[Jastina]

The Wanted - Glad You Came

О том, что ждать и надеяться - верный способ скоропостижно рехнуться

Кто он для тебя? Сколько места в тебе занимает?

Иногда – обычно это случается на ночном дежурстве – я, чтобы не уснуть, брожу по пустынным коридорам и развлекаю себя воспоминаниями. Никаких сентиментальных размышлений, никаких разочарований, просто всё вперемешку – розовое платье на день рождения, моё детское увлечение писательством, свадьба Алекса, игры в саду, рыжие волосы Бэль, голос Сальваторе за стеклянной дверью. Всё это – я. Всё это – кирпичики, их много, и так вышло, что они сложились… в меня.

...А что, если можно было бы убрать один?
Такие философские мысли посетили меня в баре, где мы с Дестини отмечали очередное моё повышение. Да, я действительно бодро шагала по пресловутой карьерной лестнице. И да, кроме Дестини, мне не с кем было за это выпить.
Чтобы создать видимость праздничного настроения, я надела новое платье (тётя Митци удавилась бы от зависти, но неделю назад мы получили грустное известие: она совсем сдала и больше не выходит в свет). Дестини же ворчала, что пора возвращаться домой, к девочкам (а то они, бедняжки, под присмотром всего двоих взрослых) и что она голодна. А потом взяла и… заказала пиццу! В бар!

Когда она соизволила вернуться к нашему невинному развлечению, я спросила:
- Если бы тебе предложили что-то изменить в жизни… что-то одно… что бы выбрала?
Моя прагматичная невестка подошла к обсуждению данной проблемы со всей ответственностью. На меня посыпались вопросы:
- Как это – изменить? Кто предложил? За сколько? Как он это сделает?

Не-е-е-ет… Для такой беседы мне нужна не Дестини с её «за сколько» и «как». Скорее, кто-то вроде Вогана или Алекса. Тот, кто мог бы сказать «Не омрачай свою жизнь пустыми сожалениями» или что-то вроде.
Я странная, правда? Когда нужно веселиться, настроение у меня – хоть вешайся. Мне кажется, что всё разом стало бы лучше, если бы… Ну, если бы Сальваторе не влюбился в Бэль. Если бы Бэль не умерла. Сделало бы это меня – другой? Я не знаю. Может быть, по крайней мере, избавило бы от тянущего ощущения собственной неполноценности. Страдающей единички человеческой массы. Мол, посмотрите – вон она я, девочка-трагизм. Моя сестра умерла, а я без ума от парня, который в неё влюблён. Это даже звучит абсурдно.

Попытка развеселиться, выбравшись в город с Дестини, оказалась довольно жалкой, и даже пара коктейлей не смогла исправить вечер. Я продолжала упиваться своими переживаниями.
И тут меня в буквальном смысле ослепили. Сверкнула вспышка, я зажмурилась, и чей-то взволнованный голос произнёс:
- Прошу прощения, я не хотел тебя напугать! Не удержался.
А, гляньте, да это же Адам Смит, мой единственный поклонник. Он странный тип, хотя я не могу понять, чем же он так не нравится Вогану. Появляется всегда неожиданно, обожает фотографировать всё вокруг, но ведь в тюрьму за это не сажают…

***

Алекс говорит, что Максин – вылитая копия меня в детстве. Мама задумчиво кивает и шепчет что-то о «второй Мередит». Я же вижу обыкновенную девочку, здоровую, подвижную, неугомонную… ну, я же сказала – обыкновенную.
По каким признакам она обещает превратиться во «вторую» меня? И что это вообще означает?

Время бежит, и совсем скоро они с Франкой пойдут в школу. Мне кажется, Дестини с Алексом с нетерпением ожидают ослабления родительской ноши. Конечно, они обожают двойняшек, но чёрт возьми, этой парочке нет ещё и тридцати лет. Они не обязаны становиться домоседами и целыми днями возиться с детьми.
Хотя, надо признать, их попытки вести светскую жизнь в редкие свободные вечера выглядят… забавными.

