[Satyavati]

В основе истории Лай Лай Зень и Шьяма Ли – китайская легенда о Джу Лянь Джи, пересказанная по фильму «Влюбленные быбочки». Некоторые имена изменены автором для удобства.
Спасибо Serenity за вдохновение, подаренное Питером Роффом.

Запись тридцать девятая. Лай Лай и усики.

Огромный дом семейства Чен располагался среди фисташковых деревьев и зарослей тростника высоко в горах, откуда открывался великолепный вид на Пекин. Воздух был чистым и свежим, над головой кружили птицы в поисках завтрака, а небо было синим-пресиним, как глаза Лукаса в хорошем настроении. Мир вокруг был бы идеальным, если бы не кругленькая сумма, которую мне пришлось заплатить велорикше за доставку в такую несусветную даль.

Не смотря на ранний час,Тао, мой новый знакомый,выглядел бодрым и приветливым. Он напомнил мне Лукаса, который вставал в пять утра, чтобы заниматься сим-фу, и к восьми утра выходил из душа полным сил и энергии, с улыбкой глядя, как мы с Дианой подползаем, еле шевеля конечностями: я – потому что люблю поспать, Диана – потому что поздно легла. Сестра в такие моменты называла дядю «живым укором» и тяжко вздыхала.
Сегодня, однако, мне плохо спалось – вечером я рассказала бабушке о Лай Лай Зень и картинах в галерее, и поняла, что вся эта история приоткроет тайну наших предков со стороны бабушкиного отца, о котором до сих пор никто ничего не знал. Так что, еле дождавшись утра, я поехала к Тао, чтобы поскорее удовлетворить свое любопытство.

Он был вежливым и обходительным, неспеша провел меня по дому, которому, по его словам, насчитывалось несколько сотен лет, и усадил пить белый чай из почти прозрачных фарфоровых кружек, украшенных рисунками драконов и китаянок, играющих на инструменте, с виду напоминающем гусли. Тао почти вывел меня из себя своим традиционным гостеприимством и неспешной беседой обо всем на свете, кроме того, что меня действительно интересовало, но у меня была причина держать язык за зубами – его усики. О, это было целое произведение искусства: две тонкие, ровные полосочки из мягких черных волосков на коже, отливавшей желтизной, в обрамлении почти незаметных темных точек от свежевыбритой щетины. Я смотрела на его спину, когда Тао готовил чай, и представляла у зеркала, размеренно и неспешно орудующим опасной бритвой. Интересно, он разрешит мне их потрогать?
- В нашей семейной библиотеке хранятся древние записио любви Лай Лай и Шьяма, но они на китайском, - он кинул на меня короткий взгляд, - так что я вам их прочитаю, если не возражаете. Я не самый лучший рассказчик на свете, но родители уехали в провинцию, сестра учится в университете, а я временно управляю делами в музее и хозяйничаю в доме. Пойдемте!
Тао привел меня в мрачного вида комнату, заставленную снизу до верху шкафами с разными альманахами, сваленными в кучу свитками и прочим, что бабушка наверняка бы уже выбросила на помойку, случись ей тут оказаться в День Большой Уборки, выпадавший у нас дома на первую субботу каждого месяца. Молодой мужчина подставил лестницу и снял с полки старинную книгу с иллюстрациями, бережно сдул с нее пыль и положил на стол:
- Вот она.
Сердце бешено заколотилось в предвкушении разгадки тайны. Тао раскрыл манускрипт, где на первой странице красовались влюбленные, с переплетенными руками и склоненными друг к другу головами, и провел пальцем по изображению Лай Лай:
- Какое удивительное сходство! – он перевел взгляд, полный восторга и еще не известно чего, на меня.

- Да! – выдохнула я. Мне было неловко от изучающего взгляда его блестящих глаз и легкой улыбки на губах, украшенной незабвенными усиками, но еще более странно мне было из-за картинки: как будто я перелистывала свой фотоальбом и обнаружила, что была влюблена в человека, что стоит рядом, но по какой-то причине этого совсем не помню.
- Пойдемте на первый этаж – там светло и уютно, я растоплю камин и постараюсь не испортить эту замечательную историю своим скудным симлишом.

