[Satyavati]

Эта запись Перл – последняя. Спасибо всем, кто следил за её жизнью и сопереживал!
Надеюсь, что заслужила услышать отзывы о втором поколении династии даже от тех читателей, которые обычно отмалчиваются.

Запись тридцать пятая. Танцующий Шива

Примечание автора: Шива исполняет только один танец – Разрушения (или Смерти)

.

Звуковая дорожка:

Белый плотный туман облепил меня со всех сторон, тело стало легким, как пушинка, и устремилось по направлению к слепящему свету. Тут меня стало мотать из стороны в сторону, как будто кто-то дергал меня за ноги вниз. Я открыла глаза и увидела, что я – все еще я, лежу на дне глубокой ямы, рядом лежит Орландо без признаков жизни, а вокруг клубится газ. Но по какой-то причине мои легкие его не ощущали, я могла полной грудью дышать свежим воздухом.
- Перл, быстрее! – зазвучал в голове взволнованный голос, - надо нажать переключатель и остановить поток яда, пока вы с Орландо не погибли! Он там!
Кто-то невидимый потянул меня в угол. Рука шарила в щели между плитами, хотя я не прилагала к этому никаких усилий.

Краски были приглушенные, шипение газа казалось глухим, как будто за несколько метров от этого места, а не под самым ухом. Это противоречило здравому смыслу, что я до сих пор жива и невредима, да к тому же себя прекрасно чувствую: не было ни боли, ни страха.
- Я умерла?
- Нет. – Опять этот голос в голове..
- Я сошла с ума?
- Да нет же, Перл, помоги мне!
Рука резко дернулась глубже в расщелину и зацепилась за что-то острое.
- Ой! – я резко отдернула руку – из пальца капала кровь, но это меня мало занимало, потому что шипение прекратилось и меня чуть не сбил с ног сильный порыв ветра.
- Стой! Ты кто?
- Я – Сатьявати.
- Почему ты нас выручила?
- Потому что я делаю свою работу – спасаю Лайлу.
В этот момент светлое облако, которое меня окутывало, растворилось, и, сверкнув вдали, исчезло. Тут я почувствовала, что у меня пульсирует кровь в висках, порезан палец, что легкие как будто режут изнутри, колени трясутся, а ноги налиты свинцом. Все запахи, цвета стали резкими и насыщенными. Я даже пошатнулась от такой резкой перемены.
Орландо! Пульс прощупывается, дыхание еле слышно, но оно есть. Я стала трясти его, что есть силы:
- Любимый, очнись! Ты меня слышишь?! Орли!
Муж приоткрыл веки и застонал, скрючившись в позе младенца. Я прижалась к нему, покрывая лицо и руки поцелуями.
- Я люблю тебя, милый! Как хорошо, что ты жив!

***
Из ямы мы благополучно выбрались и теперь стояли перед очередной массивной дверью, которую Орландо рассматривал в поисках подсказок.

- Это Шива, - наконец сказал муж, - и он танцует.
Орли нахмурился и приказал оставаться на месте, пока не позовет.
Дверь легко поддалась и любимый силуэт исчез во тьме. Я подождала пару минут, а потом тихонько проскользнула следом. Когда глаза привыкли к полумраку, я различила Орландо, нажимающего на ручку двери, ведущей дальше. В следующий момент яркая вспышка осветила все вокруг, пол под Орландо раскололся на тысячи маленьких осколков, из-под которых вверх взметнулся столп воды. Вихрь превратился в воронку, в середине которой оказался Орландо, и водоворот стал тянуть его на дно (если там вообще было дно). Я рванула туда, чтобы подать ему руку и вытащить, или хотя бы бросить веревку, чтобы он мог зацепиться, но мокрые пальцы лишь скользнули по руке, и омут поглотил моего мужа.