Моим племянницам пять лет, а у меня – ни намёка на семью. Даже на отношения. Ну не принимать же всерьёз этого Адама… Мы с ним толком и не говорили ни разу. Сальваторе я почти не вижу – если только он заглядывает к Алексу. Так что вечера я коротаю дома, в компании дивана, пледа, справочника по диагностике и чашки какао. Реже – в клубе, если есть силы увязаться после смены за Алексом и Дестини.
Коктейли пробуждают меня к жизни. «Маргарита» - моя лучшая подруга, а толстый бармен, имени которого я не помню – бесплатный психотерапевт.

***

Девочки чудесны. Серьёзные мордашки первоклассниц, которые вернулись домой после первого дня в школе, напоминают маме нас с Алексом в детстве, и она улыбается весь вечер. Мне же интереснее слушать их разговоры.
- Я запишусь в кружок биологии, на рисование и ещё, наверное, в младшую группу школьного комитета, - размышляет Франка.
- Пофиг, - откликается Максин. Она знает, что такие слова – под запретом, но в то же время прекрасно видит, что Алекса поблизости нет, а Дестини увлечена приготовлением ужина. – Наша школа – отстой! Я подсчитала – впереди ещё десять лет кошмара.

Да, Максин явно придётся непросто среди одноклассников. Она ничего не умеет прятать, каждая мысль мгновенно облекается в слова и срывается с губ. Максин – как игра света в воде. Сейчас хмурит брови и молчит, а спустя несколько минут искрится весельем, напяливает самодельную корону и изображает невесть что.
Маме такие фокусы не нравятся. Она привыкла к другим детям – увлечённым, как мы с Франкой, или тихим и беспроблемным, как Алекс. Бурлящей энергии Максин тесно в уравновешенном спокойствии нашего дома.

Тесно в буквальном смысле. Максин и Франка не желают спать в детской – вытребовали у Алекса по спальному мешку и теперь ночами устраиваются на газоне в саду. По-моему, это довольно странно для детей, но Алекс и Дестини разрешают, а остальное – не моя забота.

Моё дело – болтать с девочками, играть с ними, когда есть настроение, и пару раз в месяц забирать из школы. Общаться с ними мне нравится, правда, некоторые вопросы Максин могут смутить.
Например, вчера утром она спросила:
- А у крёстного есть подружка?
- Э-э-э… у Сальваторе? Да, наверное. Нет. Не знаю. Может быть, есть. Или нет. Или…
- Ладно-ладно, я поняла. А можно мне будет выйти за него замуж, когда я вырасту?
Надеюсь, моё «НЕТ!!!» не прозвучало слишком уж отчаянным. Чтобы как-то исправиться, я торопливо продолжила:
- Детка, в нашей семье девочки обычно западают на совсем другого человека.
- Вау! На кого?
- Расскажу лет через двадцать, ладно?

***

Это случилось, когда Франка и Максин перешли во второй класс. Каникулы для нас, взрослых, тянулись бесконечно. Пока Франка пропадала на бесконечных факультативах, её сестричка сеяла хаос в доме. Дестини забросила безнадёжные попытки усмирить Максин. От скуки та разошлась не на шутку.

Мама молчала, наблюдая за её прыжками и беготнёй. Алекс ждал советов и предложений.
Дождался.
- Мне кажется, девочек нужно отправить в интернат.
Сначала братишка растерялся. В его представлении интернат был чем-то ужасным, этакой казармой для непослушных девочек, где их кормят чёрным хлебом и ставят за малейшую провинность на горох. Впрочем, когда Максин опрокинула торшер, он признал, что, возможно, как раз казарма ей не помешает.
Мама тем временем развивала свою мысль:
- Дорогой, все мы будем скучать. Но Максин нужно особенное воспитание. Может быть, здесь, в обычной школе и дома, она просто не может реализовать свои способности. Там ей помогут.
- А я? – крикнула Франка из-за компьютера, на котором играла в продвинутые шахматы. – Могу я тоже сменить школу? Наша слишком слабая, мне нужен углублённый курс естественных наук. Пожалуйста, бабушка!
Кажется, это стало решающим аргументом. Алексу пришлось согласиться.