Звуковая дорожка:

- Лай Лай, - начал он, когда мы устроились, - была единственной дочерью винодела Зень. Когда девушке исполнилось 13, отец отправил её посмотреть мир: Лай Лай, переодевшись в мужское платье, должна была отправиться в убежище Твердого кулака, чтобы научиться боевому искусству.
- У меня в клане есть друг Гербарий, - дал последние наставления отец, - отнесешь ему это письмо и он замолвит за тебя словечко перед Учителем.
Так Лай Лай отправилась в путь, который пролегал по улицам Пекина, через базар, мимо жавшихся друг к другу харчевен и лавочек. Девочка впервые видела город таким живым, и настоящим, потому что до этого ей приходилось ездить здесь лишь в паланкине, и от мира её отделяла плотная завеса. Раскрыв рот, она смотрела на воинов, что на улице хвастают боевым искусством, на женщин, непривычно ярко одетых и накрашенных, вдыхала уличный запах отнюдь не цветочных благовоний, что жгли у нее дома. От всех этих звуков, запахов и ярких красок Лай Лай совсем забыла, что нужно следить за своей сумкой, на которую уже нацелилась банда уличных воришек. И как раз в тот момент, когда их лидер протянул руку, чтобы схватить ношу, молодой человек, наблюдавший за этим со стороны, резко схватил Лай Лай и прижал к стене, отбиваясь от грабителей. В мгновение ока раскидал он нападавших в разные стороны, но, заметив, что кто-то осмелился оспорить право мошенников безнаказанно делать свое дело на рынке, на помощь неудачникам пришли другие банды. Девушка была поражена тем, как молниеносно управлялся незнакомец с мечом, разметая в разные стороны оскалившихся ворюг. В какой-то момент бандиты окружили незнакомца и Лай Лай стала мысленно прощаться с жизнью, но тут на арене появился Брат Ма – друг детства, сын лучшего друга её отца, который решил проследить за тем, чтобы девушкабезопасно добралась до убежища Твердого кулака. Он мгновенно оценил ситуацию, и молодые люди, спина к спине, умело раскидали нападавших и обратили их в бегство.

- Благодарю за помощь, - сказал Брат Ма, поклонившись.
- Не стоит об этом, - ответил незнакомец, обдав Лай Лай и Ма перегаром, и неспешно удалился. Девушка смотрела вслед этому странному человеку и не могла понять – силуэт казался знакомым, но образ в памяти был слишком размытым и нечетким, чтобы разобрать, откуда она его знает.
Лай Лай отправилась в клан в сопровождении Брата Ма, стойко сносившего все её стенания и жалобы на долгую дорогу, крутые обрывы и усталость. И хотя Лай Лай называла его братом, в сердце Ма жила безграничная любовь и нежность к этой непосредственной и веселой девчушке, шутнице и хохотушке, на которой он всегда мечтал жениться.
- Береги себя, - сказал он, когда они пришли к убежищу Твердого кулака и пришло время расставаться. Лай Лай помахала ему на прощанье и скрылась из виду.
Гербарий оказался целителем. Пока он внимательно читал письмо, написанное отцом, девушка с интересом рассматривала многочисленные баночки, наполненные загадочными мазями и отварами, корзины с сушеными травами, что свешивались с потолка, и худые трупики разной живности, что водилась в окрестностях.
Гербарий отвел девушку к сердитому с виду гуру:
- Раз мой друг рекомендует тебя, Лай Лай, ты принят на испытательный срок. Мой сын Шьям станет твоим наставником. Можешь идти!

- Приветствую! – девушка поклонилась Учителю, подняла взгляд на своего нового наставника и чуть не подпрыгнула – перед ней стоял незнакомец с рынка. Правда, он усердно от нее отворачивался и прятал лицо под челкой, но Лай Лай его узнала.
- Я покажу тебе окрестности, - сказал Шьям, когда они вышли на улицу.
- Ты – старший наставник в клане Твердого кулака?
- Не стоит об этом.
- Это из-за тебя я чуть не умер на рынке!
- Неблагодарное ты существо! Я тебя спас!

