[Immortelle]

Ля-ля

zeherita, эх, опять я со своими не совсем точными формулировками... В общем, я имела в виду не историю Лео и Адрианы. Но было очень интересно почитать твои размышления

и последнее можно воплотить красиво... и я думаю, Лена, ты на это способна

Это можно считать комплиментом?
Мне было интересно, чего же ты ждала от Форда, как бы ты объяснила его небанальность как персонажа?)
bertytops, а вот и отчет

Я понимаю, когда все плохо, то тяжело подобрать слова для комментария, но напишите хоть что-нибудь, это для меня очень важно. И как обычно, я настойчиво рекомендую вам прослушать песню)

Отчет 2.8 "Осколки невинности"

I still remember the world
From the eyes of a child
Slowly those feelings
Were clouded by what I know now

Where has my heart gone
An uneven trade for the real world
Oh I, I want to go back to
Believing in everything and knowing nothing at all
Evanescence - "Field of Innocence"

Как и все влюбленные парочки, мы с Эйданом не отлипали друг от друга. Все наше свободное время мы проводили вместе. Я звала его Ежиком, потому что он постоянно колол меня своей щетинкой, отчего у меня появлялось раздражение на лице. И ничего смешного! Знаете, как это неприятно? Ладно, это все мелочи. Я же была просто котенком, ничего необычного, конечно, но все равно мило.
Учебный год кончился, мы успешно сдали экзамены, я получила "4" по физике не без помощи Брэндона, и начались летние каникулы. Нам было хорошо и спокойно вместе, но все это происходило как во сне, как будто я наблюдала за нами со стороны. Иногда Эйдан замечал мой отсутствующий взгляд и спрашивал в чем дело, а я отвечала, что все в порядке. Но в порядке было далеко не все.

Все дело было в том, что в последнее время я думала только о папе и его тайнах, а не о своей личной жизни. Конечно, я сотни раз пыталась спросить у Лис, почему же она хотела от нас уйти, что заставило ее только подумать об этом. Но все мои попытки были тщетными: она не хотела мне ничего рассказывать и всячески избегала меня. Наш дом превратился в пыльные развалины, а его жители, члены некогда дружной семьи, разбрелись по своим углам. Бессонными июньскими ночами мне было холодно и одиноко даже в собственной постели. Мы больше не собирались за одним столом по воскресеньям: папа вообще редко появлялся дома, Лис, приготовив еду, закрывалась в своей мастерской, а я обедала за столиком у бассейна, глядя на океан совсем без каких-либо эмоций. Все, что сказал папа не так давно, казалось мне ложью. Он не предпринимал никаких попыток сохранить брак с Анналисой, сохранить нашу семью. Мне начинало казаться, что это нужно только мне одной. И одна я не понимала, что между ними происходит.

Тогда-то я и решила, что нужно действовать. Свободного времени у меня было полно, мое отсутствие дома никого не беспокоило, так что я могла делать все, что захочу. Слежка за папой - первое, что мне пришло в голову: может, удастся увидеть что-нибудь необычное. Эйдану я ни слова не сказала про нашу разрушающуюся семью, ему ни к чему это знать, у него и самого дома не все в порядке. Да и дело это было только моим, личным, что даже своего любимого парня я не желала посвящать в это. Следить за папой на собственной машине было бы глупо, поэтому я передвигалась на велике. А что? Совмещаю приятное с полезным, хотя наблюдение за собственным отцом было не совсем приятным времяпрепровождением. Одним солнечным утром (хотя в ЛА практически каждое утро солнечное) как только папа выехал на своем авто за ворота нашего дома, я, вооружившись фотоаппаратом, села на велик и последовала за объектом слежки. Слежка немного будоражила мое воображение, я как будто чувствовала себя кем-то вроде Шерлока Холмса, но понравится ли мне то, что я могу узнать?

