3.8 Предначертано звёздами
Подарком родителей к окончанию университета стал огромный особняк, конечно, отданный мне не навсегда. По словам мамы, я ещё слишком маленькая для владения такой крупной собственностью, и поэтому она просто разрешила нам с Саймоном пожить там первый летний месяц.
- На второй этаж лучше и не заходите, - наставляла она нас в день отлёта, - Там голые стены и пустота. Кухня тоже не до конца отремонтирована, гостиная всё ещё полупустая… Там нужно много работать, в конце июня приедут рабочие, постарайтесь на развалить нашу новенькую дачу до того времени…
- Я же не ребёнок, мам, - безмятежно отозвалась я, плюхнувшись на заднее сидение машины Аурума, - Тем более со мной Саймон. Мы справимся, обещаю.
- Хотелось бы верить, - ворчливо пробормотала она, протягивая мне ключи и бумажку с адресом, - Если что, звоните.
- Мам, а… - я высунулась прямо из окна, задерживая ещё на минуточку нашу эскадру, состоящую из меня, Саймона и провожающего нас до аэропорта Аурума, - А море там есть?
Она усмехнулась, присела и ласково потрепала меня по голове, как маленькую девочку. Я не возражала.
- Есть, глупенькая. И море, и туземцы, и фрукты прямо с дерева – там всё есть, - она провожала нас с некой тоской во взгляде, медленно отходила от машины, непривычно грустная и тихая, - Счастливого пути, дорогие.
Калифорния мгновенно сразила меня наповал. Я не была здесь уже четыре года, и сейчас, оказавшись вновь, я не могла не вспомнить Ивонн. Моя замечательная Ивонн, погибшая несколько лет назад, как бы я хотела сейчас видеть тебя. Я давно смирилась с тем, что это невозможно, но не поделиться переживаниями с Саймоном просто не могла.
- Люди умирают, - пожал он плечами, выслушав мою историю, - Другие люди остаются. Человечество переоценивает цену жизни, на мой взгляд.
- Хочешь сказать, - удивлённо протянула я, - Что не расстроишься, если умрёт кто-то из твоих близких?
- Просто я не стану убиваться слишком сильно. Ещё неизвестно, кому повезёт больше, - я задумалась, и повисла тишина; когда я внезапно захотела спросить ещё что-то, он мгновенно схватил меня за руку и потянул к морю, волны которого степенно накатывали на берег. Я завизжала, когда он почти окунул меня, промочила платье и босоножки, и темы жизни и смерти перестали меня волновать.
На целый месяц перестали.
Стемнело хоть и поздно, но быстро, буквально за считанные минуты; я отметила отличие калифорнийского заката от портлендского. Солнце не пряталось стыдливо за облаками, яркое, почти красное, оно парило над горизонтом, торопясь скрыться. Всюду зажглись огни, и с нашего маленького пляжа был виден шумный город. Здесь, наверное, тепло круглый год – от этого песок такой обжигающе горячий, такая тёплая вода, такие сочно-зелёные растения.
- А ты меня любишь? – внезапно спросила я, положив подбородок и локти на его полосатую грудь. - А ты сомневаешься? – Саймон приподнял голову, смотря на меня в упор.
- Ни капли! – я плюхнулась рядом, вперив взгляд в звёздное небо. На пару минут мы замолчали.
- Как думаешь, - вновь подала я голос, почти шепча свой вопрос, - Нам с тобой с самого начала предназначено быть вместе?
- Конечно. Всем людям что-то предназначено. В школьные годы я увлекался астрологией и предсказаниями, но потом, поступив в университет, забросил это дело… Хотя я даже помню некоторые созвездия. Вот, смотри…
И я смотрела, слушала с интересом, а он рассказывал в упоении, хотя я всегда считала своего любимого молчаливым. Саймон рассказал мне про звёзды очень многое, и с этого дня я стала свято верить в судьбу. Саймон говорит, что всё давно решено за нас, и мы не вправе что-то изменить. Я ему верю; наверное, так и есть.
Ночью я уснула; смутно помню, как Саймон отнёс меня в дом. Проснулась я днём следующего дня – на улице шёл дождь, стучал крупными каплями по листьям пальм и кустарников, Саймона нигде не было. Я решила осмотреться.
