[Sultanka]

Сесиль. Запись девятая и последняя

Читая записи своих предшественников – папы, бабушки и прабабушки, я всегда удивлялась, что рано или поздно каждый писал что-то вроде «как быстротечно время» или «эх, как годы пролетели». Но, если память мне не изменяет, никто из них не написал ничего похожего на «вернуть бы все вспять». Все они были счастливы тем, что имели. Любимая и любящая вторая половина, большой дом, дети, внуки, успешная карьера. Несмотря на все трудности и препятствия, что вставали у них на пути, последняя запись каждого из моих предков была записью счастливого человека.
Странно, что получив много лет назад от папы этот дневник, я глубоко сомневалась, что я не стану печальным исключением. Я привыкла, что настоящих друзей у меня в школе не завелось – к дочери мэра, немудрено, специфическое отношение. Потом первая любовь оказалась настоящим козлом. Далее судьба (а именно так и было! Помните, как я выбрала первое попавшееся объявление?) занесла меня работать в школу – место, откуда я так сильно хотела побыстрее сбежать. Ну и как можно было с таким положением дел с друзьями, работой и личной жизнью рассчитывать на счастливую старость?
Не знаю, видно кто-то где-то наверху сжалился надо мной (чтобы потом не выслушивать остаток дней нытье старой девы) и послал мне Пита. А потом Алекса и Софию. И вот тогда я почувствовала, что не нарушаю традиций и вписываюсь в счастливую семейную историю четырех (и даже больше, если подумать) поколений.
Не успели мы с Питом оглянуться, Алекс пошел в старшую школу, а Софи – в детский сад. Правда, дочка быстро подняла там всех на уши, а в первый же вечер устроила дома показательную истерику, что больше туда не пойдет.
Я пропадала на работе, Пит до обеда приглядывал за крохой, но потом до позднего вечера уходил в гараж что-нибудь мастерить и делать свои скульптуры, и бедняге Алексу пришлось взять на себя свою долю заботы о сестре.

Поначалу он жутко бесился и недоумевал «а че я-то?!». Пока он делал уроки, Софи все время крутилась возле него с вопросами в духе «А что такое?», «А откуда?», «А как?», «А где?», «А почему?». Братец скрипел зубами, а потом однажды взял и посадил девочку на шкаф. Сказал – только пикнешь, и я тебя не сниму. Где там была логика, не знаю. На месте Софии я бы вопила во всю глотку, но перепугавшаяся крошка молча сидела там до моего прихода и даже не плакала, только испуганно смотрела по сторонам. Алекс, конечно, получил по двадцать пятое число, и впредь обращался с сестрой… гуманнее.
А потом случилось кое-что необычное. Мы подарили сыну барабанную установку, и он по-настоящему увлекся музыкой. Слава богу, дом отдельный, а то соседи изжили бы нас со свету.

София тоже оценила подарок. Пару минут она сосредоточенно его рассматривала со всех сторон. Потом боязливо спросила у брата: «Мозя я?» и, естественно, получила отказ. Недолго думая, Софи принесла ксилофон, и, с важным видом устроившись на полу, стала подыгрывать брату. Кажется, в пятом поколении нашей семьи проснулись гены дедушки Тейлора.

Эта картина тронула даже Алекса, и он стал относиться к сестре с куда большей теплотой. Когда она пошла в первый класс, он иногда даже снисходил до того, чтобы помочь ей с домашним заданием. Правда, он схлопотал от меня однажды подзатыльник, когда я случайно услышала, какие ассоциации он приводит к буквам, чтобы их было легче запоминать.

Спустя неделю после школьных занятий Софи спросила меня:
- Мам, можно завтра после школы я приду с Паркером?
- Твой одноклассник? – уточнила я, радуясь, что дочь не пошла в маму и нормально общается со сверстниками. – Конечно, можно.
- Ага. Он в меня влюблен, - ответила Софи совершенно серьезно и была такова.

Музыка поглотила все помыслы Алекса. Едва он приходил домой со школы – садился за барабаны. Потом хватал гитару и уносился с друзьями играть в какой-то гараж.
Пит и я старались как могли заинтересовать его хоть чем-то еще. Он как-то взял сына на рыбалку, и парень пришел от этого в восторг. Ненадолго. Пока не вернулся домой и не уселся за свои барабаны.

