[Enlil]

Как все таки чертовски быстро бежит время. Сколько раз зарекаясь говорить себе эту, крайне глупую, фразу, я не могу отделаться от этой мысли, глядя на Равеннэ и Гавэйна, казалось бы совсем еще юных и таких неожиданно взрослых.
14 лет. Равеннэ не нравятся шумные компании, она избегает вечеринок с одноклассниками, предпочитая засесть за книги. Недавно обнаружил на ее кровати "Проклятых королей" Мориса Дрюона. Забавное чтиво для четырнадцатилетней девушки. Янтарные глаза матери скрыты за толстыми стеклами очков, последствия позднего чтения, на лице ни капли косметики, прическа встрепана и преимущественно стоит дыбом, выбиваются непослушные рыжие пряди. Она не стремиться покорять юношей и это, в общем то, не может не радовать, пройдет еще года четыре, тогда и подумаем о потенциальном зяте. (стремление нашей красотки - знания, на этом скрине комп опять странно глюкнул, запечетлев странные невразумительные куски, поэтому верьте так, позже как-нить заскриню нормально)).
У Гавэйна много друзей, наверняка много поклонниц, однако пока он предпочитает женскому обществу мужское, игнорируя томные девичьи вздохи. Его не назвать общительным, он сдержан, по военному самоуверен. Ему подчиняются, охотно признавая в нем вождя, но я ни разу не видел, что бы это доставляло ему хоть какое либо удовлетворение, а тонкие губы изгибались в усмешке менее саркастической.


Брайан все больше втягивается в отцовство, но для него время бежит так же неумолимо и стремительно. Мы все чаще собираемся на семейные ужины, последний лед тает, погребенный под прахом прошедших лет. Отца теперь нет с нами и мы неожиданно стали ближе друг-другу, дорожа родством и теплом.

Племяшка Такхизис растет совершенно очаровательным ребенком. "Лисичка", - иногда говорит Брайан и начинает хихикать, бесстыдно косясь на меня. Ему нравиться вспоминать о прошедшем, его память светла и легка, тем более что малышка Хиз так безумно похожа на него, узкой мордочкой, острым носиком... только глаза, огромные голубые глаза Фреи. Ну и волосы... деда Диа.

Фрея, ставшая к тому времени министром образования нашей невеликой Вероны, как никто понимая в этом деле, вскоре озаботилась будущим дочери, пристроив Хиз в ту же частную школу, где учились Равеннэ и Гавэйн. Суровый и такой значительный директор Дарагс, которого помнили мы, перед красавицей министром блеял кроткой овечкой и едва кипятком от восторга не писал.

В общем, кажется мой брат счастлив. Счастлива и Фрея, засыпая в его объятиях. Сейчас все, что было когда то, кажется далеким и неверным сном. Давние страдание, былые переживания и слезы. Счастливое сейчас накрывает все своим пуховым одеялом, погружая в уютное блаженство.

Тем более что дети и в самом деле растут. Новая счастливая дата - Такхизис, с крайне пакостной улыбкой и глазами, полными задумчивости, взирает в потолок, стоя на низком стульчике перед тортом. А за ее спиной вопить от восторга Брайан, счастливая женатая звезда спорта.

Она очень похожа на Рокси. Будь она блондинкой, будь ее глаза зелеными... Рокси застала свою внучку совсем крохой. Сколько ей было, когда моя ненаглядная, самая лучшая в мире мачеха, покинула нас? Месяц? Три? Полгода? Это забавно, смотреть в ее лицо, видеть Рокси, совсем юную, и слышать лукавое, мягкое "дядя Дал".

Равеннэ другая. Она не щебечет птичкой, заходя в гости. Задумчиво ковыряя свой обед после школы, она, кажется даже не видит его.
- Что то случилось? В школе все хорошо? - спрашиваешь у нее и слышишь в ответ негромкое, чуть усталое, пустое и обескураживающее:
- Да, конечно. Все хорошо. Не волнуйся, все отлично.

Близнецы значительно оживают, пожалуй, в обществе друг-друга. Но даже в этом они остаются странно... пожалуй это стоило бы назвать "отрешенными". Бурная дискуссия, обилие жестов, вплоть до разбитой посуды и разговор, за которым ничего. Обсуждение и сопоставление судеб королей Филиппа Длинного и Филиппа Валуа, исторические реалии легенды о Деве Озера, методы правления Александра Македонского, отражение присутствия корицы в яблочном пироге на вкусовых качествах оного. И никогда о школе, друзьях, любви. Хотя о последнем им явно думать рано. Никаких жалоб и негодования ни на что, кроме недостаточно достоверного перевода.