Полдня, изнемогая от расплавляющей мозги жары, я проторчала за углом научного института и уже пожалела, что решилась на эту игру в детектива. Словно прочитав мои мысли, папа наконец покинул институт и направился в уютное летнее кафе напротив пляжа. И тогда началось самое интересное, но очень-то приятное. Сев за столик, папа изучал меню, а буквально через несколько минут к нему присоединилась молодая девушка с длинными рыжими волосами. "Кто она такая? Да она ему в дочки годится!" - подумала я, но спешить с выводами пока не стала. Папа поприветствовал ее и помог сесть (джентельмен хренов), потом они о чем-то мило болтали, дожидаясь заказа, и... Нет, я не хочу это вспоминать... Папа смотрел на рыжую как зачарованный, целовал ее руку, а она гладила его ногу под столом. За происходящим я наблюдала издалека через фотоаппарат, используя зум, но после того, как я увидела все это практически вблизи, мне стало дурно. Все было и так ясно: папа изменял Лис, а она об этом узнала, и добавить тут нечего.

Потом я вспомнила из рассказов папы, что мама была примерно того же возраста, что и эта девица. Не буду отрицать, она красивая, молодая и все такое. Но Анналиса не такая уж и старая, чтобы ее заменили двадцатилетней "ноги-от-ушей". Почему папа выбрал ее? Чего такого нет у Анналисы, но есть у нее? Наверное, я рассуждала так, словно изменили мне. Но ведь так и было! Папа изменил не только Лис, а всем нам, даже самому себе, всему, что мы имели. Вопросы, вопросы, вопросы... Я задавала их сама себе, но ответить на них мог только виновник моих страданий. Напоследок я взглянула на парочку, разбившую мне сердце, и уехала подальше от этого проклятого кафе. Мне было нужно все переварить.

Я не знала, что мне сделать для того, чтобы заставить папу вернуться домой. Как сделать так, чтобы все было как раньше? Как заставить бросить его рыжую? Я не могла придумать, как вести себя с папой, смотреть ему в глаза, зная правду. Но молчать я тоже не могла.
По возвращении домой я услышала, как папа и Лис снова ругаются прямо во дворе. Когда я зашла за ворота, папа крикнул, что сам уйдет из дома. Разве рыжая действительно стоит того, чтобы мой папа ушел из семьи? Неужели какая-то интрижка на стороне способна разрушить то, что мы строили годами? Я смотрела на то, как они разрушают нашу прежнюю жизнь, и понимала, что не в силах что-то изменить. Меня охватила злость: сердце бешено колотилось, в ушах звенело, миллионы мыслей роились в голове. Было такое ощущение, что я вот-вот взорвусь.

- Хватит ругаться, прекратите! - я все же взорвалась, словно вулкан, который спал годами и наконец проснулся. - Лис, ты хотела уйти. А ты подумала о том, что будет с тобой и малышом? Ты подумала обо мне? Ведь роднее тебя у меня матери нет! А ты, папа? Гоняешься за прошлым, за тем, что безвозвратно ушло, и обманываешь себя, встречаясь с той девицей. Ты пренебрегаешь всем, что имеешь сейчас. Да, я видела вас. Можешь ничего не отвечать. Саманта умерла для меня, для тебя. Для всех, кто живет в этом доме. Ясно?!
Папа и Лис молча смотрели на меня с полураскрытыми ртами. Казалось, они были шокированы таким всплеском эмоций, ведь я всегда была спокойной девочкой.
- Нет, папа, ты отсюда не уйдешь! Никто из вас отсюда не уйдет, это я ухожу, потому что не могу больше видеть вас обоих. В этом доме мне больше нет места, - подытожила я и, сев на велик, помчалась подальше от нашей улицы.

Я не сожалела о том, что ушла. Мое сердце бы не вынесло еще одной тоскливой ночи в доме, который давно опустел, оброс мхом обид, многочисленных ссор и предательства папы. Безжалостные и холодные стены сдавливали меня, и возникало ощущение, что с каждым днем я становлюсь все меньше и беззащитнее, а однажды совсем исчезну с лица земли. Я была одинока в своем стремлении сохранить семью, которая у меня была, вернуть все на свои места, пустить в наш дом последний лучик надежды.
Сидя на холодном песке, я наблюдала за тем, как прожорливый горизонт жадно поглощал угасающее светило. Мои пальцы нервно печатали смску Эйдану: все же пришлось ему рассказать о своем побеге из дома и о том, что мне некуда идти.
- Мы что-нибудь придумаем, - ответил он уже после моего рассказа и чмокнул меня в лоб.
Кто как не Эйдан мог знать, каково это - жить в доме, в который не хочется возвращаться?

