САУНДТРЕК К ЗАПИСИ: STORY OF THE YEAR, 'UNTIL THE DAY I DIE' (
ТЕКСТ/ПЕРЕВОД)
68. Долго и счастливо
20
Ожидание ребенка преобразило нашу семью. Будущий малыш или малышка притупил боль утраты; по-прежнему было горько и тоскливо, но уже не так тяжело. Я чувствовала себя иначе. Дело было не только в физиологических особенностях беременности, порой даже неприятных, а в мировосприятии. Будто бы появился новый фильтр, сквозь который все смотрелось слегка по-другому.
Малыш занимал все мои мысли. Квентин в шутку обижался, что я больше не обращаю на него внимания, однако сам хлопотал вокруг, точно курица-наседка. Он завел привычку болтать с моим тогда еще плоским животом, скачал и накупил кучу книжек о беременности и детях (которые предварительно прочитал от корки до корки). Сумасшедший папаша, смеялась я. Мы были маленькой неразделимой семьей с безграничным запасом любви.
Узнав о скорой роли тетки, Ли пришла в восторг. Она тут же заказала костюмчики для малыша; разноцветные, чтобы не дискриминировать оттенками, потому что розовый или голубой – это в высшей степени стереотипно.
Навестивший нас дедушка Вернер выглядел озадаченным. Я стану прадедом, сказал он, пробуя это слово на вкус, раньше в нашей семье такого не случалось. Значит, вы с мамой будете первыми, ответил папа и подмигнул ему.
Квентину сделали приятный сюрприз – повышение до руководителя IT-отдела. Ладно, до заместителя, но замы у них в офисе выполняют почти всю работу, что неплохо оплачивается. Он самый молодой – двадцатишестилетний – почти руководитель отдела.
А я сделала серьезный шаг – уволилась. Нет, я хочу продолжить карьеру психолога, база в виде стажировки подготовлена, но сейчас меня ждет более важная работа. В нашей семье не случалось прадедушек и матерей, посвящающих все свое время ребенку. Мама хоть и возилась со мной, однако быстро упорхнула работать и веселиться; я её понимаю, она была слишком молодой и яркой для самопохорон дома. У бабушки все время отнимал бизнес, про прабабушку и говорить нечего.
Как только я освободилась от СимБР, в семье начались баталии на тему имени для ребенка. Энтузиастка Ли приняла в них активное участие, критикуя наши с Квентином варианты. Мне нравится имя Джулиан, говорила она, прожигая нас взглядом, я настаиваю. Но мы были непреклонны.
Будущий малыш должен был стать Александром, в честь отца Квентина, но когда мы узнали, что у нас будет девочка, то Александр закономерно превратился в Александру. Однако в ходе дискуссии о сокращениях, Александра перетекла сначала в Алекс, а затем в Аликс (Ли вспомнила о наших германских предках). Еще пару версий спустя малышка сделалась Алисой, и спор утих сам собой. Забавная фиговина, или, как бы выразился Филлипс, казус: по документам – Александра (второе имя мы еще не придумали), дома – Алиса.
- Вы маньяки, - констатировал папа, бывший свидетелем наших бурных обсуждений, но Алису одобрил.
Она родилась на неделю раньше предполагаемого срока, в начале апреля, прохладного и пасмурного. Тихая, предпочитающая сон прочим младенческим выходкам крошка со светлыми глазами. Об их цвете случился отдельный спор: синие, как у меня, или голубые, как у Квентина? Алиса решила по-другому. Спустя несколько месяцев её глаза сделались фиолетовыми. Фамильные, с улыбкой сказал папа.
Он хоть и нечасто общался с внучкой, относясь к тем мужчинам, которые привязываются к детям, когда с ними можно говорить, но стабильно заваливал её комнату игрушками, которые Алисе нравились больше прочих. Хотя я несправедлива насчет нечасто. Папа разъезжал по миру, развивая бизнес, так что свободно его время было по-настоящему драгоценным. Он, кажется, даже оставил свою рыжую ведьму. Вот и хорошо.
21
Осенью Ли вернулась домой. Мы не узнали её: прежде легкая и жизнерадостная она стала угрюмой и замкнутой. Оказалось, что женатик, которого Ли встретила еще на первом курсе, переехал с женой в Сан-Диего. Гневу сестры не было предела. Четыре года, неистовствовала она, а теперь он свалил со своей коровой в Калифорнию. Прости, любимая, передразнила Ли и пнула ножку стула. А ведь у них даже детей нет!