Такхизис часто забегает к нам, особенно после школы вместе с Равеннэ. А вот с Гавэйном они ладят не очень. Живая, общительная и веселая, она не понимает мрачноватой серьезности Эйна, а все его попытки родственного ликования явственно отдают насмешкой и издевкой. Такхизис не дура, и ее это настораживает.

Джулиан подрос очень похожим на Ли. И с тем же задумчивым взором больших глаз... зеленых, как у Брайана.

Тихий, спокойный и крайне творческий ребенок. Его творения пока представляют из себя крайне абстрактную мешанину цветов вырви глаз, от которой неумолимо рябит перед взором. Но сын, радостно попискивая, несется демонстрировать нам каждый свой шедевр, с каждым днем приобретающий все больше совершенства. Хотя, может, у нас просто привыкают глаза. В любом случае, энтузиазм ребенка надо поддерживать!

Джулиан каждый раз мчится встречать меня с работы, бросая все дела, иной раз вскакивая с постели. Это очень, очень плохо! Хотя и приятно. Каждый раз порываясь провести с сыном разъяснительную беседу на эту тему, я срываюсь и таю, глядя на его счастливую мордашку, сияющие глазки и слыша радостные вопли "папа".

А Равеннэ с Гавэйно откопали себе новое увлечение. И, судя по всему, откапывали его в прямом смысле слова. Чем им так приглянулась эта куча металлолома, но дети, ранее поднимавшиеся в школу тютелька в тютельку и использующие каждую последнюю секунду сна, теперь бодренько вскакивают часа за полтора и мчатся к этой рухляди прям в пижаме. Ладно еще Гавэйн, но Равеннэ, хрупкая юная девушка, что она нашла в этом железе, что бы пренебрегать сном и, заметим, наложением макияжа, ради того, что бы в пять утра огласить район пронзительными звуками шлифовальщика.

Близнецы нечасто ссорятся, но, увы, бывает и такое. Редко, очень редко, всего раз или два, мне доводилось слышать истошные вопли из комнаты кого-то из этих двоих.
- Ты идиот! Ни одного сколько-нибудь стоящего аргумента, зато гонору...
- Ты себя слышишь, дура?!
- Это ты не слышишь никого кроме себя!
Громко хлопает дверь. Гавэйн практически выволакивает сестру за предплечье, выставляя из комнаты. Несколько секунд кажется, что она сейчас со всей дури пнет дверь. Но она краем глаза замечает меня, глубоко вздыхает и поворачивается уже улыбаясь. Только в янтарных глазах бьется напряженность и ярость.
- Вен, вы поссорились? - ответ на мой вопрос крайне очевиден, однако девчонка только улыбается чуть шире, все так же безжизненно.
- Нет, все хорошо. Честное слово. Все хорошо. Не беспокойся.
И, словно контрольный, очаровательный поцелуй в щеку, проходя мимо.
Иногда хочется убить ее за это "хорошо".

А кошки тоже умудряются расти. Ноябрь Далович, он же просто Ной, отметив свою очередную годовщину, стал почти полной копией отца. Только вот белые носочки на задних лапах, да жалко шикарный лисий хвост, оставшийся глубоко в генах и пропустивший светлую колбасину потомственной домашней Полыньки. И такой же нахальный, с вечным скептицизмом, сомнением в разумности человека на дне синих глаз.

Когда пришла пора отправлять Джулиана в школу, без лишних колебаний мы сходу обратились к уже известному нам директору. Вечер этот был куда более раскованным, чем наша первая встреча, все таки мы уже были знакомы и нам нашлось о чем поговорить. Директор был весьма мил и с радостью принял Джулиана, сообщив, что будет рад видеть за своими партами еще одного фон Вальде, без сомнения столь же способного, но, как он надеется, более... активного, как выразился он. Не совсем разобравшись, о чем это он, я переспросил.
- О, поймите, у меня нет претензий к Равэннэ и Гавэйну по образовательному процессу, хотя, между нами, они могли бы быть и поусидчивее. Но наша школа имеет высокий социальный статус, мы держим лицо элитного учебного заведения, каждый ученик возлагает на себя определенную ответственность и, я бы сказал, долг! -Тирада была прочувствованной, но не становилась мне более понятной. Директор, видя мое недоумение, оскалился в улыбке просто таки с акулим дружелюбием. - Ваши дети весьма талантливы, но заставить их делать что то на благо родной школы просто невероятно сложно! Вот, например, недавно мы отмечали юбилей факультета астрофизики, так они оба сбежали с собрания! В конце концов, они должны понимать, что это статус, не только школы, но и их! Поговорите с ними, прошу вас...