***

Узнав о том, что её высылают из дома и разлучают с доброй, всепозволяющей мамочкой, Максин устроила скандал.
У меня был трёхчасовой перерыв между работой в клинике и ночной сменой, и я собиралась поехать домой и немного отдохнуть. Но смс от Алекса, который советовал «не соваться в этот ад», спутало все планы.
Я стояла во дворе больницы и прикидывала, куда можно завалиться на пару часов, не тратя время и силы на переодевание. Навряд ли вышибалы в клубе одобрят хирургическую пижаму.

Я решила поехать в ботанический сад. Цветущие джунгли под стеклянным куполом с детства служили мне надёжным убежищем. Я пряталась там от уроков физкультуры, от одноклассников и даже от самой себя. Было ли мне грустно, одиноко или страшно, я приходила в ботанический сад и ждала, пока не станет легче. Иногда это занимало несколько минут. Но несколько лет назад, после подслушанного разговора Алекса и Сальваторе, я просидела на скамейке в глубине сада полдня.
Когда я подъехала к знакомому стеклянному куполу, на город опустились сумерки. Я надеялась, что в такое время в саду никого нет, но почти не удивилась, заметив на лужайке знакомую фигуру. Что Алекс знает про ад? Избежав попадания в один, я добровольно сунулась в пекло другого…

- Мередит! Что ты тут делаешь? Ты едешь с работы? – Сальваторе окинул меня озадаченным взглядом.
- Не совсем. У меня перерыв… А ты здесь как оказался?
Мне было неловко разговаривать с ним наедине. Воздух вокруг нас словно бы наэлектризовался. Я даже чувствовала лёгкое покалывание в кончиках пальцев.
- Решил немного прогуляться… Думал, здесь в такое время будет пусто…
Замечательно. Так значит, я ему ещё и помешала!
- … но я рад, что встретил тебя. Если ты не против, конечно, - сказал он со странным выражением. – Я могу и уйти.
- Э… нет, зачем? Оставайся. Хочешь… можем немного пройтись…
Я еле выдавила из себя эти простые слова. Сальваторе посмотрел на меня очень пристально, но всё же кивнул, и мы зашагали по дорожкам.
Редкие посетители окончательно разошлись, и наконец мы остались под стеклянным куполом одни.

- Я… почти не видела тебя в последнее время. Ты, наверное, очень занят на работе.
Он посмотрел на меня с нескрываемым удивлением.
- Послушай, я честно стараюсь бывать у вас как можно реже. Но… чёрт, почему я должен оправдываться? В конце концов, Франка и Максин – мои крестницы. Да и с Алексом я не могу не общаться.
- О чём ты?
- Мередит, ты можешь не делать вид, что тебе приятно со мной общаться. Но у меня не получается совсем тебя избегать! – он перевёл дыхание. – И, если уж у нас откровенный разговор, то я и не хочу тебя избегать.
- Сальваторе, ты как будто бы говоришь на иностранном языке. Я ничего не понимаю. Но я заметила, что ты меня избегаешь.
Теперь настал его черёд таращить глаза и хмурить брови.
- Ах, ты «заметила»? Ты сама велела мне проваливать!
- Что? Когда?
- После выпускного! Я вёз тебя домой и…
- О нет.
- Что – нет?
- Я понятия не имею, что тогда произошло. Я хотела тебя спросить…

И тут у меня на поясе настойчиво запиликал пейджер – пора было возвращаться в больницу. Я вздрогнула. И Сальваторе, точно очнувшись, посмотрел на меня уже не так сердито.
- Слушай, прости… Я наговорил тебе всякого и…
- Ты прав, - выпалила я, поднимаясь с земли. – Хватит уже ходить вокруг да около. Я хочу узнать, что случилось после выпускного. Я уже поняла, что натворила что-то ужасное, но хочу знать, что именно. Только вот мне пора на работу.
- Ну… ладно, если хочешь, можем встретиться позже.

***

В день отъезда девочек Дестини так загрустила, что порывалась всё отменить и оставить их дома. Но Франка убедила её, что учёба в закрытой школе пойдёт на благо и ей, и её вспыльчивой сестричке.

