«Здесь так красиво, будто в Храме. Любаве наверняка бы понравилось. Я обязательно привезу ее сюда, покажу ей эту красоту».
Ян сидел на зеленой лужайке в Роще Каприкорна, умиленно и грустно оглядываясь вокруг. Уже год прошел с тех пор, как он очнулся в комнате Д’Этойля, а в Роще ему толком так и не удалось побывать. Все дни были заполнены напряженными тренировками, упражнениями, медитацией, и к вечеру Ян так уставал, что едва доползал до кровати и мгновенно засыпал. За это время он окреп физически, раздался в плечах и вполне сносно научился орудовать мечом. Ролан говорил, что у него очень хорошие задатки бойца, и что за пять лет он смог бы подготовить из Яна отличного воина. Но у юноши не было пяти лет, мысли о Любаве, томящейся в Мрачных Чертогах, наполняли его душу печалью, и он чувствовал, что ему пора уходить.
Сегодня прямо с утра к Д’Этойлю прискакал покрытый пылью всадник на взмыленной лошади. Ролан отпустил Яна, отменив тренировку, и уединился со своим гостем в комнате.
Юноша прихватил с собой книгу, сохранившуюся у паладина еще с тех времен, когда его глаза были целы, и пытался ее читать, улегшись на мягкой траве. Но отчего-то душу наполняло непонятное томление, не тревожное, нет. Просто что-то витало в воздухе, какое-то неясное предчувствие, предвосхищение, как будто какой-то важный этап его жизни закончился и вот-вот начнется что-то новое, волнующе неизвестное. И тоска по Любаве усилилась, с каждым днем становясь все невыносимей.
Ян со вздохом отложил книгу, так и не поняв о чем она, и достал флейту. За прошедший год ему редко удавалось поиграть на ней, парень даже опасался, что его загрубевшие руки больше не пригодны для этого. Но пальцы пробежали по кнопкам и клавишам, вспоминая и лаская их, и соскучившийся инструмент зазвучал ясной чистой нотой, вторя окружающей красоте. Прекрасная мелодия, как будто сотканная из солнечных лучей, легкого ветерка, ароматов медовых трав и разогретой земли, парила над Рощей, как жаворонок над полем, и навстречу ей раскрывались бутоны цветов и разворачивались клейкие листочки.
Ян сидел с закрытыми глазами, подогнув под себя ноги, и отдавался музыке, качаясь на ее ласковых волнах. Внезапно что-то изменилось, что-то возникло сзади, что-то незнакомое и прекрасное. Юноша открыл глаза и, не отрывая флейту от губ, медленно обернулся. Вначале он увидел лишь белое сияние, как будто сам Свет спустился на землю, постепенно материализуясь в пока еще неясную фигуру. Полупрозрачное пятно становилось все яснее, все отчетливей, и, наконец, Ян увидел всего в нескольких метрах от себя прекрасного белоснежного коня с длинной, развевающейся на ветру, гривой. Его изящная, благородной формы, голова была слегка наклонена вперед и венчалась витыми рогами, загнутыми назад. Великолепное создание смотрело золотистыми глазами прямо на парня, и в них светилась такая мудрость, что у Яна закружилась голова от открывшейся ему Вечности. Душу заполнил восторг, как будто она тоже была соткана из Света. Она взлетела высоко в небо, отделяясь от тела, купаясь в солнечных лучах, трепеща на ветру, как парус, становясь огромной, сливаясь со всем миром, превращаясь во Вселенную.
Все мысли исчезли, Ян перестал ощущать себя, как личность. Он был никем и одновременно всем: он чувствовал биение миллионов сердец, ощущал трепет каждой травинки, каждого листочка, слышал дыхание земли. Он стал орлом, высматривающим добычу с огромной высоты, мышью, затаившейся в норке от взгляда крылатого хищника. Он был волком, взявшим след оленя, он поворачивал голову, увенчанную ветвистыми рогами, и ощущал страх погони. Он вытирал пот со лба и распрямлял уставшую спину, оглядывая вспаханное поле. Он стоял на палубе, широко расставив ноги и подставив лицо с задубевшей кожей соленому ветру. Он танцевал на балу, он пек хлеб, отдавал приказы войскам, он преклонял колени перед распростертой дланью королевы, стриг овец, падал с коня, сраженный в жаркой битве, ковал мечи, пробирался по тракту с торговым караваном. Он был воином, крестьянином, моряком. Он становился королем, контрабандистом, менестрелем. Он жил в Золотом веке, он видел Разлом мира, он сражался под штандартами с изображением Ворона, он погибал, не выпуская из рук знамя со Змеей. Он …
Флейта умолкла. Ян моргнул и изумленно обнаружил себя, сидящим все на той же лужайке. Он оказался один, перед ним никого не было, и лишь колыхалась кем-то потревоженная ветка. «Что это со мной? – ошеломленно подумал юноша, - Я задремал? А Каприкорн? Был ли он здесь? Или мне это только привиделось?» Судя по неизменившемуся положению солнца, времени прошло совсем немного. Ян помнил все свои видения, помнил свои чувства, но они казались какими-то смазанными, будто он увидел все это во сне. Нет, все это было наяву, юноша чувствовал это, потому что его душа наполнилась необыкновенным спокойствием, он ощущал уверенность, исчезли все сомнения, и появилось ясное понимание, что его путь выбран, и он был готов пройти его до конца.