Разговор состоялся. Тут же и в присутствии директора. Он с улыбкой внимал моим наставлениям, периодически вставляя свои комментарии, с ласковой, покровительственной улыбкой взирая на близнецов. Где то уже на середине речи меня начали одолевать смутные сомнение, уж больно непроницаемо мрачным было лицо Гавэйна и слишком красноречиво изогнута была бровка Равэннэ.
- Хорошо, - наконец сказал Гавэйн, прервав меня на середине предложения и поднимаясь на ноги. - Я готов посильно принять участие в социальной жизни школы. Я как раз разучиваю тут одну песенку...
Директор просиял, Равэнна бросила на брата изумленный взгляд. А Гавэйн как ни в чем ни бывало подошел к гитаре, тронув пальцами несколько аккордов на пробу. - Позвольте продемонстрировать... надеюсь вам понравиться...
Ты должен им лицемерно улыбаться
Ты должен ими неустанно восторгаться
Ты должен радостно принять от них награду
Ты должен делать вид что это тебе надо
Директор краснел и бледнел попеременно, стискивая кулаки и сжимая зубы. Равэннэ хохотала, как ненормальная, не на шутку обеспокоив меня своим душевным здоровьем. А голос Гавэйна тек, вкрадчиво и почти ласково, подобно медовому, приторному яду.
Ты должен пить,когда они пируют,
Ты должен выть,когда они горюют,
Ты должен чуять,что им интересно,
Ты должен знать...
- Гавэйн! - не выдержал я. Но ему было все равно.
Кто вы?! Идите на...
- Гавэйн!! - директор, проскрежетав что-то яростное, вылетел за дверь.
- Кажется он не оценил... - хмыкнула Равэннэ, усмехнувшись и скрестив руки на груди. - Жаль, а такая хорошая песня... он даже не дослушал до конца, а ведь там была четкая инструкция по направлению. Как же он теперь?

Нам предстоял еще один крайне тяжелый диалог. Прискорбно, но хотя бы намека на раскаяние на лицах подрастающего поколения замечено не было.
- Вы могли бы проявить хоть каплю уважения! - негодовал я. - Что за спектакль?!
- Он сам хотел представления, если я не ошибаюсь, - Гавэйн, видимо предпочитая дальше не нарываться, молчал, вперив взгляд в угол камина. С такой скучающей физиономией, впрочем, что должного эффекта это возыметь не могло. А Равэннэ огрызалась, глядя мне прямо в глаза.
- Он просил не так много. В конце концов, вы должны...
- Лично я никому ничего не должна. И этому козлу тем более. Он требовал - он получил. Если это недостаточно удовлетворяет его чувство прекрасного, то я могу лишь посочувствовать.
- Вы могли бы подумать хотя бы о брате! Если вас не выпрут, быть может, чудом, то ему уже нечего ждать поступления! Неужели так сложно уступить самую малость, даже если тебе это не нравиться?!
- Я предпочитаю думать, что мы оказали Джулиану услугу.
Непробиваемая девица. Откуда столько упертости в такой соплячке?!
- Директор Дарагс годиться вам в дедушки! С дедом Рокэ ты вела бы себя так же?! - окончательно озверел я, надеясь хоть как то пробить это холодное бездушие. Равэннэ побледнела и осеклась. Вскочив с дивана, она метнула на меня бешеный взгляд и дернулась к себе в комнату.
- Ведьмино отродье... - прошипел я ей в спину, чувствуя, что меня потряхивает. Даже со второго этажа было слышно, как громко хлопнула дверь.
- Хорошо поговорили, - философски буркнул Гавэйн, последовав за сестрой.

