[StarzzzZ]

спасибы

Ларисса, bertytops, спасибо большое!

Сообщение от Ларисса

Всегда с твоими династийцами что-нибудь интересное происходит. Ну, или ты просто так интересно подать умеешь. На это тоже талант надо иметь.

Да что с ними происходит? Сидят на попе ровно и в ус не дуют))) Может, правда, подать как-нибудь умею, но в своём литературном таланте я сомневаюсь ещё больше))) Просто так получается.
А тебе спасибо за похвалу!

bertytops, спасибо, что не осталась равнодушной к истории Адельки)))

Сообщение от bertytops

Сначала я ругала Рафаэля всеми нехорошими словами Как так можно?

О, да, его тут многие хотели порвать на мелкие тряпочки!

Сообщение от bertytops

возникло два вопроса: зачем это надо было Ханне (если не ошибаюсь, в отчёте это есть, но вот не хочет он у меня открываться, а содержимое я подзабыла за две недели ) и почему Рафаэль не попытался ничего выяснить, рассказать?

Ханне прост озатуманил мозг тот самый Рикки Бейли. Наобещав горы счастья, которые сваляться на неё в лице самого Рикки, он представил это как игру - мол, есть тут у меня один должок за Адель, вот мы так "пошутим", потом ей всё расскажем и т.д. и т.п. и все будут счастливы. Адель - будет урок, но всё, же узнав о шутке, счастье с мужем и дитём, а тебе - тоже счастье со мной на веки вечные. Запудрил мозги ей, да и сама ханна оказалась "недалёкого ума", что так или иначе согласилась на эту подлянку.
А Раф... Он пытался как-то оправдаться поначалу, но тоже чувствовал за собой вину. В конце концов, пусть и под воздействием препарата, но до постели дошёл своими ногами.

Сообщение от bertytops

Лоран - копия мамы. Это видно даже в таком маленьком возрасте. И меня это не могло не порадовать, ведь Адель очень, очень красивая (и очень похожа на автора ).

Да, Лоран - копия маманьки. И, что хорошо для девицы, как мне кажется, не очень будет хорошо для парня. Но ничего, что ж теперь поделать)))
А мы разве с Аделькой похожи? )))

Признание Ханны вывело меня из, казалось, уже ставшей привычной, колеи. Казалось, что всё идёт так, как должно быть. Но вновь очередная волна подхватывает и несёт тебя дальше, суля новые хлопоты, заботы, проблемы и переживания. И, как ей не сопротивляйся, как ни проси вернуть туда, где ты была минуту назад, волна беспощадно несёт тебя вперёд, не давая возможности оглядываться назад, заставляя смотреть только перед собой. Как говорится, у страха глаза велики – особенно они велики перед будущим. Мы до мелочей можем помнить прошлое, спокойно относиться ко всему произошедшему – ведь оно прошло и больше не требует корректировки. Будущее же – сплошная загадка. Мы постоянно что-то придумываем, хотим делать только так, как будет лучше, боимся ошибиться, оступиться, обмолвиться не о том… Мы постоянно живём прошлым, иногда случается жить настоящим и почти никогда будущим. Слишком страшным кажется оно – вот-вот из-за очередного угла выскочит подвох, непреодолимое препятствие или недопонимание. Мы заранее программируем себя на "что-то будет". Обязательно что-то будет, вот только знать, что именно, нам не дано. Заранее. Поэтому давайте просто жить, без страхов перед чем-то новым. Ведь разве кто-то сказал, что "что-то будет" – это обязательно плохо?

Несмотря на все свои рассуждение, которые казались мне верхом симской мысли, ответа на вопрос "Что делать дальше?" я по-прежнему не находила. Пожалуй, оставалось только биться головой … не, не "ап стену"! Мне достаточно было увидеть что-то твёрдое и достаточно ударопрочное, как голова сама просилась немедленно приложиться, да посильнее. Примерно так я и допечатывала свой очередной роман.

Конечно, Ханна "исповедалась" не только мне. Что, зачем и почему так же узнал и Рафаэль. Хотя чего ему узнавать – он всегда знал, что его "подставили", словно кролика Роджера. И, несмотря на то, что все вроде бы знают правду, глаза распахнуты и пелена, застилавшая их, развеялась напрочь, в доме по-прежнему царила напряженная атмосфера, как будто признание Ханны – лишь иллюзия, и стоит на миг закрыть глаза и потом открыть, как всё вернётся на прежние места. Одно осталось неизменным – это любовь Рафаэля к Лорану. Я очень благодарна мужу (да, мы ведь так и не оформили развод), что он всего себя посвящал сыну, приходил каждый день, играл с ним, читал сказки на ночь и просто разговаривал "по-мужски" о мальчишечьих проблемах.

