Четыре
Я ожидала, что вот-вот на меня кинется озверевшая утопленница с вполне определенным желанием вышибить из моего тела дух. Но время шло, было тихо, только по небу величаво плыли редкие облака-кочевники, а остальная жизнь, казалось, остановилась. Я успела несколько раз разочароваться в своей сопернице, потом отчаялась дождаться нового нападения и завертелась, устраиваясь поудобнее — лежать мешал какой-то корявый сучок в районе лопатки.
— Отдохнула и хватит,— послышался знакомый мужской голос.
— Нет.
— Что значит нет? — удивился ведьмак, которого я, впрочем, не видела.
— То и значит. Не хватит.
Он подошел ближе, склонился надо мной, окинул оценивающим взглядом и наконец, грубо схватив за плечи, рывком поставил на ноги.
— Она же тебе даже сделать ничего не успела,— кивнул он в сторону.
Я повернулась и увидела распластавшуюся на траве нагую девку. Теперь она была совсем на меня не похожа: кожа еще бледнее, с голубоватым отливом, а в волосах запутались водоросли и тина. От прежнего облика остался только венок, хотя и тот сейчас выглядел изрядно потрепанным.
— А как же моральный ущерб? — отвела глаза я, чтобы не смотреть на стыд, лежавший посередине поляны с раскинутыми в стороны руками.
Тут я поняла, что никакого пруда рядом и в помине нет. Мы стояли там же, где я впервые заглянула в зеркало.
Видимо, мои мысли очень красочно отразились на лице.
— Да,— неизвестно с чем согласился ведьмак.— А все потому, что о таких вещах надо сразу предупреждать.
Я уставилась на него с непониманием. Ненавижу, когда со мной разговаривают загадками.
— В старинных зеркалах заключены души всех, кто когда-либо в них смотрелся,— устало пояснил Иван и потер нос.— Зеркало становится злым, если в нем отражался убийца. Когда русалка не могла добраться до тебя из-за оберегов, у нее почти получилось околдовать через стекляшку. Пока разум был в зазеркалье и верил в его реальность, защита не работала.
По старой скептичной памяти совсем не хотелось вникать в подобную чушь. Только передо мной лежало живое — пардон, все-таки мертвое — доказательство, голое и стыдливо голубое, будто небо морозным утром. Разве что трогать и убеждаться я не стала: помнила про глупых киногероинь и дорожила своими конечностями.
Конечно, можно было расценить происходящее как сон. Но такое штампованное поведение казалось недостойным, поэтому я собралась и впредь терпеливо принимать испытания, выпавшие этой ночью на мою долю. Всем назло. Чтобы Иван удивлялся моей выдержке и завидовал силе духа!
Собственные раздумья настолько увлекли, что голос ведьмака хлынул на голову ледяным потоком:
— Еще чуть-чуть и я бы не успел.
После этих слов картинка в голове нарисовалась сама собой...
Пучина беспощадно жалила морозом темных водных глубин, обволакивала покорное промокшее тело бесконечным мраком, ненавязчиво и нежно выталкивала последние глотки воздуха наружу. Они дружно взвивались мелкими пузырьками к немыслимо далекой поверхности и терялись в лабиринте из водорослей, в котором я бы тоже заблудилась, не найдя обратной дороги наверх. Я слышала только сердцебиение, отдающееся эхом в заложенных ушах.
Рядом заливисто, но беззвучно, одними губами, рассмеялась радостная русалка и закружилась вокруг меня в безумном хороводе с самой собой. Чтобы не видеть этого мельтешения, я просто закрыла глаза, пытаясь совладать с тускнеющим разумом и понять, что было на самом деле, а что подрисовало воображение. А в детстве мне говорили, что хорошо, когда фантазия богатая.
— Дальше что будем делать? — избавившись от потрясающе реального наваждения, откликнулась я.
— Да ничего особенного. А знахарке вашей на пенсию пора, чтобы ерунду не советовала.
Я почему-то не удивилась его необыкновенной осведомленности и приняла это просто как данность.
— Во-о-от, я бабушке то же самое говорила!
— Неужто? Тогда, я думаю, ты понимаешь, мало закопать то, что осталось от осколков зеркала здесь, в лесу, как советовала старуха. Только кладбище, только полнолуние. Замечательно совпало! — Иван рассказывал это с таким наигранным восторгом, что его легко можно было попутать с каким-нибудь торговым агентом.
Правда, у хитрых продавцов никогда не получалось обмануть меня приторными речами.
— Ага.
— Идем?
— Ага.
— Точно?
— Ага.
— Вот и хорошо.
— Аг... Стой, ты хочешь сказать мы идем на кладбище?
— Ага. И я хочу сказать, что ты только что согласилась... Почти четыре раза.
Он меня точно подло заколдовал, иначе как я пропустила мимо ушей навязанную мне авантюру? Не могла же повестись на его гадкую рекламную агитацию?..
Иван заметил мое замешательство, потому что косо усмехнулся, внимательно наблюдая за каждым движением.
— Неужели скептичная городская дама боится идти на сельское кладбище ночью?
— Нет, в лесу темно... Споткнусь и упаду,— недовольно буркнула я.
Меньше всего желала обниматься с землей в четвертый раз за несколько часов.
— Здесь недалеко, я проведу...
Показалось, что он действительно решил галантно подхватить меня за руку как в сопливых киношках о любви. Ну уж нет, надоело быть слабой девушкой. Это я проведу!
— Идем,— уворачиваясь от него, резко сказала я и вцепилась в белоснежную рубаху.
На самом деле, понятия не имела, куда нам, но резонно подумала, что разобраться можно и по дороге. Поэтому уверенно потянула ведьмака прочь с поляны, совершенно не задумываясь о направлении, всеми силами пытаясь показать свою крутость и решительность.
16+, осторожно, голая русалка инсайд! Окидывая прощальным взглядом место, где развернулись столь легендарные для моей жизни события, я случайно глянула на русалку.
На мгновение почудилось, что она смотрит в мою сторону мокрыми голубыми глазами... Вздор.