[Jastina]

В этом отчёте не будет технических скринов: он исключительно повествовательного характера. Я хочу познакомить всех с новым персонажем в этой династии, и нет ничего лучше, чем начать с его детства
Прочитав комментарии, я поняла, что многие рассчитывали увидеть продолжение истории Мередит и Вогана. Но Мередит ушла со сцены, и дневник династии Малик официально переходит к четвёртому поколению. Прошу любить и не жаловаться


Записки Рудольфа

Tyrone Wells - Sink or Swim

... и не обещала вернуться

Самый главный вклад в воспитание ребенка - правильно выбранный папа.

Не знаю, какой идиот придумал, что люди не помнят себя в раннем детстве. Я вот очень даже помню, пусть и не всё, зато некоторые моменты – очень ярко. Мама говорит, это потому, что детство у меня было счастливое. Ну, может быть.
Во-первых, у меня был классный папа! У нас и сейчас неплохие отношения, а когда я был ещё младенцем, он меня ну просто обожал.

Во-вторых, дядя с тётей. Сколько я их помню, они всегда были парочкой голубков. И даже в шестьдесят лет ходили, держась за руки, ухаживали друг за другом и ни на кого не обращали внимания. По-моему, такая любовь только в кино и бывает. Не знаю, чем тётя привлекала дядю все эти годы. Или он её.

Ещё у меня была отличная мама. Я имею в виду, настоящая мама. Её зовут Франка, в детстве она пела мне колыбельные и угощала домашним печеньем, и у неё самые мягкие в мире руки.

В пятом классе мальчишки загнали меня в угол на школьной площадке и дразнили подкидышем, кукушонком и ещё хуже. Я правда не понимал тогда, о чём они говорят, - Блейк потом объяснила.
Я прибежал домой и, позвонив ей, стал захлёбываться слезами и возмущением.
- Почему же «подкидыш», Блейк? И другие слова – почему? Ведь я не подкидыш, у меня есть папа, и мама есть.
Блейк возмущалась вместе со мной. Но потом её голос в телефонной трубке сделался спокойным:
- Послушай, Руд, я вернусь из лагеря и надеру им задницы. А ты не смей и думать о подкидышах и этих… кукушатах. Наш папа – лучший в мире! А уж Франка, то есть мама… ну, ты понял. Она замечательная. Так что не обращай внимания на идиотов.

Тогда я успокоился, но потом-то всё равно узнал.
Её звали Мередит, и она была сестрой дяди Алекса, и они с папой были женаты. Потом она спуталась с Воганом Хэмлоком, и моей мамой стала Франка. А о ней, о Мередит, никто старался не вспоминать. Она никогда не приезжала и даже не звонила.

Всё это не причинило мне боли. Во-первых, у меня в то время своих проблем хватало. Во-вторых, родители у меня и впрямь были отличные, так о чём жалеть? Я её и не помнил толком. Вот Блейк помнила и, наверное, ей-то было больно. Но она никогда ни о чём таком не говорила.
Короче говоря, Мередит – миссис Хэмлок – была забыта, как страшный сон. Напоминанием о нём служил разве что мистер Хэмлок, то есть Рето. Жених моей двоюродной сестры Максин. Он был сыном того Хэмлока, и было бы странно предположить, что гнев обитателей нашего дома его миновал.
Слово «вампир» немедленно оказалось под запретом, а дядя с тётей велели Максин забыть о Рето, и о свадьбе, и вообще обо всех радужных планах.

Я тогда был совсем мелкий и мало что понимал. Но видел, что все ходят мрачные, а тётя так вообще чуть ли не в истерику впадает. Даже папа был спокойнее – держался молодцом, а ведь от него ушла жена.
Но тётя никак не могла успокоиться.

Рето разрешили приехать к нам ещё один раз – попрощаться с Максин. Так решила тётя Дестини, и дядя Алекс не решился ей возразить. Папа никогда ни во что не вмешивался, а мама у нас вообще тихушница. Она пыталась вразумить своих родителей и вступиться за сестру, но стоило тёте разок грозно глянуть на неё за ужином, как мама покраснела, запнулась и больше не возникала.
Максин была сама не своя, но держалась, как обычно, задрав нос. Даже когда Рето после двухминутной беседы поднялся с дивана, поцеловал её и сказал: «Пока».
Даже тогда она и глазом не моргнула.

