ты все рассказала, я помог тебе.
- Хм. Тогда почему?
- Ты не услышишь.
- У меня что, ушей нет, по твоему!? – раздражение увеличивалось в геометрической прогрессии.
- Есть, но мало слышать, нужно слУшать.
Орландо направился к двери.
- Импотент! – заорала я вдогонку, и тут же пожалела о резких словах.
Опять одна. Я закусила губу. Календарь показывал, что у меня 14 день цикла. Блин!
***
Мысли о том, чтобы одеть мини-юбку, поярче накраситься и как-будто отправиться в единственное на весь город кафе «Ночное рандеву», где мама познакомилась с папой, приходили и уходили. Можно очень эффектно обыграть уход, а потом вернуться часов в 7 утра немного «навеселе» после ночевки у маминой подруги тети Алисии. Но заведомо известно, что все расстроятся, а я потеряю последнее уважение в глазах Орландо. Поэтому я решила оставить попытки взять крепость силой и переквалифицироваться в прилежную, заботливую жену. Каждый мужчина мечтает об ангеле на кухне и проститутке в постели. Если я изображу из себя первое, второго ждать будет не долго.
Полна энтузиазма, я отправилась на кухню, но вскоре поняла, что готовить не умею: мои навыки ограничиваются умением подогреть приготовленную мамой пищу. Но я все равно сварила слипшийся рис, так что когда семья ковыряла его за обедом, вместо гордости собой я испытывала скорее желание провалиться сквозь землю.
Я люблю Орландо, поэтому хочу вернуть его любовь и доверие: обида сменилась на злость, которая вскоре прошла и уступила место желанию загладить вину.
Умер Оскар и муж уехал на похороны в Ривервью.
Я чувствовала, как ему тяжело, но мне было не легче и я послала ему романтическое послание, чтобы не забывал (а то мало ли, кто там будет кружить возле него, пока меня рядом нет):
Мне нужны твои глаза, понимаешь?
И улыбка, и слова - ты ведь знаешь!
Почему же ты молчишь и не пишешь?
Я люблю тебя, Малыш, очень, слышишь?
Ну побудь со мной ещё немного,
Проведи рукой по волосам,
Посмотри так по-отцовски строго,
Прикоснись к искусанным губам.
И почувствуй, как зайдётся сердце,
Словно от боязни высоты...
Никуда мне от тебя не деться,
Каждый лучик света - это ты.
Эти слова очень точно отражали то, что я чувствовала к любимому, и мне казалось, что, вернувшись, он примет меня в объятья и никогда уже не отпустит, к тому же в разлуке чувства обостряются. Но этого не произошло: он все также со мной не разговаривал и не смотрел в мою сторону.
Я задумалась: если такие слова, а также все те попытки сделать для него что-то хорошее, что я постоянно предпринимала в последнее время, не смягчают его, то как же я тогда ранила его? Он же не слепой, и видит, что я пытаюсь подлизаться что есть мочи. Даже самый черствый человек, наблюдая такое рвение, смягчится, но Орли остается непреклонным. Я даже не догадывалась, что моя измена настолько сильно его задела...
Вспомнилось, как я игнорировала детей и мужа в начале своего помешательства на Бруно, как сказала, что влюбилась в другого и умоляющие глаза Орландо в этот момент, как хотела сбежать поскорее из дома, чтобы встретиться с любовником, как мы встретились в магазине и Орландо увидел предмет моего воздыхания – жалкое подобие мужчины по сравнению с надежным и заботливым мужем. За своей эйфорией, вызванной победой над минутной слабостью, я совсем забыла, КОМУ я этим обязана.
Поступи так Орландо со мной, смогла бы я его простить когда-либо? Наверно, нет. От этой мысли мне стало очень страшно. Никогда больше не увидеть на себе его нежный взгляд, никогда не ощутить ласкового прикосновения, никогда не услышать столь желанных слов любви из его уст. Я не переживу такого испытания.
Орландо, как всегда, работал за компьютером.
Без предупреждения я ошарашила его своим вопросом:
- Орландо, ты любишь меня?
- Да, я люблю тебя, - он сказал это без каких-либо эмоций, и мне стало еще страшнее.
- Пожалуйста, прости меня, милый! С тех пор, как мы не разговариваем, мне очень, очень плохо! Я искренне раскаиваюсь: я вела себя ужасно и заслужила такое отношение к себе.. Было просто винить во всех проблемах кого-то еще, а не себя, но со временем пришло осознание, что это я - корень зла. Я больше так не могу: это отчуждение просто невыносимо. Прости мою измену, прости, что ты все это пережил! Я люблю тебя.
Орландо вздохнул.
- Вся эта история.. Перл, ты как будто взяла огромный, длинный, ржавый гвоздь в забила мне в самое сердце. И пока ты боролась со своим вожделением, рана гноилась, нарывала, отравляла весь организм ядом. Потом гвоздь удалось вытащить, но на сердце остался шрам – глубокий, с рваными краями, уродливый.
- Прости..
- Твое признание было как гром среди ясного неба. Я любил тебя искренне и нежно: дарил цветы, искал для тебя разные приятные мелочи, читал стихи. Мне казалось, что наш брак идеален, и вот в один прекрасный день все рухнуло. Как прилив смывает замки на песке, твои слова погубили во мне веру.
- Как же все исправить?
Орландо, как будто не слышал мой вопрос, продолжал:
- А потом на твой телефон стали приходить сообщения от Бруно: циничные, бесстыжие, пошлые. Моей жене, моей ЖЕМЧУЖИНКЕ! Господи!
Он покачал головой и замолчал. Я уже плакала: мокрые дорожки пролегли на щеках, глаза покраснели.
- Почему ты согласился помогать мне?
- Твоя мама пришла ко мне за день до нашего разговора и взяла с меня слово, что я помогу тебе, о чем бы ты не попросила. Я-то поверил тебе, что это касается работы!
Я сползла на пол, не в силах устоять под таким грузом. Мама и Орландо всегда искренне заботятся обо мне, оберегают от ошибок, а я лишь делаю им больно.
- Прости меня, Орландо! Я не могу без тебя.
- Но я ведь никуда не ушел. Вот он я.
- Я не могу без тебя НАСТОЯЩЕГО! Мне не нужна твоя ледяная копия! Мне очень жаль, что заставила тебя страдать. Теперь я знаю, как это больно. А понимаешь ли ты, как это – жить без тебя?
Он опустился со мной рядом.
- Не плачь, любимая! – я резко подняла голову и впилась в него взглядом: тон, которым муж произнес эти слова, был позабыто приветливым и теплым.
- Я давно простил тебя, просто хотел, чтобы ты осознала свою ошибку и больше никогда так не поступала. Я тоже скучал по тебе. По НАМ. Иди ко мне, Жемчужинка!
Как же хорошо прижаться к любимому и родному Орли!
- Перл?
- Что?
- А ты оденешь еще ту майку?
- Какую?
- В которой ты в огороде помидоры собирала. Еще шорты у тебя были короткие-прекороткие.
- Так ты все-таки обратил внимание!
Старички
Новый дом
Отчетность