20. 结局 the denouement
(исход)
Я заснул в самолете и проспал почти весь полет без снов. Просто провалился в тягучую темноту без мучительных и идиотских видений.
Москва встретила меня голубым небом и обледеневшими пейзажами. Было что-то жутковатое в этих согнутых и поломанных от тяжести замершей воды деревьях. Красиво и страшно одновременно.
Водитель такси отвез меня в Мариотт Гранд отель недалеко от Красной площади, и я опять завис на ресепшене, выбирая номер. Забавное дело, но со мной пытались поговорить по-английски, наверное, я уже не похож на русского и успел приобрести интернациональный акцент, общаясь на других языках. Да и на русском я в последний раз болтал с женой. Даже не знаю, сколько времени назад это было, все так перемешалось, в голове четкая очередность событий превратилась в хронологическое месиво. И проверенное средство — календарь — не помог разобраться в том, что и когда случилось.
Так вот, снял я неплохой номер для предновогодней суеты, бросил на кровать сумку с непригодными для здешнего климата вещами и отправился на шоппинг — затариться теплыми шмотками, чтобы потом как следует погулять. Выбор отеля в центре столицы оказался удачным — все под рукой и не надо мучительно искать бутики. Неудивительно, что теплое пальто с ботинками на меху я выбрал и приобрел за каких-то двадцать минут, плюс теплый шарфик в довесок.
Я помнил, что где-то в районе Малой Бронной находилось неплохое заведеньице, которое мне понравилось в прошлый раз. Было интересно, осталось ли оно там до сих пор или теперь уже на старом месте красуется что-нибудь новое. Взглянув на количество машин, я решил прокатиться на метро. Подземка встретила духотой и толпой серых изможденных лиц — у обычных людей, в отличие от меня, была куча дел, которую нужно разгрести до наступления нового года.
В своем непрезентабельном виде и обычном черном пальто я чувствовал себя праздной рок-звездой и горько пожалел, что спустился в этот вонючий лабиринт. Пытался изо всех сил не воспринимать тошнотворные запахи отовсюду и уродливость окружающих людей, но хватило меня ровно на одну станцию. Чувство самосохранения взяло верх, и я выбрался на поверхность, тяжело вдыхая воздух. Мимо сновали тысячи людей, все куда-то торопились, толкались и злобно шипели что-то вроде: «да пропусти же ты», «встал посреди прохода, придурок», «что плетешься, как ослиная жопа». Ослиная жопа меня рассмешила, и я заржал, как идиот. Люди стали оборачиваться, откуда-то донеслось «Дурачок, наверное». Да, я дурачок, привыкший ко всему самому лучшему, а не к отвратительной канализации, которая гордо зовется столичной подземкой.
На этом решил, что приключений с меня довольно, и стал идти так же быстро, как и народ, вливаясь в сумасшедший темп мегаполиса. Я понятия не имел, как близко Малая Бронная находится от станции метро Маяковская, поэтому просто шел вперед. Разглядывал лица людей, что шли навстречу, и силуэты идущих передо мной. В какой-то момент показалось, что вдалеке мелькнуло знакомое лицо, и я, неверя своим глазам, замер. Неужели это она, моя жена? Или мне все мерещится?
Я побежал вслед за ней, несколько раз споткнулся, может, даже сбил кого-то с ног, но старался двигаться как можно быстрее. Это было не так-то просто — нестись по обледеневшим тротуарам, ноги скользили как коньки, и я мысленно ругал себя за плохой выбор обуви. Когда я приблизился настолько, чтобы понять, что это действительно моя женщина, сердце, отбивавшее ломанные ритмы, защемило от напряжения, все-таки я очень давно пытался бегать. Я не надеялся встретить ее, просто полетел наобум в город, название которого первым пришло мне в голову. Странная штука — случай.
Попытался ее окликнуть, но из легких не выходил воздух, в боку начало сильно колоть, а сердце готовилось проломить ребра. В голове пронеслась мысль, что, если бы уделял больше времени на физические нагрузки, не было бы так тяжело.
Женщина тем временем затормозила у пешеходного перехода, ожидая зеленого света. Собрав остатки сил в кулак, я рванул вперед, стараясь не обращать внимание на боль. Светофор начал обратный отсчет, и люди двинулись по зебре, а мне оставалось каких-то пятнадцать метров, чтобы добраться до нее. И когда добежал до перехода, загорелся красный, но я не обратил внимания, продолжая преследование, ведь Она уже так близко.
Мощный толчок справа, визг тормозных колодок и снова удар, теперь уже слева. Я не чувствую ничего, не вижу ничего кроме безоблачного неба. Оно такое спокойное. Мягкое тепло разливается все сильнее, и я поворачиваю голову. Я вижу ее лицо, она не узнала меня, отвернулась и пошла дальше. И я понимаю, что это теплое и мокрое — моя кровь, что она льется, как молоко из порванного пакета, заполоняя собой все пространство.
— Вы слышите меня? Слышите?— кричит кто-то, и я чувствую пушистое прикосновение перчаток к моей щека, человек склоняется передо мной, но я не могу различить его лица. Да, впрочем, и не пытаюсь. Я смотрю на небо.
— Посмотрите на меня! Сейчас будет «скорая»! Да посмотрите же! Не уходите, слушайте мой голос. Останьтесь!
Я знаю, что не дотяну. Мне незачем.
— Нет,— шепчу я еле слышно.
— Что? Повторите, поговорите со мной!— вновь кричит, но мне уже все равно, поэтому я смотрю на небо из последних сил. Люди исчезли, их голоса перестали лезть в мои уши, их руки не теребят мое лицо. Осталось только небо.
От фотографа: за ссылкой на полную версию обращайтесь в ЛС к автору или ко мне.