Потом за девочками приехали присланные из интерната машины. Франка первой умостилась на сиденье. Она беспечно помахала нам всем рукой, сразу же познакомилась с водителем и принялась расспрашивать его о порядках в школе.
Максин выглядела непривычно сосредоточенной. Она перестала злиться на родителей, но и энтузиазм сестры не разделяла.

Вечером мы с Алексом сидели вдвоём в гостиной. Братец выглядел расслабленным, и я рискнула спросить:
- Ты очень по ним скучаешь?
- Каждую минуту, - признался Алекс без раздумий. – Но знаешь, скучать по кому-то – это нормальное для любого человека состояние.
Да, подумала я. Каждую минуту… мне тоже есть по кому скучать.

Скуку Алекса замечательно умела развеять его обожаемая жена. После отъезда девочек оба как будто сбросили девяток лет и превратились снова в беззаботных молодожёнов. Всё точь-в-точь, как было в самом начале: они вместе ели, вместе спали, вместе дурачились вечерами и не расставались ни на минуту. А мне вновь было бесконечно грустно за ними наблюдать, хотя я уже и не чувствовала того подросткового ожесточения.

На радостях Алекс даже написал книгу о своей любви. Не знаю, будет ли это кому-то интересно. Скорее, все женщины в городе удавятся от зависти к Дестини уже после прочтения первых страниц.

Как-то вечером заглянул Адам. Теперь мне казалось, что он ведёт себя ну очень странно – просто шатается рядом, появляется из ниоткуда и не делает попыток пригласить меня на свидание. Не понять, нравлюсь я ему или нет.

Пришлось обратиться за советом по старому, давно проверенному адресу. Надеюсь, Франка и Максин не станут злоупотреблять визитами к Хэмлокам, как я в своё время. Особенно пока Воган представляет собой лакомый кусочек, а родственные связи в нашей семье такие путаные.
После того, как тётя Митци слегла и почти не выходит из спальни, её мужчины почувствовали вкус свободы довольно скоро – в последние годы старушка отчаянно всем надоела своими придирками – и теперь наслаждались холостяцкой жизнью.

Рето заканчивал школу и готовился НЕ поступать в колледж. Когда я пыталась осторожно разузнать его планы на будущее, он отшучивался:
- Мер, не будь занудой. Мне ещё нужно пережить выпускной. После твоих приключений я ни в чём не уверен. Мы ведь так и не выяснили, где труп!
- Эй, полегче!

Хотя, возможно, лучше бы я на самом деле кого-то убила.
- Не понимаю, почему ты не хочешь всё узнать.
- Я хочу, но боюсь.
- Мер, а у тебя ведь сегодня выходной? – невинным тоном поинтересовался Рето. Искренности в его голосе было столько же, сколько в моей серенькой жизни – страстных романов. Ноль целых ноль десятых.
Я насторожилась:
- Да, а что?
- Ничего… Пока ты болтала с отцом, я написал с твоего телефона смс Сальваторе. Он ждёт тебя в центральном парке через полчаса.
- Ты… что?! Нет, Рето, ты совсем с катушек съехал?

Телефон у меня отобрали, и я, не имея возможности отменить встречу, собралась с духом и поехала к Сальваторе.
- Ты в порядке? – спросил он вместо приветствия. – Не знаю, какая часть твоего сообщения удивила меня больше. «Милый», или «жду не дождусь», или то, что ты приписала в самом конце…
Отлично, Мередит, стой тут столбом и терпи унижение.

Но признаться в том, что это всё Рето с его проделками, было бы ещё глупее. Поэтому я терпеливо ждала, когда же Сальваторе перейдёт к интересующей меня теме.
- Странно, что ты ничего не помнишь, - сказал он наконец.
- Да я же была пьяна!
- Но говорила так… искренне и от души… Сперва рассказала, как страдаешь из-за смерти Бэль, заявила, что очень мне соболезнуешь, но видеть не можешь. Тут я окончательно перестал понимать, что ты имеешь в виду. Хотел спросить, но ты разошлась, стала кричать, что ненавидишь меня из-за того разговора… какого разговора, Мередит? – я не успела ответить, потому что он сразу продолжил: - А потом ты вообще расплакалась и сказала, что лучше бы я умер. Конечно, после этого я не мог не уехать.
И тут я вспомнила.
- Нет! Я не это хотела сказать… лучше бы я, я умерла!