К счастью, крошка-племянница смягчила её. Ли полюбила Алису всем сердцем и с удовольствием сидела с ней, когда мне надо было отлучиться. (Я даже чуть-чуть ревновала.) Малышка никому не доставляет проблем; идеальный ребенок, далекий от страшилок бывалых мамаш. Она просто прелесть, куколка с каштановыми волосиками.
Получив диплом, Ли начала официальное восшествие на гору журналистики. Её должность пока что скромная – сочинение гороскопов для местной газеты, но сестра также рассылает статьи для других изданий. Подписывается она псевдонимом, чтобы не делать лишней шумихи. Однажды я обнаружила под её статьей имя «Линора Вальдштейн» и долго смеялась.
После свадьбы Эльза и Питер переехали в Нью-Йорк, где подруга тоже занялась журналистикой, вернее, тележурналистикой. Работа отнимала у неё почти все время, но иногда она приезжала в Эмбер Бэй, неунывающая и бесконечно энергичная. Новая стрижка, лукавый взгляд. Она возвращается, и будто не было долгой разлуки.
Снег летит в лицо, Эльза кричит:
- Огонь!
Мы смеемся.
22
Алиса папина дочка; вот это точно у нас привычное и семейное. Наверное, она думает: мама – хорошо, но папа еще круче. Квентина из детской не вытащить, но есть у меня один способ как вернуть его в спальню… Даже несколько. Алисе скоро два, самое время для второго ребенка. Мальчика, синеглазого, как когда-то проговорился Квентин; красивого, как мама, и храброго, как папа.
Но пока мне стоило прояснить одну вещь. Слова футболистки Нэн вспоминались все чаще и чаще. Наконец я решилась.
Квентин объяснял малышке, почему нельзя сочетать красный с зеленым, когда рисуешь на стенах. Я чуть было не передумала, умилившись, но провести решимость довольно трудно. Особенно когда она не дает тебе сойти с дороги.
- Что такое, Леа? – он ловко отвлек Алису игрушкой и вышел со мной из детской. – Что-то случилось?
- Да, случилось, - я покусала нижнюю губу и выпалила: - Одна моя знакомая узнала тебя. Это правда, что ты сидел?
Квентин молча смотрел на меня. Глаза его были холодными и прозрачными, точно лед; на миг я перепугалась, как совершившая проступок школьница.
- Мне следовало рассказать тебе об этом раньше, - наконец произнес Квентин, - но я сам почти забыл и надеялся, что все тоже забыли. Нэн всегда была дрянью.
- Откуда ты знаешь Нэн? – проглотив «ты с ней спал?», спросила я. Он зло усмехнулся:
- Нет, но мы с её братом учились вместе. Когда погибли родители, я слетел с катушек и влип по самое никуда. Криминальное. Мы с Ларри попали в переплет, но его посадили, а я смог отмазаться. Точнее меня Джемма отмазала.
- Поэтому вы с ней не общаетесь?
- И поэтому тоже.
- Хорошо, что ты не маньяк-убийца, - попыталась я пошутить. Губы Квентина дрогнули в нервной улыбке, которая тут же была сорвана поцелуем.
- Меня не волнует твое прошлое, - сказала я позднее. – Настоящее важнее всего. Мы вместе, и это окупает все. Я люблю тебя, а не твои поступки.
23
Утром я была королевой на ложе из цветов и дурацких скользких – романтичных! – шелковых простыней, ложе из остатков вчерашней роскоши. Квентин не сводил с меня глаз.
- Люблю смотреть, как ты спишь, - сказал он.
- Перестань! – рассмеялась я.
Дом просыпался, окутанный майским теплым солнцем и тонким поздним снегом. Мы просыпались.
Обыкновенные повседневные хлопоты: утренний кофе, где ключи от машины, поесть самим, покормить Алису, поцелуи, разъезжающиеся автомобили. Душ, укладка, заказ продуктов, прогулка с малышкой в парке, включить мультики, подремать. Пообедать с Ли в центре, примерить белье, купить подвязки с кружевом, вернуться.
Встретить Квентина, прослушать прогноз погоды. Поцелуй.
- Пойду закрою заднюю дверь.
Вспышка.
И смотреть.
Смотреть.
Смотреть как он. Как его.
Вспышка.
Больше –
вспышкавспышкавспышка –
больше нет.