- Да ты пьяный был, вообще не понимал, что делаешь!
- Тише, Лай Лай, хочешь, чтобы все услышали?
Девушка прищурилась:
- Так ты пил втихаря, а учитель и не знает?! Хахаха!
- Что смешного? Думаешь меня шантажировать? Только попробуй!
Шьям показал огромный кулак. Лай Лай, оценив его силу, решила действовать с женской хитростью. Подкрутив воображаемые усы, она ответила:
- Это будет зависеть от моего настроения.
В этот момент их окружили воспитанники, которые засыпали Шьяма вопросами о том, как дела в городе.
- Ничего особенного, - ответил Шьям, – просто группы мастеров сим-фу шатаются из одной таверны в другую, заказывая две чашки вина и одну – пива.
- Зачем?
- Потому что больше нечем заняться.
- А пока ты был во внешнем мире, ты не повстречал какую-нибудь девушку?
- Ты что, забыл, - ответил другой, - наш Шьям робеет при виде девушек и превращается в камень.
Все засмеялись, громче всех веселилась Лай Лай. Парень посмотрел на нее строго и произнес:
- Кстати, это наш новый ученик. Брат, принеси ему мое старое платье.
- Приветствую всех! – поклонилась девушка.
- Надо провести обряд посвящения нашего нового братишки, - подмигнул ученикам Шьям. – Устроим купание!
- Купание? Не стоит! - запротестовала Лай Лай.
- Стоит, стоит!
И парни с радостными возгласами потащили извивающуюся девушку к озеру.
- Наставник, молю, не надо!
Шьям, подкрутив воображаемые усы, ответил:
- Это будет зависеть от моего настроения.
Парни, гогоча, бросили её в воду. Прямо в одежде, к вещей радости девушки.
Из-за того, что Лай Лай пришлось прятаться за кустами от своих новых «друзей» в мокрой одежде, она простыла: все тело горело. Когда, наконец, она смогла пробраться к Гербарию в каморку, то упала на кроватьи забылась.

Шьям, который шел в свою комнату и заметил Лай Лай на кровати Гербария, взволновался:
- Эй, нельзя тут спать без разрешения учителя. Вставай!
Дотронувшись до руки девушки, он почувствовал, что она вся пылает и сильно испугался – если новый ученик заболеет, ему не сносить головы. Он ринулся к коробкам и склянкам с зельями, делал лечебный отвар, напоил им своего подопечного и заснул рядом на полу.
- Шьям, что случилось? – утром их нашел учитель Гербарий.
- Он простудился, - понурил голову юноша.
- Я же просил тебя заботится о Лай Лай, а не убивать! – целитель измерил пульс. – Что ты ему дал?
- Отвар, как вы учили.
- Я уже давно все травы поменял местами! – всплеснул он руками и ринулся лечить девушку еще от одного недуга.
- Я приготовлю снадобье, а ты будешь давать его каждый день, понял! Мне нужно уйти в горы. Чтобы к моему возвращению Лай Лай был здоров, а то тебе не поздоровится. – пригрозил он.
Гербарий ушел, а Шьям остался: ухаживал за подопечным, поил его снадобьем и мыл полы в хижине в качестве наказания.

Когда Лай Лай немного пришла в себя, она обвинила во всем произошедшем своего наставника, которому оставалось только отвести глаза. Шьям и сам понимал, что новый ученик еще ребенок, которого он сначала искупал против воли, потом заставил прятаться в кустах, а затем чуть не уморил гремучей смесью из трав. Он старался изо всех сил, иногда даже просыпался среди ночи, чтобы поправить одеяло Лай Лай, а она иногда специально этим пользовалась: высовывала руку, чтобы Шьям нежно положил её назад, потрогал лоб и укрыл одеялом. С ним было легко, хорошо и надежно.
- На, выпей, осталось всего две порции и ты будешь здоров!
- Не хочу, горечь такая!
- Тогда ты не выздоровеешь, и мне попадет!
- Ну и пусть!
- Ладно, сдаюсь, что ты хочешь?
- Я хочу печеный картофель!
На огромной печи лекаря они испекли сладкий картофель. Лай Лай светилась от счастья – это было её любимое лакомство!
- Ай, горячо! – хохотала она, - моя любимая картошечка!
Тут она заметила, что Шьям смотрит на нее удивленно. Девушка прочистила горло и, стараясь говорить погрубее, пробасила:
- Эй, а вино есть?
- Тебе вина надо?
- Я же вырос на винодельне Зень! Я пью, как рыба! – Лай Лай стукнула себя в грудь.
- Поговорим об этом после твоего выздоровления.
- Так ты меня выпить отведешь? И мир посмотреть? – глаза девушки заблестели.
- Хорошо! Две чашки вина и одна – пива! – они весело засмеялись. «А он не такой уж и плохой!» - подумала она. «Он такой веселый и беззащитный!» - промелькнуло в голове у него.