- Сатьявати! – что есть мочи заорала я, - Спаси его! Спаси его, пожалуйста!
Я упала на колени, заломила руки, слезы ручьем текли по щекам, но ничего не произошло.
- Спаси его, пожалуйста, спаси! Помоги! – шептала я, но ответом мне была тишина.

***
В зале стоял полумрак: чистая голубая вода в бассейне, края которого обрамляли острые стеклянные осколки, успокоилась, лишь легкая рябь изредка проходила по поверхности при дуновении ветра. Солнечные блики плясали на стенах, испещренных таинственными золотыми надписями. Тишину гробницы нарушало лишь мерное завывание раненого зверя, попавшего в ловушку. Странно, что в гробнице делать волку или шакалу, ведь здесь, кроме меня, никого нет и быть не должно? В эту секунду меня пронзило осознание того, что вой этот – мой, что это я сижу, раскачиваясь из стороны в сторону, как китайский болванчик, и жалобно вою. Это все я, это моя вина. Послушай я тогда Орландо, что не стоит увлекаться кикиморами и прочей ерундой, ничего бы не случилось – Лайла была бы с нами, а любимый – жив. Я всхлипнула. Я должна умереть. Я это заслужила, потому что подвергла опасности любимых мне людей, а одного даже убила. Почему, почему я не пошла первой? В памяти всплыл взгляд Орландо, когда он увидел танцующего Шиву, и страшная догадка пронзила ум: он знал, что умрет, и пошел один, чтобы уберечь меня!
Я закрыла лицо руками и разрыдалась.
- Вставай, Перл! – нежно сказал голос в голове.
Я отрицательно покачала головой.
- Хочу умереть.
- Перл, если ты сейчас не пойдешь дальше, погибнет еще и Лайла.
- Все равно. Ей будет лучше без меня. ВСЕМ будет лучше без меня. Это все моя вина.
- Конечно, перспектива умереть от сифилиса в задрипанном борделе гораздо более заманчиво, чем вернуться домой и родить тебе внучку!
Сатьявати помолчала:
- Вставай! Позволь Лайле пойти по стопам отца и стать учительницей. Твоя любовь нужна Диане, ведь она была любимицей Орландо. Сбереги её ради него.
- Почему ты не вытащила его?
- Его смерть была необходима, чтобы спасти Лайлу. У тебя мало времени, давай, шевелись! - ласково, но в то же время требовательно, произнесла Сатьявати.

Я медленно поднялась и поковыляла к проему, за которым находился просторный зал с колоннами, колодцами мистических расцветок и поворотными статуями. Еле слышно скрипнула дверь саркофага и на меня направилась здоровенная мумия, тряся своими полусгнившими конечностями.

- Ну, иди сюда, уродина! – встав в стойку, как бойцовый петух, я приготовилась испробовать на моем объекте для вымещения злобы новый прием, которому меня научил Орландо. Но на мумию новый способ не подействовал, и зловонная туша набросилась на меня, придавив к полу.

Я уже стала сдаваться этому сухофрукту из-за усталости и постоянного стресса за последние двенадцать дней, как мумия издала странный гортанный звук и смрадный вихрь, выпущенный ею изо рта, прошел сквозь меня.

В этот момент мумия ослабила хватку, но мне хватило и секунды, чтобы нанести ей смертельный удар. Чудовище превратилось в безобидную горстку пепла на полу, а я, раскинув руки, завалилась на пол, чтобы отдышаться и набраться сил. Сатьявати в моей голове молчала, но победа над мумией позволила выпустить пар и понять, что нельзя поддаваться слабости и потакать разгулявшимся гормонам – я боец, и всегда им была, поэтому негоже расслабляться и отступать.