Алекс стал серьезно подумывать о том, чтобы создать музыкальную группу. Отрастил себе копну волос, носит смешные шарфы и дырявые джинсы. Но мы с Питом даже и пытаться не будем его разубедить. Уже проходили. Кроме музыки этот парень не видит ничего вокруг.
София потребовала свой «взрослый» подарок на четырнадцатилетние – мы купили ей синтезатор.

Теперь рабочий день в школе с неугомонными детьми казался часами просто райской тишины по сравнению с тем, что ждало меня дома. Из одной комнаты доносится барабанный стук, да так, что даже стены «подтанцовывают». Из другой – одна за другой инструментальные баллады любимой группы Софии.
Наконец и нашему терпению пришел конец. Спальню, где раньше спали мои родители, мы переделали в музыкальную студию.

Сделали основательную звукоизоляцию, и теперь мы можем спокойно ложиться спать пока дети играют или даже устраивают вечеринки с друзьями. Хи-хи, в этом был мой тайный хитрый план – переманить если не одного Алекса из непонятного грязного гаража, то уж его и всех его друзей разом. И никакого пива, детишки! Только безалкогольный лимонад тетушки Сесиль!

Самый частый гость у нас в доме – Бен, сын Хита и Ребекки. Парень всерьез увлекается программированием, компьютерами и всем таким прочим. Немудрено, каждые выходные он и Алекс устраивают тестирование очередной видеоигры. Мальчишки! Что в десять лет, что в двадцать.


- Дорогой…
- Ммм?... – отозвался Пит, жуя ванильный кекс. В кои-то веки я уговорила его выбраться из дома. Это был выходной, погода стояла отменная, и, насладившись прогулкой на набережной, мы забрели отобедать в уличное кафе.

- Здорово, правда?
- Что?
- Ну то, что мы сейчас с тобой вместе. Вдвоем, гуляем, наслаждаемся жизнью.
- Да, я рад, что ты меня все-таки вытащила. Хотя, знаешь, нужно быть дома к четырем, придут забирать садовую скульптуру, а я еще…
- Ну, вот, ты опять! – оборвала я своего мужа. – Ну можем мы хоть ненадолго забыть о работе, о делах, о детях, обо всем? Я скучаю по нас, Пит. Мы… вместе, но мне кажется, что в то же время так далеки…
Повисло молчание. Мы смотрели друг другу в глаза и искали там тех, кто когда-то без памяти влюбился друг в друга. Кто гулял по осеннему парку, и целовался под звездами у фонтана.
- Я люблю тебя, - Пит накрыл своей рукой мою. – Так было и будет всегда.
- И я тебя. Знаешь, я тут подумала…


Неделю спустя сидя в первом классе рейса Твинбрук – Шам-ле-Сим, я, Пит и дети затаили дыхание, едва углядев сквозь иллюминаторы потрясающие виды французской провинции.

Я знала, что именно тут родилась моя прабабушка Шайлер. Юной девушкой она оставила эти восхитительные места, оставила все, что было дорого ее сердцу, и села на самолет до Сансет-Вэлли. Теперь я могла представить, как нелегко ей это далось.
Мы приехали в отель, и, естественно, по закону подлости с нашими номерами что-то напутали. Нам предоставили один номер с двуспальной кроватью – для нас с Питом.
- А второй? – спрашиваю я, начиная терять терпение. – Мы забронировали два номера!
- Пардон, мадам, - гнусаво картавя, отозвался портье. - Тут какая-то ошибка. Больше нет свободных номеров. Туристический бум, знаете ли… Но есть замечательные места в общих спальных комнатах.
Так до чертиков злые Алекс и София оказались в окружении китайцев, арабов и лиц прочих самых разных национальностей. В компенсацию за нанесенный этим моральный ущерб Алекс выпросил мопед (или как называется этот недомотоцикл?), а Софи – тур по бутикам городка. Впрочем, я и сама была не прочь освежить гардероб.

Не знаю, правда, зачем дочь купила лупу и какие таинственные следы она пыталась разглядеть...

На утро после прибытия мы решили поехать в знаменитые французские винодельни. Кроме осмотра бескрайних, казалось, плантаций винограда, гостям за отдельную плату разрешалось самим поучаствовать в процессе. Первым добровольцем вызвалась София.