Мама потом сказала, что Максин – сильная женщина, и что сама она с ума бы сошла на месте сестры. Мы ведь не знали, что Рето через час вернётся: он ездил за зельем от вампиризма в научный институт. Потом я спросил Максин:
- Он тебе сказал?
- Нет.
Тут я здорово растерялся. Получается, она, как и все мы, думала, что Рето взял и уехал навсегда. Но не плакала, не убивалась, не закатила скандал родителям, а сварила какао и сидела на кухне, ждала его назад.
- Понимаешь, глупыш, ему не нужно было ничего говорить. Я знаю Рето и знаю, что он что-нибудь да придумал бы.
- А если бы он насовсем уехал?
- Это был бы не Рето. Не тот Рето, которого я люблю.

Очередная любовная идиллия. Ещё одна парочка, вспоминая которую, я до сих пор многого не понимаю. Как Максин могла быть настолько уверена в Рето? По-моему, единственный, кому можно доверять на сто процентов – это ты сам, и только. Ведь подвести может кто угодно.
И ещё одно: как Рето так легко взял да и променял вечную жизнь и всё такое на пару десятков лет с Максин? Моя… Мередит когда-то бросила ради этой самой вечности семью – папу и нас с Блейк. Как же вышло, что для Рето важнее оказалась Максин?

Тогда-то я всеми этими вопросами не задавался. Просто удивлялся смелости кузины, радовался возвращению Рето – и Блейк, которая перед их свадьбой приехала из своего спортивного лагеря.

Старшая сестра, которую я до этого знал только по телефонным разговорам и переписке в Фейсбуке, жила теперь в соседней комнате. И это было круто!
Наша онлайн-дружба очень быстро превратилась в настоящую, особенно после того, как Блейк наведалась в школу и разобралась с придурками, которые надо мной издевались.
Дома она в лицах изобразила передо мной эту сценку, и мы долго смеялись.

Это было хорошее время, и меня огорчало одно: Максин с Рето решили, что после свадьбы переедут в собственный дом. Я ожидал, что с ними станет уже не так весело общаться, когда они поженятся и превратятся в скучную парочку вроде дяди тёти, но всё равно грустил.
Максин заметила это и однажды вечером подарила мне… щенка.

Сначала я подумал, что в руках у неё морская свинка или жирная шиншилла, но это оказался крохотный пёсик.
- Это Руфус, твой новый друг, - сказала Максин.
Руфус и Рудольф, забавно. Конечно, никакая собака не заменит мне двоюродную сестру и – кем там приходится нам всем Рето?.. Но я был рад подарку.
Примерно в это же время у меня появился ещё один друг. Его звали Девин, и он приходился мне прадедушкой. Я знаю, что многие до сих пор не верят в призраков, но ведь мой папа работает ловцом приведений! И прадедушка говорил со мной! Как тут можно не верить?
Впервые он появился на свадьбе Рето и Максин. Это было очень скромное торжество, даже без пышного белого платья, потому что Максин за свою актёрскую карьеру столько раз играла невест, что ей всё это опротивело.
- Ну разве она не милочка? – раздался голос за моей спиной, когда я наблюдал за церемонией в саду.

Я пошевелиться не мог от изумления, а чуть колышущийся в воздухе Девин невозмутимо продолжал:
- Ты ведь знаешь, приятель, я тоже был актёром.
- З-знаю, - еле выдавил я. – В-вы Девин Эштон, звезда Б-бриджпорта.
- Всё верно, - отозвался он с нотками самодовольства в хрипловатом голосе. – И я уверен, что эта девочка себя покажет.
Никто не замечал нашей беседы: все были увлечены свадьбой. Даже невозмутимая Блейк растрогалась, а тётя и вовсе всплакнула. Папа наблюдал за Максин и Рето с улыбкой, а мама, то есть Франка, сидела, задумавшись о своём.

- Любовь – это скучно, - сказал я, когда жених с невестой шагнули под свадебную арку.
- Тсс, - шикнул на меня Девин. – Любовь – это прекрасно. Впрочем, это можно узнать только на своём опыте.
- У вас была жена?
- Конечно, была, глупый ребёнок! Как, по-твоему, появилось всё ваше семейство? Я полюбил самую прекрасную девушку на свете. Её звали Мерит, и она ни за что не хотела в меня влюбляться. Но передо мной трудно было устоять, - смешок. – Мы поженились.
- А как…
- Тише, не мешай!

Максин и Рето обменялись кольцами и клятвами в вечной любви. Чтобы не сердить Девина, я притворился, что меня тоже растрогал этот момент.