Эйдан, в отличие от меня, мог рассуждать трезво и, не поддаваясь эмоциям, сообразить, что же нам делать дальше. Было решено избавиться от всех моих кредиток (потому что бы я точно ими воспользовалась), чтобы меня нельзя было отследить, и снять номер на наличку в средненьком отеле, где папа меня бы точно не стал искать. Без Эйдана я до такого бы не додумалась и в лучшем случае была бы поймана уже следующим утром. Комната, которую мы сняли, была небольшой, но уютной и чистой. Да, это вам не "Плаза" или "Четыре сезона", но здесь есть душ, чистые простыни и телевизор, а этого было достаточно.

Мы заказали пиццу, а потом смотрели старое кино, названия которого я даже не знала, лежа в кровати в объятьях друг друга. Я была с ним, моим самым близким, самым лучшим другом и любимым в одном лице. Я уверена, что он никогда меня не бросит и не предаст, он всегда будет рядом, всегда поможет мне в трудную минуту, всегда защитит от бед, снимет боль, позаботится обо мне и вытрет слезинки с моей щеки.
- Ты такая красивая и такая грустная. Мне больно смотреть на то, как ты страдаешь...
Я сама не знаю, что на меня нашло, но я не дала Эйдану договорить и поцеловала его совсем не так, как обычно. Волнение по поводу случившегося понемногу отступало, и на смену ему пришло совсем другое чувство, которое я уже испытывала раньше . Когда я на мгновение оторвалась от Эйдана и посмотрела на него, он понял все без слов.

Так я стала женщиной. Мне не было больно, меня вообще обошли стороной все эти неприятные моменты первого раза. Может, потому что на душе было в миллион раз больнее? А может, потому что наша любовь сильнее всей этой чепухи? Все было прекрасно, волшебно, нежно, идеально и... правильно. Да, правильно. Я, Эйдан, мы, это позитивное окончание трагичного дня, маленький номер в отеле. Не было ни роз, ни красивой большой кровати, о которых я мечтала раньше. Мне это уже не было нужно, главное - моим первым был Эйдан, а остальное не имело значения. Я была счастлива, что такое важное событие в моей жизни я разделила именно с ним. В те сладкие минуты я забыла обо всем, включая то, что у меня больше нет той семьи, которую я совсем недавно имела, ненадолго притупилась боль, которую причинил мне папа. Позже мы с Эйданом еще долго лежали в обнимку, я гладила его волосы, а он смотрел меня с нежной улыбкой на лице.

Я ни на секунду не сомневалась в нем, ничего не боялась, когда отдалась ему. Эйдан был единственным, кто ни разу еще меня не разочаровывал. Он всегда будет занимать особое место в моей душе. Он помог мне, поддержал меня, спас меня в каком-то смысле. Ведь неизвестно, что было бы со мной, не окажись он рядом.
Каждую ночь Эйдан сбегал ко мне в номер, а наутро уезжал, чтобы отметиться дома, и снова возвращался ко мне. Но когда я оставалась в одиночестве, меня снова посещали грустные мысли. Разочарование в папе, в том мире, в котором я жила. Как бы я хотела снова стать ребенком, не знать забот, не думать ни о чем и с удивлением и открытым ртом наблюдать за происходящим вокруг. Уже ничего не будет, как прежде, даже если папа остепенится, этот неприятный осадок останется в моей душе навсегда. Я не знала, чего добиваюсь своим побегом. Быть может, я надеялась на то, что боязнь потерять меня сплотит папу и Лис, и их отношения возобновятся. Если они меня действительно любят... Но вдруг после моего возвращения они снова разбегутся по углам? Ведь у нас есть еще не рожденный малыш, чистый и невинный, и мне бы не хотелось, чтобы и он потерял свою невинность из-за своих родителей...

Я неприятно удивилась тому, что ни папа, ни Анналиса не пытались меня найти после побега, даже не мобильник не звонили. Неужели им было плевать? Или они настолько шокированы моей выходкой?
Но на следующее утро после моего побега мне позвонил отец и просил вернуться домой.
- Почему ты так упорно цепляешься за прошлое, папа? Может есть что-то еще, чего я не знаю? Почему ты отвергаешь идеальную во всех отношениях Анналису, и хоть и не совсем в буквальном смысле возвращаешься к той, что причинила нам обоим столько страданий? - вопрошала я.
Допрос плавно перетек в невнятные всхлипывания, а папа лишь громко сопел в трубку.
- Я так и знала. Ты просто оказался не тем папой, которого я любила. Верным, заботливым, любящим.
- Просто возвращайся домой, Адриана. Там и поговорим.
- У меня больше нет дома. И отца у меня тоже больше нет, - крикнула я и швырнула телефон в стену.
Конечно, я сказала это не всерьез. Отвергнуть любимого отца мне было очень тяжело, но и принимать его таким, каким он оказался на самом деле, невыносимо больно.