Ночью Лай Лай снился сон, который она видела с детства: прекрасный юноша стоял к ней спиной, вокруг порхали бабочки и светило солнце. Девушка знала, что это её суженый, но он никогда не поворачивался к ней лицом.

Сновидение, которое приходило к Шьяму, было похожим: девушка с длинными черными волосами стояла на поляне, заполненной светом и порхающими разноцветными бабочками. Лица её не было видно, но он знал – она прекрасна, и когда-нибудь он встретит её.

Тао замолчал и поднял на меня глаза:
- Простите, Лайла, у меня пересохло в горле. Я отойду, если не возражаете.
Я огляделась по сторонам: за окном уже спустились сумеркии по подоконнику барабанил дождь:
- Ох, извини меня! Я так заслушалась, что совсем забыла о времени! Конечно, конечно!
Я неловко вскочила и со всего маху налетела на Тао. Мне пришлось вцепиться в его рубашку, чтобы не упасть, и со стороны могло показаться, что мы обнимаемся. И опять этот восхищенный взгляд в купе с улыбающимися усиками. Даже не знаю, что лучше: чтобы их не было, и легенда оставалась легендой, или Тао продолжал меня дразнить ими и я не удержалась, чтобы.. Даже не знаю, чтобы что. Но хватка у него была однозначно крепкая, голос – спокойный и приятный, а пахло от него хвойным лесом. Он не называл меня «деткой» и не делал никаких намеков на то, что я его привлекаю физически.Может, притвориться, что я заболела, пусть усики за мной поухаживают..
Мой новый знакомый тем временем отстранился и подошел к окну:
- Дождь очень сильный: горные дороги наверняка размыло, и вы промокнете прежде, чем доберетесь в отель, – он повернулся ко мне. Усики выглядели озабоченными. – Это, конечно, верх наглости с моей стороны предлагать такое, но наверху в комнате сестры есть ночнушка и одежда, чтобы переодеться. Если бы вы остались здесь, то утром мы могли бы продолжить читать. – Я нахмурилась. Мысль о том, что завтра надо будет опять тащиться на рикше в гору, а сегодня мерзнуть под дождем и отбивать копчик о жесткое сидение каждый раз, когда колесо попадает в рытвину, заставило поежиться.

Тао, неверно истолковав мои мысли, поспешно добавил:
- Комната запирается, вы не подумайте!
На его лице было столько неподдельного благородства, а усики искренне кричали «Мы не такие, как Йонас, нет! Мы хорошие!», что я весело засмеялась:
- Я не боюсьтебя, Тао! Наоборот, ты мне очень нравишься.

Усики смутились, брови – удивились, но глаза остались непроницаемыми. Никогда не знаешь, о чем думает загадочный восточный народ.
Тао показал мне комнату, в которой действительно было все, что необходимо девушке, и ушел по своим делам. Я сходила в душ,надела ночнушку и забралась под одеяло, съежившись от холода. В дверном проеме показался обладатель неотразимых усиков и вопросительно посмотрел на меня:

- Все в порядке, Лайла? Может, я могу что-то сделать для тебя? Я не прощу себе, если гостю в моем доме будет неудобно.
- Мне ничего не нужно, спасибо!
Он на мгновение исчез из виду и вернулся с зажженной свечой в руке:
- Вот, пусть отгоняет плохие сны! – усики заботливо улыбнулись.
- Тао, - поймала его за руку, когда он уже развернулся, чтобы уйти, - останься! Расскажи, что было дальше!
Недолго поразмыслив, мой новый знакомый опустился на пол возле кровати и продолжил:
- Итак,...