76. Terra incognita
САУНДТРЕК К ЗАПИСИ: EVANESCENCE, 'WHAT YOU WANT' (ТЕКСТ/ПЕРЕВОД)
— Боже, я убил шерифа!
— Ничего, остался еще заместитель.
Тебе двадцать пять, всего двадцать пять, помилуй Боже, а ты уже сдаешь. Это такая приятная сердцу ипохондрия. И тяга поистерить. И хроническая бессонница. И черт еще знает что, идите работать, агент.
Не берите в голову. Берите в рот.
Из тьмы выходит первым синий цвет, из света – желтый; ночи на Аляске нет, не спится ни черта. И в Орегоне. И в Мэне. Синий мой любимый цвет, синий в черноту, утаскивающий на дно. Я знал, хохочет Чарли Келли, в его голове живут маленькие девочки с разрезанными животами. Он дергается на электрическом стуле, все смотрят – людей привлекает отвратительное. На мне синяя блузка. Высокий воротничок, красиво разглажены рукава.
Я хочу спать, но не могу заснуть.
Это посттравматический шок, равнодушно говорит психологиня. Спокойная, как охранница в лагере смерти. Думаю, ей бы пошла форма.
… Шрам на моей руке – розовый.
Ладно, выпьем водички и успокоимся.
Когда тот урод промазал и попал мне в руку, я валялась в больнице и страдала. Из-за тупых стрелков преимущественно, чувак, ты же в армии служил. Понятно, почему тебя оттуда выперли. Итак, я лежала и страдала, а потом придумала дом. Хватит жить в комнатенке, журналюги узнают, умрут от разрывов селезенок.
Архитектор сделал все, как надо. Пустая громадина на большом куске земли. Бассейн, пруд, гараж, домик для трупов или какого-нибудь барахла. Витая решетка, цветы, высокие окна. В таких домах обычно водится стадо злобных призраков-убийц, он мне сразу понравился.
В этой громадине жилые только три комнаты. Начинаем, не спеша. Есть в этом что-то декадентское, Холли бы понравилось.
Она машет мне со страниц таблоидов и улыбается.
Водички и выкинуть эти дурацкие очки.
Мне нравится сад, если его можно так назвать. Японские клены, изящные, осенне-красные, аккуратный маленький пруд с деревянным мостиком. Девайс для игры в гольф. Медный солнечный свет ближе к вечеру. Красивая цветовая гамма; эстетическое удовольствие успокаивает, говорит психологиня, листая журнал. «Убийца-Пила еще не найден», - написано там.
В этом их Нью-Йорке вообще никто не работает.
Мой первый маньяк фактически сам себя поймал. А второй, дебил Чарли, не умел стрелять.
С чего я начала, кстати? Ах да. Мне двадцать пять, все фигово, никакой личной жизни, только церебральные изнасилования. (Во всем лень виновата, откровенно говоря.)
Когда я лежу, пялясь в потолок, то слышу шорохи. Кто-то пытается открыть окно. Каблуки стучат громко и назойливо. Призраки в этом доме завелись слишком рано. Никогда не говори вслух своих желаний.
Быть может, это бабка Розали выбралась из могилы. Ходит по дому, ища холл, где когда-то отбросила коньки. Локоны небрежно лежат на плечах, на правом чулке стрелка, вместо внутренностей – дыра. Глаза синие и злобные.
Даже жаль, что она умерла до моего рождения, мы бы смогли подружиться. Наверное.
Но только не в те дни, когда вызывают еще до рассвета. Когда я наконец-то засыпаю, урод с экстрасенсорными способностями делает какую-нибудь пакость. Вызовите профайлеров, облейте презрением ближайшего к вам полицейского, доброй ночи, агент Вальтерс, как-то так получилось, уж извиняйте.
Циничнее только медики со стажем работы от пятнадцати и выше.
На работе, попивая мерзкий кофе, я думаю о Феликсе. Повезло ему, заразе. Он пушистый ленивым комок шерсти с когтями и самомнением нарцисса во время рецидива.
Кстати, он больше не единственный кот во вселенной. У него теперь есть соседка. Серая, злющая и непонятно откуда появившаяся. Однажды утром я обнаружила её пожирающую соседскую декоративную мышь на своей подъездной дорожке. На хвостатой диверсантке был ошейник, старый, истрепанный; так уже никто не изгаляется, в почете чипы.
Дж. Сталин – вот что было выведено на клочке бумаги в капсуле. Дж. Сталин. Джозефина что ли? Но на это имя она принципиально не откликается.