Должно быть так ознаменовалось начало переходного возраста. Довольно смутно припоминаю себя в нем, но мне казалось, я не причинял особых проблем родителям. Оставалось утешаться, что с ними хотя бы не скучно.
Однажды часа в три ночи спустившись попить водички, я засек Гавэйна на пороге дома, несказанно удивившись, поскольку до сего момента полагал, что дети спокойно спят в своих кроватях, предвкушая подьем в школу.
- Не спалось, кошмар приснился, - сообщил мне Эйн. - Дай ка, думаю, мусор вынесу, свежим воздухом подышу...
Отмазка, в общем то, была недурственной, если бы не подозрительные огни, мигающие за так старательно загораживаемым Гавэйном окном. Суровый офицер полиции с ветерком доставил ненаглядную Равэннэ до порога отчего дома. Диалог как всегда не дал результатов. Это входило в привычку.
- Где ты была?
- Гуляла.
- В три ночи?
- Как видишь. Думаю ты не поверишь, если я попытаюсь убедить тебя, что сейчас день?
- С кем?
- Неважно.
- Что значит неважно?
- Это не имеет значения.
- Может ты там шлялась с какими то наркоманами и маньяками, и это не имеет значения?!
- Это не наркоманы и не маньяки. Могу показать вены. Пройти мед обследование?
Тем же вечером Фрея, заглянувшая в гости, жаловалась, что с детьми нынче тяжело, только вот сегодня ночью, часа в три, к их дому подкатила полицейская машина, из которой высадили мрачную, как туча, Такхизис.

Быть может это влияние времени? Я чувствую себя глубоким стариком, начиная рассуждать о том, что молодежь нынче какая то очень уж взбалмошная и распущенная. А ведь им лет по 16...
В один прекрасный день вернувшись с двухдневной конференции раньше положенного, нам с Ли было суждено узреть любопытнейшую картину. Куча мусора, куча молодежи, невыносимо чадит камин, Гавэйн вдохновенно наяривает на гитаре частушки сомнительного содержания, под которые с энтузиазмом отплясывают какие то девицы. В столовой стоял кран с пуншем, из которого заливался бритый налысо юноша, Равэннэ, завалившись за спинкой дивана, самозабвенно целовалась с каким то носатым, видимо уже давно.
Изгнав из своего дома посторонних, назревало очередное внушение. Ли тихо хмыкала за моей спиной, мешая воспитательному процессу. Впрочем, на этот раз они не спорили, поразительно кротко принявшись за уборку. Приятно, что хоть когда то они осознают свою вину.

Новые хлопоты принес выпускной. Да-да, оглянуться мы не успели, как школа готовилась выпустить наших птенчиков. Не исключено, что облегченно вздохнув.
С Гавэйном проблем не возникло, покивав, он доверился нашему вкусу и пошел спать дальше. В Равэннэ в кои то веки проснулась кокетливая девушка и мы потратили два дня, шастая по магазинам в поисках платья. Больше всего ей, пожалуй, приглянулось длинное, желтое, воздушное, с алыми всполохами, будто пламени, по подолу. Пылкая летняя бабочка. Она крутилась возле зеркала, сияя, порхая.
- Ну не знаю, - я с сомнением взирал на вырез на ее спине, опускавшийся до самой... в общем низко. Вырез на груди был разве что немного скромнее. - 17 лет, это такой юный возраст... это платье совершенно не подходит. Надо радоваться своей молодости, зачем рядиться в тряпки, больше подошедшие, например, Ли? - в поисках поддержки я повернулся к супруге, однако в глазах ее одобрения не читалось. Равэннэ вздохнула, свернула платье и вернула продавщице.

Я слышал на выпускном они неплохо повеселились. Гавэйн всю ночь напропалую охмурял барменш, судя по всему пользуясь у них бешеной популярностью. Домой дети вернулись в шесть утра, уставшие, сонные, но вполне довольные.

Не знаю, что там случилось на этом выпускном, но после него Равэннэ немало изменилась. Очки были заменены на линзы, волосы собраны в очаровательные хвостики. Макияж был немного ярковат, пожалуй... но я молчал. Даже Джулиан заметил перемены, застыв с открытым ртом и глядя на сестру.
- Ты такая красивая... - наивно сообщил он. - Как принцесса... ты теперь всегда такая будешь?
- Что ж, раз уж ты так считаешь, то всегда, - тихо фыркнула она. - Как я могу огорчить такого галантного и благородного кавалера?

Настала короткая передышка между школой и скорой отправкой в университет. Документы были отправлены, подтверждение получено.. но это дитя не было бы само собой, если бы обошлось без приключений и сомнительных ночных прогулок. Еще долго после этого она вздрагивала и писала письма зеленым друзьям.