Неопределенность сводила меня с ума. Было ли дело только в папиной любовнице, или же он просто с ее помощью возвращался в прошлое, где они были счастливы с мамой? Ведь он часто повторял мне о том, как скучает по ней. Стоит ли во всем винить эту рыжую, она же может и не знать о нашем с Лис существовании. На эти мысли меня натолкнуло небольшое событие, потрясшее до глубины души.
Сидеть в четырех стенах маленького номера в отеле было тоскливо, и я время от времени гуляла по окрестностям, чтобы подышать свежим воздухом, купить "Фруктовый лед" и полистать утреннюю газету в поисках своей фотографии в колонке о пропавших людях.

Сидя на скамье с газетой, я заметила приближающуюся... как вы думаете кого? Да, ту рыжую. Что она делала здесь в такое время - меня не волновало в тот момент. Я с ненавистью смотрела на нее, шествующую гордой походкой, такую безупречную и красивую. Мной овладел какой-то неконтролируемый гнев, и я, резко вскочив со скамейки, накинулась на папину любовницу с криками, когда проходила прямо около меня:
- Оставь моего папу и нашу семью в покое! Ты, рыжая тварь! - с этим словами я вцепилась в ее локоны и со всей силы выдернула из них здоровенный клок рыжих волос.

- Да как ты смеешь? Кто ты такая? Я тебя впервые вижу и не знаю твоего отца! - с ужасом в глазах завопила разлучница, держась рукой за то место, откуда несколько мгновений были вырваны ее драгоценные волосы.
Я осмотрелась по сторонам и заметила, что вокруг нас образовалась небольшая кучка зевак. Они с интересом наблюдали за этим инцидентом, как будто пришли в кино. Разомкнув кулак, сжимающий волосы, я выронила их на асфальт и побежала прочь.
Больно, невыносимо больно. Я нашла временное убежище в беседке недалеко от отеля. Съежившись в маленький комок, я уткнулась лицом в колени и рыдала от отчаяния. В кого я превращаюсь из-за папиных ошибок?

- Все хорошо, я рядом, - успокаивал меня Эйдан, когда нашел меня, потрясенную и заплаканную.
- Я больше не могу так жить, не могу жить с осознанием того, что беспомощна что-либо изменить. Не хочу домой, не хочу никого из них видеть, потому что они сами не хотят ничего менять, - жаловалась я.
- Знаешь, что я думаю? Только не злись. Тебе нужно найти в себе силы и вернуться, потому что твои родители сами не справятся. Мне кажется, у вас все получится. Они поймут, что у них есть ты и нерожденный ребенок - самое дорогое, что у них есть на свете.
Я отвергла такое предположение Эйдана, помотав головой, хотя где-то в глубине души посчитала его разумным. Но собственные эмоции не давали мне трезво думать.

Я продолжала проживать в своем маленьком номере, но денег уже почти не оставалось. Стараясь не думать о завтрашнем дне, я просто бездельничала.
Не помню, какой это был день недели, но я запомню то утро надолго. Когда я прихорашивалась для прогулки с Эйданом на пирсе, раздался стук в дверь. Ни о чем не подозревая и будучи на сто процентов уверенной, что это мой парень, я открыла гостю без всяких вопросов. Но на пороге стоял не Эйдан, а мой папа.
- Поедем домой, Адриана. Твое место там, с нами, а не в этом дешевом отеле, - невозмутимо произнес он.
- Как ты узнал, что я здесь? - я попятилась назад.
- Я ему сказал, - послышался голос Эйдана из-за спины отца, - возвращайся домой, так будет лучше.
Это звучало так, словно я сумасшедшая, и за мной пришли санитары, чтобы надеть смирительную рубашку и накачать транквилизаторами.
Эйдан с папой заодно - вот это новость...

Боже, как же мне здесь нравится Адриана

Немного достижений семейства