Первая её встреча с Феликсом прошла интересно. Он чуть не вцепился Сталин в морду, а она его высокомерно проигнорировала. Так и надо с ними, детка. Предчувствую двухвостый и восьмилапый клубок посреди кухни.
Конкуренция двух лидеров штука веселая. Иногда. Между шефом-женоненавистником и его замом, глодающим меня взглядом, я выбираю второго. Вдобавок он умеет одеваться.
Кадровые перестановки выходят искуснее любой шахматной партии. Надо же людям развлекаться.
Я тоже намерена развлечься. СимБР – это такой террариум, что грех не подергать змей за хвосты.
*
Когда меня отпускает, жить становиться куда проще. Еще не хватало трескать таблетки пачкам, знаю, к чему это приводит; эпидемию самоубийств мы с несколькими агентами наблюдали фактически воочию в одном миленьком колледже.
Во вторник вечером народ решил устроить пьянку. Отдых в кругу коллег для нас – это почти как веселье солдат в увольнительную, из свободных не пропускает никто. Только ведут себя, как идиоты. Прилично одетых было только двое – я и шеф, покрасовавшийся минут двадцать, затем он благополучно удалился, дабы не вызывать лишних шуточек.
Безжалостные люди, чего уж там.
- Алиса, я хочу тебя кое с кем познакомить, - Кэрин, секретарша зама, впихнула мне в руки бокал и просигнализировала взглядом в сторону одного из столиков.
Дожили! Полузнакомая дура решила стать сводницей.
- Алиса, это Николас Бартли, наш консультант в том деле и мой бывший одноклассник. Николас, это Алиса Вальтерс, одна из самых крутых агентов.
Ладно, Кэрин, плюс десять тебе в карму за такую рекомендацию. Её одноклассник был вполне себе ничего для молодого белого мужика в старомодном полосатом костюме. Мне понравился его взгляд, холодный и цепкий, со светло-серой радужкой это смотрится роскошно. Давненько я не встречала симпатичных мужчин.
Для начала мы обсосали подробности того дела: однажды утром почтенный отец семейства, глава химической лаборатории, двинулся крышей и перебил у себя часть реактивов в пробирках; произошла утечка, все, как обычно. Бартли консультировал наших бравых агентов что надо делать, а что нет и как лучше всего обезвредить чудом оставшегося в живых недотеррориста. После Лонг Айленда мы перешли к роли человека в обществе. Николас что-то вещал; я почти его не слушала, все спорила с собой, надо ли менять обои в спальне или забить окончательно. Словом, от меня только и требовалось, что кивать в должных моментах.
Потом мы напились.
Не то чтобы я так тряслась над своей репутацией, нет, конечно, тряслась, но в меру. Иногда полезно освежить слухи о себе, пусть только в следующий раз попробуют назвать меня бревном, съезжу по морде в темной подворотне.
Мы напились, меня начинало нести, Бартли, кажется, тоже. Тороплюсь жить, сказал он с улыбкой, очень ему шедшей, три раза женился. Я медленно отставила бокал, сила воли пока подчинялась, хитрая зараза. Пока, самоконтроль.
- Я бы вышла за вас замуж только ради интереса.
- Любите испытывать судьбу?
Я улыбнулась, представляя его руку на своем бедре - пальцы задевают резинку чулка, скользят выше... Или нет, мы танцуем, почти прижавшись друг к другу. Его рука на моей спине, ложится ниже, сжимает, губы в миллиметре от моих.
Меня несло, и останавливаться я не собиралась.
Маска сдержанности у Николаса, плотная, гладкая, пошла трещинами. Я смотрела, как светлые глаза его темнели, и мысленно облизывалась. Давай, дорогой, ты не пожалеешь. Мне это нужно, мне нужна встряска, не тормози. Ну же!
И он услышал. Я получила сполна, прижатая к стене крошечной подсобки, чуть не прокусив сначала его ладонь, затем собственную губу. Вышла оттуда, пошатываясь, перед глазами все еще плыло. Хорошо, ох, черт возьми, как хорошо!
Приехав домой, упала на кровать и отключилась. Сон был прекрасен и обрабатывал меня ровно столько, сколько нужно.
*
Обои в спальне я все же сменила. И, порывшись в сумочке, нашла несколько фотографий из автомата, куда нас понесло между Лонг Айлендом и текилой. Мое платье пахнет лимоном и немного пивом, выбросить что ли… В любом случае, омерзительно бодрая, я поехала на работу, вызывать у всех похмельных зависть и ненависть.
А как вы будете меня любить, когда я стану вашим боссом, охохо… Готовьтесь. Я включаюсь в активные боевые действия.