Сальваторе нахмурился.
- Ну, это вообще ничего не проясняет. Поначалу я думал, что тебя надломила смерть сестры, но ты так истерила… И я всё равно не мог понять, почему ты так зла на меня.
- Потому что я была в тебя влюблена.
Он выглядел растерянным.
- И что?
- А ты влюбился в Бэль… Сальваторе, как, по-твоему, я могла это пережить? Мне было шестнадцать, я возненавидела вас обоих. А потом Бэль умерла, и это было так невыносимо больно. И тут ещё ты… ты постоянно оказывался рядом. А я всё ещё была от тебя без ума.
- Бред какой-то…

- Это не бред, это трудности переходного возраста.
- Ну что ж, значит, у тебя и впрямь были тяжкие времена, если ты вообразила, что я влюблён в Бэль.
- Но я же слышала! Ты сам сказал Алексу, что его сестра тебе нравится. И Алекс ответил, что Бэль и вправду хороша. Я стояла за дверью…
- Значит, ты должна была слышать и то, что я сказал потом.
- Нет, - смущённо призналась я. – Я убежала.
Он так долго молчал, что мне стало не по себе. Потом вздохнул и произнёс очень спокойно:
- Я сказал, что мечтаю вовсе не о Бэль.

***

- Мужик, я реально думал, что вы с ней тогда…
- Ну я же не совратитель малолетних!
- Да, но ты по ней сох со школы… Я думал, вы на каком-то этапе разругались, хотел спросить, но Дестини велела на лезть.
- Лучше бы ты влез…

- Правда, здорово? – спросил Сальваторе, когда я села на место Алекса. – Теперь я могу бывать у вас дома и не бояться, что ты с порога испепелишь меня взглядом. И в ушах у меня не звучит твоё пожелание «Лучше б ты умер!»
- Я была пьяна, и у меня язык заплетался!

***

Чаще всего я представляю собой одинокое и не очень общительное создание (в телефоне на быстром вызове – только «Пицца Хат»), но случаются дни, когда на моё внимание претендуют сразу несколько человек.
Не стоит полагать, что после того, как всё выяснилось, мы с Сальваторе слились в порыве страсти и наполнили дом своей любовью, как когда-то – Алекс и Дестини. Нет. Многое произошло за то время, что мы не общались. Он несколько лет думал, что я его ненавижу, а я… я отчаянно старалась перестать его любить.
Но теперь мы заново привыкали друг к другу. Может, это не так романтично, но жизнь есть жизнь. Это не круговорот романов, как в «Сплетнице», и не роман Барбары Картленд, где любовь рушит все преграды. Иногда проза жизни оказывается сильнее… и это правильно. Сейчас мне нужны не нежности или серенады под окном, а человек, на которого я смогу положиться. Которому можно отправить смс в десять вечера – «Отвезёшь меня домой?» И он приедет и отвезёт…
… или ОНИ приедут. Честно говоря, я перестраховалась и отправила смс и Рето, и Сальваторе.

Братец сообразил, что отправиться домой я предпочла бы не с ним, но всё же успел перехватить меня для разговора.
- Слушай, Мер, это насчёт мамы. Ей, кажется, стало хуже.
Я не придала его словам особого значения. Меня уже ждал Сальваторе, а тут ещё во дворе больницы показалась знакомая фигура – Адам Смит. Он направлялся прямо ко мне.
- Рето, давай потом поговорим, ладно? Ты же знаешь, у неё случаются перепады. Завтра может стать лучше.