Запала хватило дойти до следующей двери и разглядеть, что ожидало меня впереди. При виде фигуры, что поджидала меня, улыбка сползла, а в голове пронеслось: Дурга питается человеческой плотью..
Набрав побольше воздуху в легкие, я вошла внутрь.
На огромном алтаре, отделанном леопардовыми шкурами, непобедимая супруга Шивы. Каждый нож, что она держала в руках, блестел как маленькое Солнце. Вид у нее был устрашающий, но больше всего пугало то, что было ниже нее – специальное место для жертвоприношения. Я огляделась вокруг: рядом не было ничего живого, что можно было бы принести в жертву, тем самым получив пропуск дальше. Я застыла в раздумьях, что предпринять. И тут глаза скользнули по лицу богини, заглянули в глаза, и в этот момент мою волю будто парализовало: Дурга притягивала к себе, как магнит, и я, как кукла в руках умелого кукловода, стала приближаться к жертвенному алтарю. Шаг, еще шаг, я занесла ногу и подтянулась, чтобы забраться. Ничего вокруг не видела, кроме её черных глаз, которые смотрели прямо в душу.
Из транса я вышла как только оказалась у нее на «тарелке».
- Это конец? – спросила в пустоту, и невыносимая боль пронзила живот. Я скрючилась, пытаясь восстановить дыхание и отвлечься от боли, когда заметила, что по ногам течет кровь. Дурга забирала у меня не рожденного сына!
- Нет! Нет! – хватаясь руками за промежность, я пыталась остановить кровь, но все было тщетно: маленькую жизнь выскребали из меня острые когти. От боли я упала и потеряла сознание.

***
Очнувшись, поползла к колодцу, сняла с себя окровавленную одежду, умылась, вытащила из рюкзака другую, запачканную и пропахшую потом, надела и, держась за стенку, пошла дальше. Камни врезались в кожу, в груди саднило, голова кружилась от потери крови, но я стоически шла.

Слишком многим пришлось пожертвовать ради Кришны, слишком много любимых людей я потеряла, чтобы дойти, и останавливаться не собиралась. Если бы меня увидел кто-то сейчас, то перед ним была бы изможденная горем, усталая, бледная женщина со сбившимися волосами, в которых застряла грязь. Но я двигалась дальше, не смотря на боль, усталость и желание сесть и разреветься. Внутри бурлило противоестественное свирепое спокойствие. Кришна, мне нужен Кришна, стучало в голове, пока я цеплялась за грязные стены и двигалась вперед, к своей цели. Еда кончилась вчера, последний глоток воды я сделала утром.

В конце прохода показался свет. Увеличив шаг, я приблизилась к месту, из которого шло сияние: Кришна из чистого золота стоял в окружении прекрасных женщин и играл на флейте, на груди у него сверкал огромный драгоценный камень. Каустубха, так называл его Орландо.
Осторожно сняв Кришну с возвышения, на котором он стоял, я закутала его в тряпку и пошла искать выход. Мне было плевать на золото, плевать на камень, который наверняка стоит несколько миллионов, мне не нужны были вечность, знание и блаженство, я прижимала Кришну к груди, как мать прижимает ребенка, спасенного из лап смерти, и плакала. Лайла, девочка моя, я иду за тобой!
Тайный проход вывел меня на дорогу и, дойдя до ближайшего поселка и найдя телефон, я позвонила похитителям. Это был четырнадцатый день моих скитаний. Я успела.

***
Пыль, образованная джипами, которые кружили вокруг, стояла столбом, и за ней невозможно было разглядеть лиц преступников. Из ниоткуда взялся мотоцикл и Кришна перекочевал из моих рук к чужакам. Машины сделали еще пару оборотов и уехали. Когда песок осел, я разглядела Лайлу, лежащую без сознания на земле. Рядом валялся пузырек с нашатырем.
Я сунула едкопахнущее лекарство дочери под нос, она вздрогнула и закашлялась. Придя в себя, Лайла поднялась на локте, радостно улыбнулась и, хныкнув «мама», крепко меня обняла. Мы застыли в таком положении на несколько минут, пока Лайда не отстранилась и, осмотрев меня с ног до головы, взволнованно спросила:
- Мам, а где папа? И почему ты светишься?

отчетность