Комната, в которой я находилась, по общему виду напоминала спальню. Широкая двуспальная кровать, камин, диванчик у окна, лаванда (кажется, даже настоящая) в горшочке, везде разбросаны книжки и прочие небольшие вещички, как видно, мамины. Но больше всего мне понравилась огромная скульптура лебедя, раскрывшего крылья лишь наполовину. В этом я увидела какую-то метафору, ведь лебедь – такая грациозная, красивая, а главное – любвеобильная птица… Я погладила лебедя по голове, не решившись дотронуться до перьев – слишком хрупкими они мне показались.
Спальня, безусловно, была самой красивой комнатой в этом доме – по крайней мере, сейчас. Я аккуратно вышла в гостиную, и моим глазам предстал огромный, полупустой зал, практически не заставленный мебелью. На второй этаж и кухню я не то чтобы побоялась – не успела зайти. Откуда-то сбоку появился Саймон. То, что он вошёл через заднюю дверь, скрытую шторами, я поняла только потом.
- Проснулась? Я уже успел искупаться, соня!
- Это я-то соня?..
Через несколько дней я полностью привыкла к климату и часовому поясу Калифорнии. Каждый день мы выбирались в город, и однажды я даже умудрилась уговорить Саймона поехать со мной на интереснейшую экскурсию с парашютами, где мы промокли насквозь, хотя не собирались спускаться в море вообще. Честно говоря, не знаю, как решилась на это, но мне понравилось!
Иногда мы никуда не выезжали, оставаясь дома на целый день. Нещадное солнце хорошенько подпалило моё тело, а к постоянному слою морской соли на коже я уже привыкла. Когда вокруг тебя только вода и солнце, невольно перестаёшь думать обо всём.
Мне нравится зеркало воды – смотришь в него и видишь себя на фоне чистого-чистого голубого неба. Так можно увидеть многое; солнце, например, или крадущегося сзади Саймона.
- Я вижу тебя. – я расплылась в улыбке, зная, что он заметит её в отражении, - Прекрасно вижу.
Особенно мне нравится, когда чистоту этого зеркала нарушают клочки шипящей пены. Я развернулась к Саймону, подо мной захрустел горячий песок.
Калифорния сегодня восхитительно, особенно красива.
Очень скоро жара установилась такая, что все мои и без того короткие и лёгкие сарафанчики пришлось сменить на ещё более открытую одежду. По городу все ходили примерно в том же, и вскоре я перестала постоянно смущаться.
Впервые я поняла, что значит настоящее жаркое лето. Днём не хотелось ничего, кроме того, чтобы лечь спать и не вставать до захода солнца, а ночью энергия била через край. Моей новой привычкой стал дневной сон на диване – я сворачивалась калачиком, поджимала ноги и мгновенно засыпала под воздействием сухого пыльного воздуха, разгоняемого по комнате вентилятором.
Иногда днём мы всё же продолжали посещать интересные места, но программа поддавалась серьёзнейшему осмотру – присутствие хоть какой-либо воды являлось обязательным и первым пунктом. На этой шаткой почве мы часто начинали спорить насчёт того, куда же поехать, и поехать ли вообще, но решение посетить развалины древнего храма Ну-Чака было принято единогласно. Мне хотелось пощупать каменные холодные стенки подземелий – они представлялись мне склизкими и мшистыми, столетними, вековыми. Саймон же рвался послушать байки о разбойниках и пиратах средневековья – ещё одна его слабость, не считая астрологии.
Водопад древних Богов стал практически живительным источником для всех туристов – завидев его ещё издали, уставшие люди стали счастливо переглядываться. Предчувствуя, что его никто уже не слушает, экскурсовод с улыбкой отошёл в сторонку, и неугомонная толпа ринулась к воде, холодной, контрастом для оказавших горячими и сухими каменных стен.
Июнь пролетел очень быстро, и в последние дни нашего отдыха Саймон, загадочно улыбаясь, обещал сделать мне сюрприз. Он намекнул, что это будет наше свидание, и весь день я провела в подготовке, забыв о жаре и море, которым успела насладиться вдоволь. С нетерпением и лёгким волнением я ждала заката, а когда солнце непривычно медленно стало катиться к горизонту, я возобновила свои приготовления.
Наконец, он вернулся откуда-то из города. Рыжие волосы в сумерках ничуть не меркли, и я с удовольствием ещё раз отметила их великолепную схожесть с огнём. Саймон взял меня за руку, протянул мне букет. Я трепетно прижалась к его плечу, понимая, что всё это не просто так.
Он, конечно же, хорошо подготовился – оттуда, где мы находились, открывался великолепный вид, город был где-то совсем близко, но в то же время далеко. Была слышна музыка, отдалённые голоса, виднелись огни. Совсем близко было множество людей, но мы в этот вечер были одни в целом мире.