Из вялотекущих разрозненных мыслей в единственный выдавшийся на неделе выходной меня вывел телефонный звонок.
Я практически ничего не поняла – видимо, кто-то вновь хочет сыграть со мной злю шутку. Звонили из какого-то туристического агентства и сказали, что все документы на моё имя приняты, билеты куплены и завтра я лечу во Францию.

С явным недоумением на лице я выслушала оператора и отсоединилась. Не успела я и рта раскрыть, чтобы возмутиться нелепой оплошности такой хваленой фирмы, как дверь приоткрылась, и четыре сгорающих от любопытства глаза уставились на меня.
-Ханна! Лоран!! Это ваших рук дело, признавайтесь!!!!!! – нарочито грозно сказала я.
Четыре глаза дружно заморгали, а по лицам подруги и сына расплылись такие улыбки, что чеширский кот подавился бы от зависти чаем мистера Болванщика, если бы их увидел.
Всё понятно – эти двое решили спровадить меня куда подальше, дабы не нагнетала обстановку вечно смурная Адель.
-Мама, мы с тётей Ханной посовещались и решили, что вы с папой срочно должны отдохнуть. Причем только вдвоем! и не абы где, а в самой романтичной стране – во Франции! – не по-детски серьезно заявил мне мой девятилетний сын.
-Да, Адель! – в поддержку Лорана подала голос Ханна. – Поезжайте, вам действительно нужна эта поездка! Уж если не…. То хотя бы хорошо проведёшь время, попутешествуешь, попробуешь лягушачьи лапки и французскую выпечку.
-Да вы сговорились!!
В ответ оба авантюриста неистово закивали головами, словно китайские болванчики.
-Мама, - снова всё так же серьёзно продолжил Лоран, - поезжайте с папой, а за нас не переживай, мы с тётей отлично со всем справимся, Эмбер напоим, накормим, и сами с голоду не умрём – тётя Ханна уже показала мне предполагаемое меню на неделю, это будет нечто!! – сын сощурился от предвкушаемого праздника живота.
В общем, я отказалась слушать их дальше и удалилась в свою комнату. А уже на следующий день я сидела в салоне автомобиля Рафаэля, направляемого в аэропорт.

Весь полёт я не находила себе места. Мы с Рафаэлем сидели рядом, разговор не клеился, да особо никто и не пытался поддерживать беседу. Поэтому, мысленно "поблагодарив" домочадцев за сюрприз, я достала фотокамеру и запечатлела несколько французских пейзажей. И мне было всё равно, что я фотографирую практически одно и то же, главное – отвлечься и занять себя делом. Пожалуй, единственное, что до сих пор озадачивало меня, так это вопрос – почему Рафаэль с самого начала не рассказал мне всё, как было на самом деле.

И всё-таки, уже крепко стоя обеими ногами на французской земле, перед входом в отель, где нам предстояло провести три выходных дня, я задала сей тревожащий меня вопрос.
-Адель, да я же с самого начала говорил тебе, что и не было у нас ничего, и что это полнейшее недоразумение, и… Да ты ведь слушать ничего не хотела. Я попытался кое-как оправдаться, неумело правда получилось. И не очень убедительно, ведь я поддался искушению, пусть и под действием препаратов, но повёлся…
-Да, я знаю, но ведь ты был ни при чём, почему же ты не убедил меня в этом?? Потом! После!!
-А ты бы меня смогла услышать?
-Тьфу-тьфу, не жалуюсь на слух!
-Я не про "слУшать", я говорю про "слЫшать"! Это совсем разные вещи. Ты не стала слушала меня тогда, не думаю, что ты услышала бы меня потом. Я не прав?
…
-Прав. Похоже, ты знаешь меня лучше, чем я сама.
-А ещё тебя очень хорошо знает наш сын, благодаря которому наш с тобой разговор наконец-то состоялся.
Я слабо улыбнулась, Рафаэль вздохнул. Что тут говорить, когда уже всё пережито, переболело и, может, даже умерло.
Раф легонько обнял меня, я ответила ему встречным объятием. Нет, реанимация порою помогает, но только не в безнадёжных случаях.