- Черт, она что, босиком? Туда? – скривился Алекс. – Я ЭТО пить не буду!
- Помолчал бы! Я хотя бы делаю педикюр, а ты и не знааааааа... – София поскользнулась и рухнула прямо в месиво из ягод.

- Ахаха.... Стой! Лежи! Мам, где камера?! Я должен это заснять!
Потом не сдержался Пит. Я пытался не рассмеяться и подбодрить дочку, мол, поднимайся, ничего страшного... Но... сами понимаете, как тут сдержаться. Особенно когда увидела ее лицо.

После этого София приехала в отель и сразу легла спать, с головой накрывшись одеялом. Алекс унесся кататься на своем мопеде (подозреваю, не один, а прихватив длинноногую компаньонку в кожаной мини-юбке). А мы с Питом пошли прогуляться.

Конечно, атмосфера французской провинции действует волшебно. Неизвестно откуда доносятся звуки аккордеона. Тут и там слышится беглая французская речь. Торговцы наперебой зазывают отведать свежайших фруктов:
- Madame! Monsieur! Regardez là, s'il vous plaît!!
Тут даже воздух какой-то особенный. И дышится хорошо и свободно, полной грудью.
Разумеется, мы не могли не попробовать знаменитые лягушачьи лапки. Вполне себе ничего. И даже немного похоже на курицу.

Софи быстро пришла в себя после чувствительного падения. Переодевшись, прихорошившись, она обратила свой взор на «непаханое поле» с постояльцами-иностранцами. И от ее глаз, конечно, не ускользнул не менее пристальный взгляд молодого араба.

Сей субъект беззастенчиво разглядывал голые ноги моей малолетней дочери, очевидно, примеряя на нее роль второй, третьей или, может, восемьдесят пятой жены в своем гареме. Но говорить о ногах у арабов, наверное, не принято, и парень затянул известную песню:

- О, рахат-лукум моего сердца! Твои ясные очи словно сапфиры! Губы твои точно лепестки роз! Скажи мне свое имя, о, несравненная!
Не успела девочка и пикнуть «С», как вместо нее послышался уверенный басок.
- Я тебе щас скажу имя! – коршуном налетел на похотливого арабишку Алекс. – Я тебе щас так скажу! Через одно ухо всуну, через другое высуну и бантом завяжу! А ну катись отсюда в свой гарем, и чтобы духу твоего бусурманского тут не было!
Испугавшийся араб будто растворился в воздухе, напоследок осыпав Алекса и Софи кучей арабских « добрых пожеланий».
- Какого черта?! – Софи набросилась на брата, тщетно пытаясь настучать ему кулаками в грудь.
- Я этих… Чую, в общем, за версту!
София снова ушла спать и предаваться беспросветной печали. Алекс времени даром не терял, и, еще раз выругавшись по поводу нахальных арабов, пошел налаживать дружеские отношения с Китаем.

Молоденькая китаянка Сунь (к слову, со звучной фамилией Вынь - спасибо, боже, что родилась я не в той благословенной стране) тоненьким голоском лепетала что-то на непонятном наречии, но исправно подхихикивала шуткам моего сына. Тот бурно жестикулировал, демонстрируя, как он играет на барабанной установке (тац-тац-тыщ-тыды-дыды-дыщ-дыщ-там-дам-дам… *и кульминация* … дыыыщщщ) и не забывая, однако, время от времени принимать серьезное выражение лица и пускать томные взгляды.

Не одна Сунь была в восторге от вдохновенного барабанщика. Очаровательная пышечка в не менее очаровательной пижамке просто млела и таяла, покачивая внушительными бедрами в такт воображаемым барабанам Пита. *не знаю как у вас, но когда я увидела эту милую постоялицу отеля, у меня была истерика*

Боже мой, упаси моих детей влюбиться за границей и вернуться с таким вот «багажом»! Зачем нам эти арабы-китайцы и иже с ними, когда в родном Твинбруке такой генофонд! Гляньте хотя бы на моего мужа.

