2.3 В полудрёме
Утро. Я проснулась рано, хотя прилетела домой в полночь, и смогла завалиться спать только спустя час, если не больше… Но я привыкла к непродолжительному сну, и в семь уже была на ногах. Пачита в такое время ещё спит, да и вообще она с трудом продирает глаза, когда нужно кормить Лию и вести её гулять. Последнее время я редко их вижу – живу то тут, то там, то один город, то другой…
«Это скоро кончится», - обещаю я сестре, - «Наверное одиноко одной в таком большом доме?»
Удобно устраиваясь на диване в гостиной, я беру в руки книжку и принимаюсь читать. Когда ещё я смогу вот так беззаботно развалиться в столь раннее время? Я бы могла долго расписывать, как мне нравится петь и всё такое, но на самом деле это ужасно утомляет.
В комнате сейчас прохладно, хотя день обещает быть жарким. Я читаю книгу, но в голове ничего не откладывается, и мне приходится перечитывать по несколько раз. Когда это надоедает, я в конце концов закрываю её и иду в комнатку своей маленькой племянницы, которую не видела уже около пяти месяцев.
Она ещё спит, но стоит мне одёрнуть шторы над её кроваткой, как солнце нещадно принимается греть Лию, и малышка недовольно морщится. Вставай же, вставай, я хочу посмотреть на тебя!
«Лали?» - просто говорит сонная Лиа, приподнимаясь в своей кроватке. Она не называет меня тётей, а я в свою очередь не зову её глуповатым сокращением Ли-Ми. Только Лиа, как она любит, официально.
«Приехала ко мне!» - радостно вскрикивает она и поднимается, прыгая со своей кроватки мне на руки, - «Я люблю Лали».
«Пойдём, погуляем?» - спрашиваю я, когда первый восторг ребёнка проходит. Она важно кивает и самостоятельно подходит к довольно большому ящику, где хранятся её детские вещи. Сейчас на ней нехитрая пижама со зверюшками: львятами, собачками, лошадками.
«Лали, а ты споёшь мне?» - серьёзно спрашивает Лиа, натягивая шорты, - «А меня так научишь?»
«Конечно. Научу, когда вырастешь», - я с удивлением отмечаю, что она сильно вытянулась со дня нашей разлуки. И говорить стала как-то по-другому, более чисто, что ли…
Мы выходим на улицу, и Лиа, крепко сжимая мою руку, напоминает мне: «Завтра у меня день рождения. Мне будет целых пять».
«Я помню», - я улыбаюсь, - «Я привезла тебе подарок. Но это сюрприз».
«Сюрприз так сюрприз», - кивает головой Лиа, делая вид, что ей ничуточки не интересно. А сама вечером только и будет делать, что рыться во всех шкафах…
Мы проходим мимо кладбища, и я мрачно вспоминаю маму и папу, их милые улыбающиеся лица, вечно сияющие глаза и сцепленные руки. Около шести месяцев назад, четыре года спустя после маминой смерти, в городской больнице скончался наш отец Айрен. Меня в тот момент не было в городе, и когда мне сообщили, я вихрем сорвалась и первым же рейсом прилетела в Портленд. Пачита не плакала, и я тоже. Она просто ободрительно взяла меня за руку, и грустно улыбнулась: «Кажется, мы остались совсем одни на этом свете».
Сколько мне было? Всего двадцать.
После похорон я сразу же улетела, даже не заехав домой. Мне и так пришлось поломать весь график, чтобы выкроить одну лишь эту поездку… Пачита и Лиа теперь жили в этом большом, огромном доме, рассчитанном на семью минимум из шести человек, только вдвоём. Мне пришлось заключить ещё один контракт, от которого я уже несколько раз отказывалась по причине постоянных перелётов и разъездов… Но нам нужны были деньги, а Пачита не могла работать.
Наша жизнь, ранее распланированная по кусочкам, до мелочей, теперь превратилась в два потока, льющиеся в разные стороны. Ни у одной из нас не было постоянных отношений с парнями, Пачита, вопреки всем моим домыслам, не остепенилась после рождения дочери, а лишь чуточку поумнела. Огонь романтики в ней не гас, а всё разгорался, и малышка Лиа этому даже не мешала.
«Даже не осуждай меня», - сказала она как-то, - «Ты такая же».
И мне всегда остаётся лишь согласиться.
Лиа крепко держит мою руку, что-то говорит, но я её почти не слушаю. Все мои мысли где-то далеко, там, где были бы мы обе, если бы не она, не эта темноволосая малышка. В памяти всплывает её отец Рамиро, такой невозмутимый и важный, смахивающий пепел с сигареты. На его лице усталая и смущённая улыбка «И зачем я понадобился столь юной леди?», его удаляющийся голос «…Я всё объясню…»
- Ты меня не слушаешь, - внезапно чётко говорит Лиа, и мне становится до жути неловко. Она поднимает на меня свои хмурые глаза и внезапно вырывает свою руку, - Ты, как и мама, совсем меня не слушаешь. Вы не любите меня.
Она собирается бежать, но я подхватываю её на руки, - Лиа, ты что? Твоя мама любит тебя больше жизни. Поверь мне, я знаю, о чём говорю.
- Не знаешь, - она хлюпает носом, - Ты же почти не живёшь с нами. Приезжаешь раз в год, да и то не надолго, а потом всегда уезжаешь обратно и даже не звонишь.
- Я же должна работать… я присаживаюсь рядом, но она не смотрит на меня и бормочет почти шёпотом.
- Конечно должна. Из-за того, что умерли дедушка и бабушка, из-за того, что родилась я.