Вечером, после размещения в отеле (кто бы мог усомниться, что Ханна с Лораном позаботятся об отдельном номере для меня! Конечно, нас ждал один номер на двоих с одной кроватью, правда, на которой можно возвести непреодолимые баррикады), после пары экскурсий, после набега на местные магазинчики я наконец-то смогла уединиться за столиком в небольшой кафешке, которое привлекло меня ароматом французской выпечки и горячего шоколада, но, самое главное, отсутствием суеты и посторонних любопытных глаз. Пролистав свои записи на несколько страниц назад, я перечитала написанные мною строки:

"…Конечно, Рафаэль пытался оправдываться и нёс что-то невнятное, вроде "это не я", "я не хотел", "она сама" и "моя хата с краю", но что могут его оправдания против наглядной сцены, свидетелем которой я стала!!..."

"…Я видела всё своими глазами! И любые оправдания со стороны Рафаэля – это всего лишь гнусная попытка труса спасти своё насиженное пятой точкой место…"

"…Раф что-то говорил, что был сам не свой, что он бы никогда, но бес попутал, что Ханна сама, первая…"

"…Я что-то без перерыва кричала, доказывала, обвиняла… А потом просто указала Рафу на дверь. И он ушёл…"

-Адель! – из закоулков прошлого меня вывел знакомый голос. – Читаешь умные мысли великих людей? – поинтересовался Рафаэль.
-Людей абсолютно не великих и стопроцентно глупые мысли. – Быстро захлопнула я свои записи и в упор уставилась на мужа. – Как ты меня вообще здесь нашёл?
-Ну, с оставленной тобою запиской на тумбочке, это было несложно.
Рафаэль улыбнулся, я улыбнулась в ответ. Ох уж эта мне моя предупредительность. Похоже, от привычки не доставлять ближним хлопот я никогда не отучусь.
-Пойдём в гостиницу, скоро стемнеет. – Рафаэль галантным жестом подал мне руку, я, как полагается истинной леди из романов прошлых веков, слегка покраснела для приличия и картинно подала свою руку в ответ.
-Вперёд, Ma chère. – И, быстро поцеловав мои губы, Раф потянул меня в сторону отеля.

Осталвшиеся два дня мы провели в праздном безделье, которое, впрочем, всё-таки пошло на пользу обоим.
Ни с того, ни с сего местные жители стали признавать в нас далёких "заморских" звёзд, хотя, её Богу, не думала, что молва о моей скромной медицинской деятельности докатится и до Франции. Рафаэль пользовался своей популярностью по полной – везде брал всевозможные скидки, купоны, товары и ужинал в ресторанах за счёт заведения, я же не могла похвастаться такой же "звёздностью", поэтому ограничивалась 50-процентным сейлом.

Конечно, не обошлось и без приключений с поисками древних монет и артефактов. Хотя сейчас это было скорее развлечение праздных горожан, нежели тот азарт, что присущ был нам молодым, когда интересно было попробовать всё и вся, побывать везде и ощутить себя охотником за сокровищами.

Посещение местного старинного кладбища тоже особых впечатлений не произвело. Кресты, могилы, обелиски. Кто-то скорбит о любимом дедушке, кто-то о безвременно ушедшей сестре. Некто выгравировал любовное послание на одном из обелисков. Правда, было похоже, что это единственный раз, когда кто-то вспомнил об усопшем. Могила была давно заброшена и вся заросла вереском, отчего сентиментальные вирши казались ещё более нелепыми и… ненастоящими. Единственное, что нас немного позабавило на кладбище, уж, извиняюсь за каламбур и неуместное веселье, так это две бабушки-пенсионерки, которые как только не ухитрялись маскироваться, дабы получить пару "пикантных" фото двух заморских "звёзд, воссоединившихся на романтичных землях старой Европы". По крайней мере, на следующий день заглавие заметки на первой полосе ежедневной газеты гласило именно так.

Были и пикники на природе. Куда же без них и подгоревших на безобидных углях сосисках? Ничего, Раф, я специально насадила на шампур целую упаковку колбасных изделий, так что снимай с лица унылую гримасу и присоединяйся к моему столу.

После сытного обеда на двоих Рафаэль ещё полдня пугал местных жителей мелодичными звуками, разносившимися по всей округе. И не подумайте, что у него случилось расстройство желудка, нет! Просто Раф умудрился каким-то образом протащить через таможню свою старушку-гитару и теперь бренчал на ней свои романсы.

Я же предпочла в тишине спокойно закинуть удочку в местный пруд и наловить жирных французских карасей, из которых Ханна по нашему приезду, непременно сделает что-нибудь такое вкусненькое, что пальчики оближешь по самый локоток.