Подходя к дому, парень увидел удаляющееся по дороге облако пыли и рассмотрел в нем утреннего гостя Д’Этойля. Юноша очень удивился тому, что человек не дал отдыха ни себе, ни коню, тем более что утром он выглядел так, будто без перерыва проскакал не одну сотню лиг. Его появление само по себе казалось необычным, это был первый за год посетитель, появившийся в доме Ролана. А тут еще эта поспешность, было над чем ломать голову. Но Ян решил, что это дела рыцаря Храма, которые его не касаются, и что, если паладин захочет, то сам расскажет обо всем.
Войдя в комнату, Ян застал там рыцаря в самом мрачном расположении духа. Мужчина сидел на скамье у окна и даже не оглянулся на входящего юношу. Он выглядел встревоженным, и, казалось, полностью погрузился в тяжелые мысли.
Но эта отстраненность оказалась обманчивой, Д’Этойля не возможно было застать врасплох. Он все также, не оборачиваясь, проговорил:
- Ты видел Каприкорна, он явился тебе.
Это не было вопросом, слова рыцаря звучали как утверждение.
- Но откуда ты знаешь? – изумленно воскликнул Ян, - Как ты догадался?
- Я же учил тебя: слейся с окружающим, почувствуй все вокруг себя и тогда тебе не нужны будут глаза, ты сможешь видеть сердцем, - с укоризной в голосе произнес паладин, - Ты ходишь и дышишь совсем по-другому, твой шаг уверенный, а дыхание ровное и спокойное. Ты обрел равновесие, Ян. Я дал тебе все, что мог. Я не знаю, где находятся Чаши, и мне не известно, где вход в Мрачные Чертоги. Тебе самому придется отыскать ответы, дальше тебе нужно идти одному.
- Я благодарен тебе за все, - прочувствованно ответил юноша, - За синяки и ссадины, за то, что ты терпел мою дерзость и глупость. Но в особенности я благодарен тебе за то, что ты помог мне не погрязнуть в ненависти, не позволил уподобиться убийцам. Мне и вправду пора. Я готов.
Ролан поднялся со скамьи, легко провел пальцами по лицу юноши, будто запоминая его черты, и произнес с горечью в голосе:
- Грядут смутные времена, Ян. Сегодня я получил дурные известия, все самые плохие предположения оказались правдой. Рейвен жаждет реванша, в Лирии полным ходом идет мобилизация, спешно формируется огромная армия. По всему континенту устроены лагеря для тренировки новобранцев, горны в кузницах не гаснут даже ночью и там круглосуточно куется оружие и доспехи. Во всех портах построены верфи, и день и ночь идет строительство кораблей. Готовится вторжение. Но самое страшное даже не это, у рыцарей есть силы, чтобы дать отпор захватчикам. Но на Виконию отправлены шпионы, предположительно из Птенцов, их задача – отыскать Чашу Огня. Если Рейвен завладеет обоими артефактами, в его руках сосредоточится невероятная мощь, и тогда миру может придти конец. Ты должен сделать кое-что для мира. Об этом нужно предупредить королей и королев всех стран, входящих в Союз независимых государств. Эти правители должны объявить мобилизацию, одних рыцарей недостаточно. Необходимо сформировать армии, построить оборонительные сооружения, особенно вдоль морских границ, укрепить береговые фортификации, отправить корабли патрулировать подходы к портам. Нужно ковать оружие и доспехи. Надо заключать договоры и альянсы с государствами, не присоединившимися к Союзу. Человек, доставивший мне эти известия, поскакал на юг. Тебе следует отправиться на север, в Литанию. Поезжай в ее столицу Абрилион. Я дам тебе рекомендательное письмо к королеве Эмбрелле, добейся ее аудиенции и передай ей все, о чем я тебе рассказал. А потом отыщи эти проклятые Чаши, отнеси их в Мрачные Чертоги и оставь там навсегда, не дай им попасть в руки сторонников Рейвена.
Д’Этойль замолчал на мгновение, укрощая волнение и призывая свое всегдашнее хладнокровие. Потом он взял Яна за плечи и тихо сказал:
- И самое главное, постарайся остаться в живых, мальчик.