Девин приходил нечасто, но каждый раз рассказывал что-нибудь интересное о своей звёздной карьере или о прабабушке Мерит. В итоге мне начало казаться, что и она тоже обитает где-то рядом: так много я о ней знал.
Я не разделял восхищения Девина по поводу Максин и Рето – скорее, ожидал, что они скоро превратятся в одну из скучных парочек, которые были повсюду: в соседних домах, у фонтана в парке, на родительских собраниях в школе… Тем более, что они не были похожи на дядю с тётей, которые постоянно вели себя как влюблённые старшеклассники.
У Максин с Рето было по-другому, и тогда, в детстве, их привязанность и эта странная уверенность друг в друге казалась необычной. Да и сейчас удивляет.

Блейк продолжала сходить с ума, посвящая четырнадцать часов в сутки гимнастике. Дядя Алекс уже не мог её тренировать – он не знал даже, что такое рондат и твист – но с удовольствием присоединялся к разминке.

Иногда я чувствовал себя одиноким, но Девин меня утешал. А иногда и воспитывал – как в тот раз, когда я за завтраком нагрубил Франке. Думал, что призраки могут показываться только ночью, но Девин вдруг появился прямо передо мной и убийственно любезно велел мне пойти и извиниться перед матерью.
Я, конечно, извинился.

После отъезда Максин мама совсем загрустила, частенько сидела одна в саду и всё думала о чём-то. Даже не за тройки ругать перестала. Тётя с дядей строили догадки о причинах её настроения, а папа всё ходил за ней и пытался развлечь ну очень глупым и банальным способом.
- Пять симолеонов за твои мысли, Франка.

Да за пять симолеонов даже я ничем не стал бы делиться! Неудивительно, что после разговоров с папой она расстраивалась ещё больше и убегала из сада чуть ли не в слезах.

Блейк и Девин практически одновременно велели мне не вмешиваться, но чёрт, мне же тогда было восемь лет! И я чувствовал себя самым умным. И не хотел, чтобы мама расстраивалась… вот и пошёл к отцу с серьёзным разговором. Определённо, в восемь лет я казался себе офигенно крутым и взрослым.
А папа выглядел довольно глупо, когда я стал излагать свои гениальные идеи.
- Э-э, Рудольф, малыш, ты всё не так понял… Нет, не может быть, чтобы она… Я же… Нет, всё совсем не так…
И так далее.

Жаль, что Максин уехала и ничего этого не знала. Уж она бы вправила папе мозги. Тот случай с зельем от вампиризма заставил меня признать кузину самой опытной в вопросах любви.
Неизвестно, к каким выводам пришёл бы папа после моего вмешательства, но всех нас отвлекло от этой истории очень грустное событие: умерла тётя Дестини.
Тем утром она, как обычно, была в саду – полола, смешивала удобрения, собиралась что-то сажать… и так и не посадила.

Неприятные воспоминания всегда стараешься задвинуть куда-нибудь подальше – вот почему я мало что могу сказать о том, что было после её смерти. Дядя Алекс, конечно, моментально сдал. Он всю жизнь повторял, что Дестини – его половинка, а теперь потерял её. Не нужно быть гениальным математиком, чтобы сообразить: если от человека остаётся половина, его жизнь нельзя назвать счастливой.
На это печальное время пришёлся день рождения Блейк. Она не хотела отмечать, но мама с дядей всё-таки устроили ей небольшой сюрприз.

Блейк рассказала мне – по секрету! – что хотела отрезать свои длинные волосы. Но когда она для пробы убрала их за спину, то поняла, что это сделает её похожей на Мередит. С тех пор Блейк не расставалась со своей любимой причёской, которая ни о ком не напоминала.
Не знаю, по-моему, она гораздо больше похожа на Алекса. Мередит я видел на единственной фотографии, которая до сих пор пылится в гостиной, а дядя всегда тут, вот я и сравнивал их с Блейк.

Все мы старались поддержать дядю, но кое-кто и о маме не забывал. До сих пор не могу сказать наверняка, принял ли папа к сведению мои соображения относительно её чувств, но утешал он её очень усердно.

И да, я знаю, что подсматривать нехорошо. Но я ничего и не видел!
Спасибо Девину, который умеет проходить сквозь стены и любит наблюдать за всякой романтической чепухой.

В любом случае, я был очень рад, что всё наконец прояснилось. Понятное дело, что я первым догадался о причинах маминой грусти: ей очень нравился папа (почти так же сильно, как мы с Блейк), но она думала, что он до сих пор скучает по Мередит. Странно, её имя давно уже не звучало в доме, но она умудрилась встать между его обитателями. Некоторые люди доставляют проблемы даже на расстоянии, вот почему я никогда не горел желанием её увидеть.
А папа с Франкой, моей настоящей мамой, были очень, очень счастливы.