К концу нашего отдыха я стала понимать, что планировавшийся семейным отпуск прошел совсем не так, как планировалось. Софи обычно сбегала от нас в тур по местным магазинам. Алекс катался на мопеде с новыми друзьями – группой ребят-музыкантов из Германии. Мы с Питом сначала везде и всюду были вместе, а потом как-то неожиданно для себя я записалась на лечебный курс спа и массажа, а муж познакомился со стареньким французом, годами занимавшимся изделиями из глины, и тот стал давать ему уроки.
Поэтому в последний вечер пребывания в Шам-ле-Сим я безапелляционно заявила, что никого никуда не выпущу под угрозой расстрела и вечной обиды. Мы собрались на заднем дворе гостиницы – жарить сосиски и овощи на костре. На печи. На мангале. В общем, вы меня поняли…
Софи поначалу усиленно воротила нос и ворчала, что вечер безнадежно испорчен. (Естественно, ей было мучительно жаль упускать последнюю возможность найти предмет пылкой французской любви).

Дочка с остервенением дула на обгоревшие куски мяса и помидор, бросая на нас взгляды, достойные Горгоны.

Но даже она (или все же ее голодный желудок?) не смогла устоять перед ароматом поджарившихся, с хрустящей корочкой сосисок и позволенного бокала сухого красного вина (нет, определенно, решающую роль сыграло все же вино).

Спустя пару часов мы сидели умиротворенные, сытые, довольные отпуском, собой и вообще жизнью. Тихо потрескивали угольки, от костра шло тепло, совсем не мешающее и без того теплой ночью.
- Хорошо, правда? – сказала я, высказав общую мысль.
- Ага… - протянули остальные. – Хорошо.
Немного помолчали, слушая треск огня, сверчков и отдаленные звуки аккордеона.
- Пап, а это было случайно не то вино, где полоскала свои пятки Софи?
- Алекс…


Оказавшись дома, мы вернулись в свой привычный мир. Работа, дом, семья. Посиделки с друзьями на Рождество и в Дни рождения. Но это все было правильно. Закономерно. В радость. И я чувствовала себя счастливой. Пусть и не всегда, не каждый день, но задумавшись о своей жизни, я правда чувствовала себя счастливой.
Софи, вопреки нашим ожиданиям, не стала музыкантом. Однажды ее заметил в музыкальном магазине телепродюсер. Дочь ругалась с продавцом, обвиняя в продаже пиратских дисков и еще бог знает в чем. Мужчина-продюсер не долго думая предложил ей вести молодежное ТВ-шоу о музыке. Теперь, спустя годы, моя дочь – телезвезда.

Алекс же напротив во всем оправдал наши ожидания. У него собственная группа, начавшаяся с игры в парке и имеющая теперь платиновый диск.

Ну а мы с Питом… Пока детей нет дома, украдкой смотрим лучшие комедии нашей молодости и хрустим поп-корном, вспоминая, что тридцать лет назад он был в сто раз вкуснее. Два раза в неделю ходим играть в лечебный настольный теннис (это когда постоянно не успеваешь отбивать мячик и, держась за спину, со скрипом наклоняешься, чтобы его поднять), а вечерами собираемся играть в бридж с Хитом, Джереми и их женами, подшучивая над больными коленками и негнущимися суставами друг друга. И конечно, мечтаем о внуках, которых нынешняя молодежь почему-то совсем не спешит нам дарить.

Но мы подождем. Мы еще поживем, порадуемся за своих детей. Погуляем на их свадьбах и понянчим внуков. Потому что эта жизнь слишком хороша, чтобы из нее уходить...

* * *

Дети. Алекс, София, Бен

Ну вот Последняя запись в дневнике Дюваль. Когда решилась начать династию, даже не подозревала, во что это выльется И хотя, дописав отчет, я с облегчением выдохнула, все равно немножко грустно)
Раньше я столько раз пыталась придумать последние строки в дневнике, и так и эдак крутила в голове фразы, пытаясь сделать их поэффектнее. А когда до них дошло дело, написала первое, что пришло на ум и решила оставить. Подумала, что так будет проще и правильнее.
Не серчайте, что почти полжизни Сесиль уместилось в один отчет. Наверное, я немножко выдохлась и... так получилось)
И спасибо всем огромнейшее за то, что были моими верными читателями все это время. Ваши отзывы каждый раз грели и греют сердце.
Это очень дорогого стоит!