Мы болтали, смеялись, танцевали, а время давно перевалило за полночь, но в сон не клонило. Наоборот, я начинала осознавать, что вечер не сможет закончиться просто так, без какого-то очень важного для нас события, заметного или не очень, но важного. Ведь нам так предначертано звёздами, это наша судьба, которую не изменишь, в которую не вмешаешься, это то, что не постичь человеку. Кто-то уже знает, что я сделаю через секунду, и что сделает Саймон, когда взойдёт круглая светлая луна.
Он опустился на одно колено, я вздрогнула, силясь не расплакаться раньше времени. Казалось, что наши глаза сейчас говорят больше, чем любые слова. Наверное поэтому я не помню ничего, что он сказал мне. По щеке ручейком скатилась слезинка – такие называют слезами счастья; я дала ответ сразу же, не задумываясь – конечно же, я стану его женой. Конечно же, навсегда.
И не только потому, что так предначертано звёздами – ещё и потому, что я люблю его.
Мы возвращались домой, в Портленд, на самолёте; во время пути я нежно прильнула к нему, задремав на его плече. Теперь я воспринимала нас как одно целое, наверное, как и все счастливые невесты. Нас ждал дом, Калифорния оставалась позади. Дома была мама, и Аурум, и Лиа, дома были подготовки к свадьбе, дома солнце было ярче – теперь ярче, для меня ярче.
Мадам Мерлоу, лучшая в нашем городе организатор свадеб, встретила меня с широкой улыбкой. Я в красках описала ей то, как представляю себе свою свадьбу. Она записывала быстро, – сказывается многолетний опыт, - не переставала улыбаться и кивать головой; в конце концов пообещала устроить всё до последней мелочи.
Мне нравилось подбирать платье. Я чувствовала себя настоящей принцессой, подолгу вертелась перед зеркалом, рассматривая каждую деталь. Я пересмотрела и перещупала десятки платьев; перемеряла, наверное, около сотни украшений и свадебных аксессуаров. Саймон же быстро уставал от шопинга, и в основном ему нравилось всё, что выбирала я. На каждый его ответ я посмеивалась про себя, удовлетворённо проводя параллели с любимыми фильмами о свадьбах. Мне хотелось всё, как там – пышность и роскошь, ведь это должен быть такой особенный день!
В подготовке время летело чересчур быстро – я не успела достаточно побыть невестой, как наступил тёплый август. Время подкрадывалось ко дню нашей свадьбы, и чем ближе была дата, тем сильнее я волновалась.
Всё давно было готово, гости приглашены, сценарий распланирован, место подготовлено. С самого утра я была на ногах, и мне не нравилась погода – слишком мало солнца для такого чудесного дня!.. Ночью ко всему прочему прошёл дождь, а мне бы не хотелось, чтобы платье промокло и превратилось в паклю. Оно ведь такое нарядное!..
- Лу, успокойся, - улыбнулся Саймон, когда мы ещё сидели рядом с самого утра, - Это всего лишь свадьба. Всё будет хорошо, а если что-то и сорвётся, я не стану любить тебя меньше.
- Я понимаю… - кивнула я, прижимаясь к его плечу, - Но мне страшно, Саймон. Хотя бояться уже поздно.
К обеду постепенно стали стекаться родственники и гости. Я стояла на крыльце, впившись пальцами в перила, и высматривала Лию. Мне хотелось увидеть её до начала церемонии – больше всего я переживала за свою кузину, наверное, ей будет тяжело пережить мою свадьбу, особенно после того, что случилось с её мужем и сыном… Но Лии нигде не было видно, а мне уже пора было переодеваться. Чуть позже я увидела её в толпе; попыталась поймать её взгляд, но не успела. Неужели она так сильно переживает?
Кто-то взял мою холодную руку. Я вздрогнула, молниеносно обернулась – это оказался Саймон. «До сих пор нервничаешь? Смотри-ка, даже солнышко почтило нас своим присутствием, да и роса высохла… Думаю, ты можешь расслабиться и вновь начать улыбаться, а?..»
Я выдавила из себя улыбку, но про себя твёрдо решила поговорить с Лией потом. А сейчас я должна отвлечься, ведь сегодня день моей свадьбы… в толпе различимы все мои родственники, все улыбаются и смахивают слезинки – все, кроме Лии.
А теперь вы можете поцеловать свою невесту.