Но их любви постоянно что-то мешало! Сперва скончалась тётя, и папе пришлось отложить объяснение, а потом, когда они только начали встречаться, умер дядя Алекс.
Девин сказал, что это нормально – немножко о нём погрустить, но там, куда дядя ушёл, он сразу же встретил Дестини. А значит, ему там будет лучше, чем тут, без неё.

Я передал эти соображения – в качестве своих собственных – маме, и это её наверняка утешило, хотя она и осталась без родителей.
- Главное, что у меня есть вы, - заверила она.
Но папа придумал кое-что получше, чтобы её порадовать. Он сказал, что любит её всем сердцем и хочет на ней жениться.

Теперь-то можно признаться, что я переживал – совсем чуть-чуть! – что они слишком увлекутся друг другом и перестанут уделять мне внимание. Даже Блейк после того, как выросла, стала общаться со мной меньше.
Но ничего такого не случилось. Мы с папой много времени проводили вместе: бегали по утрам, или ездили на экскурсии, или навещали Рето с Максин, или играли с Руфусом.
Он, кстати, вырос в огромного пса! Папа смеялся, а мне не верилось, что когда-то этот здоровяк крохотным пушистым комочком лежал в ладонях Максин.

А мама сказала, что у такой крупной собаки ума могло быть побольше. Но мне даже нравится, что Руфус постоянно дурачится, как щенок. Он классный и напоминает о Максин куда больше, чем любой другой подарок.

После того, как я убедился, что родители любят меня по-прежнему, новость о скором прибавлении меня не очень встревожила. Я только старался придумать, кем же мне будет их малыш, учитывая, как всё запутанно в нашей семье. С папиной стороны, получается, сводный брат. А с маминой?..
В одном я не сомневался: этого ребёнка никто не будет дразнить кукушонком, потому что он родится у лучшей мамы в мире. Как-то раз, гуляя по саду с Девином, я увидел, как папа ласково делает маме массаж: в последнее время у неё болела спина.
- Он любит её больше, чем Мередит? Они ведь будут вместе всегда? – спросил я с тревогой. Девин помолчал немного и ответил:
- Я не знаю, как сильно он любил Мередит. Любовь трудно сравнить, но да, они будут вместе.
- Почему вы так уверены? – да, я до сих пор его побаивался и поэтому обращался исключительно на «вы».
Девин пустился в пространные рассуждения о том, что чаще всего в любви один любит, а другой только позволяет любить. Он сказал, что маме с папой повезло, потому что они оба любят.
- Никогда не свяжусь с какой-нибудь дурой, которая вздумает только позволять себя любить! – заявил я в сердцах.
Прадедушка засмеялся. А мама с папой нас по-прежнему не замечали.

Напрасно я мечтал о брате: когда позвонили из больницы, выяснилось, что мама родила нам с Блейк сестричку. Её назвали Бекки.
Когда они приехали из больницы, я, подготовленный рассказом Блейк о своём появлении в доме, ожидал увидеть непонятный кулёк, а в нём – сморщенного и некрасивого человечка. Но Бекки не была ни сморщенной, ни некрасивой. У неё оказалось симпатичное маленькое личико, вздёрнутый носик и озорная улыбка.

***

Уф, как трудно, оказывается, описывать своё детство.
Вчера Девин опять рассказывал о своей обожаемой Мерит. Оказывается, она вела дневник по рекомендации терапевта, когда Девин – тогда ещё не были женаты – её ужасно раздражал. Почему-то он считает это очень лестным, а по-моему, тут нечем гордиться, если чуть не свёл кого-то с ума. Но Девин говорит, что я преувеличиваю.
Короче, я тоже решил вести кое-какие записи. У меня куча свободного времени и совершенно нечем заняться, кроме школы. У Блейк есть гимнастика, у папы с мамой – их любовь, у Бекки – няня и детская, полная игрушек. А у меня – только Руфус и долгие часы безделья.
Буду вести дневник, если это поможет убить время.

Первая запись получилась ну просто огромной, зато я как будто вспомнил заново детские годы. Получилось действительно забавно. А сейчас надо закругляться, потому что к ужину приехала Максин, а я её сто лет не видел.

Кстати, Девин сказал, что где-то должны храниться дневники прабабушки Мерит, дедушки Люка и… и Мередит, да. Если она, конечно, не забрала его с собой, что было бы вполне в её духе. Надо будет найти всё остальное и почитать.
А пока что я просто сидел со всеми вместе за столом, ел приготовленное мамой печенье, и мне было очень хорошо.