- Всё не так просто.
- Когда подрасту – пойму, да? Так всегда говорит мама, когда я спрашиваю.
- Ладно, - я подвожу её к первой же скамейке и сажаю рядом, - Ты действительно хочешь знать всё в подробностях?
Она подозрительно кивает, и я принимаюсь рассказывать ей всё, с самого начала, понимая, что она скорее всего половину пропустит мимо ушей. Но она слушает внимательно.
Вечером Лиа требует, чтобы спать её уложила я. Забираюсь в её комнату, присаживаюсь рядом, а она смотрит на меня своими странными глазами, совсем как у её отца.
- Кто мой папа? – должно же это было случиться.
- Почему ты спрашиваешь меня, а не маму?
- Я много раз пыталась… Она, по-моему, и сама не знает.
Я молчу, потому что знаю, что не смогу сказать ей этого. Если я даже не сказала Пачите!..
- Почему ты такая умная в свои пять?
- Скажи мне, кто мой папа, - тихо говорит она, хотя я вижу, что она уже почти поверила, будто я тоже не знаю. Я облегчённо вздыхаю, понимаю, что могу ещё тянуть время – хоть она и кажется такой взрослой и разумной, всё это из-за глаз, на самом деле она тот же ребёнок.
- Я не знаю, Лиа. Правда не знаю. Ложись спать, хорошо?
- Ладно… - она переворачивается на другой бок, и я укрываю её, напевая какую-то песенку. Она любит когда я пою и постоянно просит, чтобы я научила её также…
***
Спустя неделю после моего приезда и дня рождения Лии, на Портленд налетели майские дожди. Лужи, запах мокрого асфальта и постоянный стук капель по оконной раме наводили тоску, и очень скоро мой отпуск начал превращаться в бесконечное сидение дома и чтение книжек. Изредка я и Лиа выбирались из дома погулять, да и то почти всегда нас в пути заставал жутчайший ливень. В один из таких дней дождь начал накрапывать ещё тогда, когда мы только выходили из дома, он стремительно набирал обороты и вскоре мы обосновались в ближайшей кофейне, расположившись у окна, из которого ничего не было видно за стеной дождя.
- Лиа, - грустно начала я, как только мы заказали чашечку кофе для меня и горячий шоколад для неё, - Как ты смотришь на то, чтобы съездить на море? Всего недельку.
- Ура! Море! – захлопала девчушка в ладоши, и тут же принялась расспрашивать меня обо всём, хотя я и сама ещё ни в чём не была уверена. Эта мысль пришла в мою сырую и насквозь мокрую от дождей голову спонтанно, и она вполне пришлась по душе Пачите и Лие, томившихся за толстыми стенками нашего дома.
Нарядившись в короткие юбочки и сарафанчики, мы отправлялись отдыхать.
Поскольку ехали мы не по путёвке, а своим ходом, так сказать, вопрос с жильём пришлось решать прямо на месте. Пачита, подправив причёску и чуть одёрнув юбочку, продефилировала к первому же скучающему экскурсоводу, стоявшему облокотившись на высокий забор рядом с парковкой для автобусов.
Лиа, держа меня за руку, смотрела на неё с явным отвращением и непониманием.
- Что мама собирается делать? – ошарашено спросила она, благо хоть не раскрыв рот от изумления.
- Добывать нам жильё со скидкой, – усмехнулась я, сажая Лию к себе на коленки, - Не бойся, она с ним просто поговорит.
Звонкий смех сестры разнёсся по всей парковке, и мне стало неловко перед маленькой племянницей, которая искренне не понимала, что общего может быть у её мамы и этого потного толстяка в нелепой шляпе.
Впрочем, её старания действительно увенчались успехом. Когда Пачита вернулась к нам, в руках у неё был листочек с несколькими адресами. Сестру, казалось, распирало от гордости, но маленькая Лиа стараний матери явно не оценила и до вечера с некоторой опаской относилась к ней. Даже странно, что её это так удивило, неужели малышка до сих пор верит в то, что однажды к нашей семье присоединится её настоящий отец?
Мы вышли к маленькой деревеньке невдалеке от моря, маленькие домики которой были разбросаны в хаотичном порядке, редко «цепляясь» за дорогу… Навстречу нам вышла милая женщина, представившаяся как Кэрол Дан. Она показала нам парочку коттеджей, но заселиться в один из них нам удалось лишь часам к девяти вечера. Уставшая от всех волнений и перелётов, я, едва разобрав вещи, сразу же рухнула в кровать и уснула крепким сном.
Проснулась я глубокой ночью, которая неумолимо склонялась к начинавшемуся утру. Лиа и Пачита, вдвоём свернувшись в клубок, спали на большой двуспальной кровати. В холодильнике, конечно же, было абсолютно пусто, и я хотела поспать ещё, но из этой затеи ничего не вышло. Досадно вздохнув, я вышла из домика, где густую приятную темноту освещали забавные фонарики, прикрученные к верхушкам бамбуковой оградки. Я спустилась к пляжу, где в такой момент не было ни души. Верхний слой песка успел остыть, но внутри сохранялось солнечное тепло, и я с удовольствием зарыла ступни в чей-то полуразрушенный замок. Время от времени волны накатывали на берег, и я слушала шум моря, с наслаждением вдыхая непривычные ароматы, в которых чувствовалась соль, духота и масляные пирожки – гвоздь программы каждого уважающего себя местного поварёнка.
Ночной мир был наполнен звуками, почти незаметными и тихими, и я смотрела на небо, где уже начинали медленно гаснуть звёзды. Где-то вдалеке, за морем, занимался рассвет…
