Юная Кетрин Эншоу пришла на могилу своего недавно умершего отца, он был богатым землевладельцем и хозяином поместья под названием «Грозовой перевал».
Наряд Кетрин не выдавал ее благородного происхождения, ее скорее можно было принять за цыганку по короткой юбке и открытым рукам, но более всего по дикому и необузданному взгляду. Она пришла на могилу отца, но не для того что бы поплакать. Как много изменилось с его смертью! Куда девалась свобода, которой располагали она и ее верный друг, взятый отцом на воспитание цыганенок Хитклиф? Из любви к нему она и носила с самого детства этот наряд дикарки.
Хитклиф разжигал на болоте костер. Это был их условный сигнал, его и Кетрин. Завидев огонь, она тихонько выбиралась из поместья и стремглав мчалась по одним им ведомой тропе к старому колодцу. Эта дикая и неприветливая местность, открытая всем ветрам была приютом их ребяческих игр.
Она пришла, хоть и с небольшим опозданием. Без вопросов, без жалоб он принял свою маленькую подружку.
Несчастья и горести уступили место песням под гитару…
Диким танцам и прочим забавам. Ничто не могло вторгнуться в их маленький рай.
Тревога вернулась с сумерками. Как ни осторожничали юные друзья, пробираясь к черному ходу поместья, старый ворчливый дворецкий Джозеф, поливавший грядки, их заметил. Кети увидела злорадную улыбку на его лице, наверняка сейчас же побежит докладывать Хиндли – ее старшему брату и новому хозяину.
И точно, Кети успела прошмыгнуть наверх, к спальням, а Хитклифу пришлось выслушивать очередной поток брани. Как смеет он, безродный бродяга, бездельничать и играть с Кетрин? Как смеет он не подчиняться приказам своего нового хозяина?
Да и молодой цыган никогда за словом в карман не лез и покорностью вовсе не отличался. Так продолжалось изо дня в день - трудно было сказать, кто из них сильнее призирал и ненавидел другого.
Однако властью обладал лишь один, и он был готов употребить эту власть на растерзание гордости бывшего сводного брата. «Твое место на кухне, мальчишка! Не смей есть там, где едим мы!»
Вслед за бранью в ход все чаще шли кулаки.
А после любимца старого хозяина запирали на чердаке, где он отныне ночевал.
А сколько раз Хиндли вызывал Кетрин к себе и под угрозой наказания запрещал общаться с товарищем! Но на непокорную девчонку никакие угрозы не имели действия.
Все же сбегать из дома с каждым днем становилось все труднее, молодая дикарка никак не могла унять дрожь ярости и обиды даже в объятиях Хитклифа.
Хотя ей, конечно, так сильно не доставалось.
Побоям и пощечинам не было конца, гордый Хитклиф осунулся и замкнулся в себе. Только мысли о мести позволяли переносить боль и унижение.