В общем, французские каникулы для нас оказались не авантюрными приключениями, а милым, спокойным, я бы даже назвала это дачным, отдыхом. От суеты, от проблем, от пережитых волнений и стрессов. Мне совсем не хотелось выплеска адреналина в кровь, наверное, в своё время его хватило с избытком. Ханна и Лоран были правы – мне просто нужно было забыться, отвлечься и хоть немножечко погрузиться в состояние умиротворения и полной нирваны.
Хотя от папарацци нельзя было никуда скрыться, практически каждый наш шаг фиксировался на фотокамеру. Что ж, ради развлечения мы с Рафом решили подыграть пронырам и подбросили им пищу для новых сплетен. Ведь никто кроме нас двоих на самом деле не знал, что мы в палатке кроссворды разгадывали. А вы что подумали?

Понравилась ли мне поездка? Конечно! Наконец-то хоть что-то вырвало меня из ежедневной кутерьмы. Я реально смогла отдохнуть и хоть и на пару дней, но забыть о своих пациентах, операциях и консилиумах. Я благодарна подруге и сыну, что они смогли вытащить меня из того замкнутого круга, в котором я находилась последние… Даже говорить страшно, сколько лет.
Что я могу сказать по поводу Рафаэля? Ну…. Пожалуй, это всё-таки тот самый вопрос, на который я пока что не в состоянии ответить. Да, мы провели в месте несколько дней, да, порою ходили, держась за руки, и даже кое-где промелькнули пару поцелуев. Но пока что ничего более я не могу сказать. Скажу сейчас – всё равно окажется неправдой, потому что слишком много всё, слишком долго всё, слишком запутанно. Тоже всё.

Вернулись домой мы посвежевшими, отдохнувшими, бодрыми и весёлыми. Я хаотично металась между желанием всех и сразу обнять, раздариванием подарков и сувениров и распаковыванием багажа. Рафаэль же, приветливо всех поприветствовав, направился прямиком в сторону кроватки, где спала Эмбер. Теперь, когда все знают, благодаря кому малышка появилась на свет, Рафу не было больше нужды игнорировать девчушку.
Эмбер с удовольствием пошла на ручки к дяде Рафаэлю и сияла, словно медный таз, описавшись от восторга прямо на любимую рубашку Рафа.

Лоран , рассмотрев в подробностях все игрушки и перепробовав все привезённые мною конфеты на вкус, всё же отдал предпочтение любимым шахматам, откуда, как ему казалось, лучше всего вести наблюдение за старшими: и слышно, и видно всё, но при этом как будто сам ни при чём.

Впрочем, без меня сынуля тоже не скучал. Как мы с Рафом были объектом преследования папарацци во Франции, так в Бриджпорте. Ханна, не сводящая с оставленным ей в попечение Лорана глаз, рассказала мне, как пару кумушек из высшего общества пытались выманить из уст юного Шанти скандальные подробности и тайны семейства. Подруга была вынуждена даже смириться с тем, чтобы встать на беговую дорожку. Так ей удобнее всего было контролировать любопытство везде сующих свой нос горожан. Правда, самой Ханне пришлось ой как нелегко: синяки на коленках ещё долго будут напоминать ей то время, когда она впервые познакомилась со спортивным тренажером.

Хотя и сам Лоран был не промах. К сожалению местных сплетниц, они этого не знали. Так что пришлось им "в обмен на информацию" поиграть с Лораном в салочки. Поначалу грузные тётки обрадовались – всего ничего, и у тебя в кармане гора свеженьких сплетен и повод посудачить на год вперёд. Но они и не догадывались, что в салочки Лоран может играть часами. Так что к вечеру, замученные и уставшие девицы, просто умоляли о пощаде с просьбой оставить их дряблые мышцы в покое.

Но по-прежнему любимой игрой моего сына остаются не салочки, и даже не шахматы. Дни напролёт от может проводить вместе с малявкой Эмбер, с упоением играя с ней в куколки или читая ей сказки перед сном. Наверное, не у всех родных братьев и сестёр могут быть такие тёплые дружеские отношения, этим же двоим крупно повезло, что судьба, пусть и таким странным и нелепым способом, но подарила им семью, в которой их любят и дорожат ими, как самым бесценным сокровищем на всём белом свете.

Детишки беззаботно играют в своей комнате, Ханна вдохновенно малюет картины одна за другой, а мы с Рафаэлем вновь уединяемся в когда-то нашей общей комнате. Он всё чаще остаётся у нас и всё реже уходит к себе домой, в свою старую "холостяцкую" берлогу. Наверное, скоро он вообще перестанет куда-либо уходить. Я не могу сказать, что я его люблю. И не могу сказать, что не люблю. Как я и писала в самом начале, пока что я предпочитаю жить днём сегодняшним, не зацикливаясь на прошлом и не заглядывая в будущее.