Обиженный Рето отошёл и уселся за столик. Отдыхающая там девица в блестящем наряде мельком глянула на Адама и вдруг воскликнула:
- Да это же Адам Стоун!
- Смит, - машинально поправила я.
- Нет, Стоун. Адам Стоун, самый знаменитый папарацци нашего города. Он сто раз снимал меня для шестой страницы…
Ах, папарацци?!
Девица тем временем продолжала болтать:
- Сейчас он, правда, реже ходит по клубам. Говорят, готовит какой-то супер-материал про жизнь наследников богатых семей…

- Супер-материал, значит?! – я коршуном налетела на негодяя, который к тому же представлялся чужой фамилией. Теперь всё встало на свои места: его подозрительный интерес ко мне, постоянные фотовспышки, интерес к занятиям моих родителей… Адама интересовала не Мередит сама по себе. Ему нужна была история о дочке и внучке богатых и знаменитых горожан. Уму непостижимо…

***

С тех пор Адам Смит, то есть Стоун, пропал. Я не встречала его ни у больницы, ни возле дома, ни на городских улицах. Маловероятно, что негодяй испугался моего гнева. Логичнее предположить, что Рето рассказал обо всём Вогану, и тот пригрозил Адаму чем-то очень нехорошим. Надо бы уточнить, чем именно, но мне вечно некогда…
Зато Сальваторе по-прежнему находит для меня время. В прошлый раз он приехал встречать меня после работы с букетом цветов. Не думала, что букет георгинов способен меня растрогать, но… да. Я была тронута.

Он так мило обо мне заботится! Чем-чем, а уж неблагодарностью я не отличаюсь. Поэтому как-то вечером отпросилась с работы пораньше. И в тот момент, когда ничего не подозревающий Сальваторе рулил по направлению к больнице (я предупредила, что могу задержаться, пусть ждёт там), я шагала к выкрашенному в нежный розовый цвет коттеджу, где когда-то жила папина подруга Полетта, а теперь обитал её сын.

Я впервые была у него дома. Странные ощущения… В комнатах почти не было мебели – только самое необходимое; в холодильнике – типичный для мужчины набор полуфабрикатов и немного свежих овощей. Пришлось мысленно попросить прощения у всех великих поваров и осквернить кухню Сальваторе моей неумелой стряпнёй. Мне хотелось, чтобы, вернувшись домой, он нашёл тут тёплый ужин и порядок в гостиной.

Всё это я делала, не чувствуя в душе полыхающего огня любви или чего-то в этом роде. Я была привязана к Сальваторе. Он хороший человек, и мне захотелось его порадовать. И даже если он вдруг не подумает, что в его доме побывала именно я, а не сказочная фея готовки, я не расстроюсь. Главное – он сытно поест (если не подгорят макароны) и ляжет спать не на разложенном диване (я всё собрала), а в спальне, как полагается. Вот всё, что мне было нужно.
… Я здорово опаздывала в больницу. Хотела позвонить Сальваторе и соврать про срочную операцию, но его телефон не отвечал.
Понемногу я занервничала. Вызвала такси, помчалась в больницу и не на шутку встревожилась, когда не обнаружила его автомобиль на парковке, а самого Сальваторе – во дворе или в кафетерии. И тут он наконец позвонил.
- Ты с ума сошёл? То есть это я тут с ума схожу! – закричала я в трубку. – Сальваторе, ты в порядке?

У него был странный голос.
- Мередит, прости. Я… я тут заехал кое-куда и немного задержался. Я сейчас приеду. Подожди меня в холле, ладно? На улице прохладно.
- Где ты?
- Я… на кладбище. Слушай, я уже еду к тебе. Скоро буду.
Он отключился, а я стояла и прислушивалась к странному ощущению в груди. На кладбище – значит, навещал могилу матери. Я представила, как Сальваторе стоит там – один посреди темноты, и надгробий, и мрачного шелеста листвы. Стоит над могилой Полетты, единственного родного человека… мне стало грустно. А потом я спросила себя: почему же Полетта была единственной? Я ведь рядом. Я ночью поехала к нему домой на другой конец города, чтобы приготовить ужин. Я чуть не поседела, воображая, куда он пропал и каким именно способом его жестоко убивают в эту минуту. Я не могу сдержать слёз, представляя, как одинок он сейчас, возле могилы Полетты.
Я ведь его люблю…

Техничка