Провожая детей, сажая их в машину и помогая утрамбовать багаж, мы едва сдерживали сентиментальные слезы. Дом печально взирал на отпрысков своих, понимая, что разлука будет долгой. Равэннэ рыдала на плече Гавэйна, периодически возвещая, что никуда не хочет ехать, она хочет домой, к нам.
Уехали. Мы оставались втроем.

Наступила пора юности Джулиана. Признаюсь, я ждал ее, припоминая предыдущие переходные возрасты, не без страха. Однако было тихо. Сперва меня пугала даже эта тишина, казавшаяся недобрым предзнаменованием, но сын был трудолюбив, усидчив, обожаем учителями и вежлив с девочками. Должно быть это было наградой за прежние муки.

Она появилась однажды, словно из тени. Красные глаза и клыкастая улыбка.
- Здравствуй, - просто сказала она. - Не тянись за палочкой,не стоит. Я не собираюсь убивать тебя.
Наша предыдущая встреча была далека от того, что бы вызвать мое доверие. И вампирша негромко, удивительно беззлобно, рассмеялась.
- Кто ты?
- О... он даже не говорил обо мне? Как мило с его стороны... окружить дом десятками заклятий, ограждая, и даже не рассказать... в этом весь он... - глаза прикрывают ресницы, а в ее голосе странная нежность и тоска.
- Кто ты?
- Я Морриган. Твоя тетка, кстати.
- Ты пыталась..
- О да, я многое пыталась. Мне никогда не нужна была твоя смерть. А Ей, не нужна сейчас. Возможно Она была бы не против видеть твой труп на колу и по частям, но рваться к этому уже нет нужды.
Мутное воспоминание, тошнотворное больное марево... затопленные тьмой глаза, белая, как мел, кожа, голос, в котором нет жизни.
- Она? Она... вы... вам нужен был Гавэйн... и Леся, она...
- Да, это было очень мило, - она смотрит в высокое черное небо, задумчивая и спокойная. - Ведьма так стелилась перед твоим братом... надо было видеть ее лицо, когда она поняла, что ей нужен ты. Рокэ всегда умел сделать гадость. Но не бойся. Джулиан заставил Ее подумать.
- Джулиан?... - в горле моментально пересохло. - Зачем вам мои дети?!
- Твои дети?... - ее пальцы скользнули по моей щеке, обдавая холодом, и я не мог пошевелиться. - Ты хороший мальчик, Даламар, и так похож на него... тебе просто не повезло носить фамилию фон Вальде и быть слишком близко к отцу. Твоя кровь так ценна, но уже поздно... теперь она в твоих детях. И это снова так забавно. Но мне пора. Скоро всход. А наша Королевна и так будет недовольна, узнав, что я отпустила тебя живым.
- Постой! Моя мать... - небо, звезды, словно качались над нами, а я судорожно вглядывался в алые, смертельно уставшие глаза. Кривая, презрительная усмешка коснулась ее губ.
- Ничтожная женщина. Ей пообещали силу, вечную молодость, и она должна была привести тебя. Ее кровь в тебе должна была убить тебя. Бедняжка не выдержала. Королевна лгала и давила. Хорошо, что твоя девица ее убила.
- Зачем ты нашла меня?
Она посмотрела изумленно и, неожиданно, расхохоталась.
- Глупец! Мальчишка! Я не искала встречи с тобой! Я искала последней встречи с твоим отцом...
Было странно смотреть, как на аккуратном, ухоженном кладбище уставшая вампирша в шелковом розовом платье преклоняет колени перед могилой. Перед самым рассветом она ушла, а я еще долго смотрел сквозь тающий сиреневый туман на кромку алеющего на горизонте солнца.
Sayonara, Морриган...
Sayonara...

Добавлено через 14 минут
Итак, по сложившейся традиции подводим итоги) Да-да, мы, наконец, домучали Даламара и нас впереди ждет пятое поколение)
Привычный уже список вопросов в дополнение, как я надеюсь, к отчету нумер 4.18) Всем писать коменты! Да-да, и тем коварным личностям, которые коварно шифруются! Это последний отчет, в конце концов, разродитесь хоть строчкой!))
1. Что понравилось больше всего.
2. Что не понравилось.
3. Что напрягает.
4. Что осталось непонятным.
5. Чего хотелось бы увидеть в дальнейшем.
Можно еще добавить пункт 6 – наиболее понравившийся персонаж четырех поколений рода фон Вальде))