[Cromachy]

Готта, большое спасибо за комплимент))

За одобрение и помощь в сюжете пятого улья большое спасибо Enlil.

Фрэнсис и Эдвард на время переселились к Дженне и Джин – я
боялась, что они могут подхватить какую-нибудь неведомую опасную
дрянь от нового жильца(мало ли кто может обосноваться в открытых
ранах)…
Светлый шел на поправку медленно и тяжело. Случались обманчивые
улучшения, когда нам обоим казалось, что наступил тот самый «перелом»,
после которого ничего худого уже не будет. Но стоило ему совершить
хоть малейшее усилие, как бедняжку словно назад отбрасывало…



Что меня толкнуло согласиться выхаживать его? Желание попробовать
свои силы. Просто интересно было, по-детски интересно – смогу ли?
И… наверное, въевшееся в кровь желание превосходства над
мужчинами. В конце концов, ведь этот эльф был слаб, точно котенок,
и мог умереть по моему желанию – стоило только намеренно
ошибиться… Я не собиралась лишать его жизни, но наслаждалась
осознанием своей власти.
…Я буквально выгрызла его из пасти Смерти, как голодная собака –
кусок мяса из пасти товарки. Это ли не повод уверовать в свое
всемогущество? Почему только оно не пришло раньше, чтоб его…



Он мне не доверял, дитя мира, знакомого с темными эльфами. Хоть и
любил поговорить, старался следить за каждым словом, чтобы, не дай
Темная Дева, не сболтнуть лишнего. На всякий случай не упоминал
имен, да и свое-то, считай, утаил. Кель Тауро – и поди пойми,
сокращение ли это, прозвище ли…
Впрочем, осторожность осторожностью, а сердцу не прикажешь.
Несколькими случайными словами, полными грусти и нежности,
он упомянул о потерянной невесте…



Я сделала вид, что не слышала этих слов. Пусть святыня останется
в сердце – теплым ли светом, вечным ли холодом – неприкосновенная,
недоступная для любопытных.
А мы, оказавшиеся вдали от родных земель, молоды, и кровь в жилах
не спешит остыть. Нам, обломкам двух разных кораблей, вынесенным
на одну отмель – кто запретит пытаться построить новое судно?



…Сына мы назвали Белег. Кель, сам весьма сильный волшебник,
разглядел в ребенке зачаток дара – да, впрочем, оно и неудивительно
– и, кажется, был счастлив… Во всяком случае, в те минуты, когда он
брал на руки свое дитя, с его лица исчезало привычное несчастное
выражение.



Мне же впервые за всю жизнь под солнцем пришлось довериться
целителям – носимый под сердцем ребенок едва не отправил меня
на тот свет. Сослуживица Яра, чьим заботам я была поручена,
не осмеливалась давать четких прогнозов – должно быть, боялась
испугать… а получалось в итоге еще страшнее.



Пребывание в больнице запомнилось очень смутно – светлые стены,
светлый потолок и разноцветные пятна перед глазами – порождение
лихорадки. Редкие визиты Дженны, ее рассказы о мальчишках.
Со слов дочери выходило, что у них все хорошо, и временное
пристанище стало детям настоящим Домом… Я обрадовалась бы,
услышав такие вести в другом состоянии; тогда же мне было все равно.
Кель не приходил; он безвылазно сидел дома, узнавая этот мир
по книгам, с грехом пополам содержа жилище в порядке





и воспитывая малыша. Тысячу раз меня проклял, наверное,
за это хитрое непоседливое создание, которое хлебом не корми –
дай подстроить очередную пакость…



Мыши тоже не появлялись. Наверное, даже не знали о том, что со
мной случилось – когда я во второй раз оставила коллектив ради
светлого, мы расстались… не слишком мирно, и с тех пор почти не
общались.
Зато кое-кто другой соизволил явиться. Только один раз и очень
ненадолго, как только позволил рабочий график, видимо.
Трогательно, Ллос его сожри.
Пришлось ему временно называться чужим именем – местным
любителям почесать языком совершенно нечего было знать,
с кем это я спустилась на обед.



Целительница Эльза, лично видевшая Келя и отличающая белое от
черного, смотрела осуждающе, но молчала, верно рассудив, что
это не ее дело.
Из больницы я вернулась спустя месяц после родов.
Дочь… С прозрачно-сиреневыми глазами; предпочитаю думать,
что все же в отца, а не в мою родню. Она станет сильным магом,
очень сильным, говорит с улыбкой светлый.
Сильный маг… Она вырастет под солнцем, где узы родства священны.
Пусть она носит имя, которого достойна как никто; пусть продолжит
дело того, кто прежде звался так же, пусть не повторит его судьбы…



Мне нравится переводить это имя как Воспевающая страх. Нильффин.

Болтательное многобуквие.

1. Майя не болела, Майя работала врачом. И неплохо на пару с сожителем наработала.

Просто дроу в белом халате(если это не Яр) - это страсть-мордасть.
2. Beleg - могучий(синдарин), Nhilffyn - ну-очень-примерно воспевающая страх(темноэльфийский, собиралось в конструкторе))).
3. Нну, если совсем честно, Кель у нас чуть не помер воистину, но было это ой не сейчас, а дитенке так на пятом))