"Гармония и красота мира, в его бесконечном многообразии и стремлении к совершенству."
Смерть есть только один шаг в нашем непрерывном развитии. Таким же шагом было и наше рождение. В череде смертей и рождений сиды и эльфы обретают бессмертие и горе тем кто не помнит своих прошлых жизней ибо тогда он - человек.
Из записей Эльгара Хальмского
Сиды, эльфы и фейри, орки, тролли, гарпии и горгульи, драконы и единороги - кого только не встретишь в Сидонии!
Вся эта мешанина вызовет растерянность и непонимание у непосвящённого.
Давайте представим себе некоего гипотетического туриста, прибывшего в Сидонию по путёвке не менее гипотетического турагентства, которое умудрилось что-то напутать и вместо близкой русскому сердцу Хургады отправило его в эти фантастические края.
Итак, вот наш воображаемый турист прибывает в Вересковые пустоши.
Разинув рот, он оторопело оглядывается, ища взглядом привычные ему ориентиры в виде облезлых, покрытых лоскутами свалявшейся шерсти и засохшими фекалиями верблюдов да разодетых в широченные, парусоподобные балахоны бедуинов.
Так что же он видит? Да, по сути дела, ничего необычного. Но он понимает, что это точно не Хургада.
Растерянно хлопая глазами, он силится сообразить, куда же попал.
Кажется, всё то же самое, что он видел у себя дома, в родной Калужской губернии… или в прошлогодней поездке в Австрию…
Определённо, это Австрия! Вон там вроде как Альпы, вон каменные постройки.
Точно! Это Австрия! Те же горы, заросшие лесом, небольшие поля, сельские домики под черепичными крышами и почти то же самое небо.
Но буквально через пару минут наш турист потихонечку начинает понимать, что тут что-то не так.
Вроде бы леса не совсем те, что он видел, горы какие-то не такие, да и небо не совсем привычное, а раскинувшиеся перед ним поля отличаются от тех, что он созерцал в своём мире, да и домики немного другие.
Трава тут зеленее, вода чище, а небо выше и голубее.
- Куда я попал?! – озадаченно озирается он.
- В Сидонию, дружок. В Сидонию! - с усмешкой ответим мы, насладимся произведённым на туриста эффектом и, покрепче взяв его за шиворот, потащим нашего ошалевшего гостя на вершину Кроличьего холма.
А по дороге вкратце, не вдаваясь в научные подробности, расскажем ему, что Сидония - это та же самая земля, но её мир, оставаясь в привычном ему пространственном измерении, смещён во временном, и Сидония по сути своей есть не что иное, как параллельный мир. А если совместить виртуальный глобус земли с не менее виртуальным глобусом Сидонии, то сейчас мы находимся в Ирландии и стоим на вершине Вдовьего холма.
Пожалуй, на этом мы прекратим наш рассказ о родстве Сидонии с миром людей. Да и вряд ли наш турист понял хоть что-то из того, что мы ему уже сказали, ибо одно только упоминание об Ирландии ввергло его в шоковый ступор.
Его сейчас занимает лишь одна мысль: где обещанная Хургада?! Что это за Сидония такая, при чём тут Ирландия? Где мой Египет, где эти долбаные арабы с их верблюдами? Хочу море и пирамиды!
Поэтому мы пощадим его готовый вот-вот вскипеть мозг и не станем втолковывать нашему туристу, что в мире Сидонии не существует государств как таковых, нет ни Европы, ни Азии, нет Африки, нет ни Северной, ни Южной Америк.
Мы не станем ему говорить, что в Сидонии существует только два огромных континента, что тут нет такого разнообразия народностей, как в мире людей.
Мы не будем рассказывать ему, что в этом мире есть только четыре расы - сиды, эльфы, фейри и орки. Ни к чему такие подробности, наш турист всё равно не поймёт, да и не поверит, если мы ему скажем, что все эти народы умудряются, в общем-то, без вражды и ненависти друг к другу сосуществовать вместе. По крайней мере, пока.
Итак, мы на вершине Кроличьего холма.
Перед нами, насколько хватает глаз, простираются земли клана Вересковых пустошей.
Если мы посмотрим на север и северо-восток, то увидим заснеженные вершины Сумеречных гор - это граница земель клана. Близость гор обманчива. Путешествие до них займёт трое-четверо суток, и это при условии, что у вас всегда будут свежие лошади. Воздух настолько чист, что горы кажутся намного ближе, чем на самом деле.
Там, за Сумеречными горами, начинается царство диких и мрачных лесов, там находятся земли сразу двух союзных Вересковым пустошам кланов - Зелёных дубрав и Мак'Манусов.
С ними граничит бывшее королевство Лакои. После недавних событий, связанных с разгоревшимся между Лакои и Вересковыми пустошами конфликтом, восторжествовала историческая справедливость, и эти исконные земли вновь возвращены ордену Великой Праматери.
Это всё ближние земли. Но если наш взор мог бы охватить и более дальние пространства, то мы смогли бы увидеть Эльфову долину, одно из самых загадочных и священных мест Сидонии. Эльфова долина - это древнейшая прародина народа эльфов.
Если мы посмотрим на восток, то увидим бескрайние холмистые просторы с выходами скальных пород, покрытые густым буковым лесом. Там, в голубой дымке, угадывается извилистая лента реки - это великая Парна.
В мире людей нет ни одной реки, которую можно было бы сравнить с ней как по протяженности, так и по ширине.
Парна берёт своё начало далеко на севере и, вбирая в себя множество притоков, протекает через весь континент.
Парна - важнейшая водная артерия Запада.
Тот участок реки, что мы видим с вершины холма, является естественной границей Вересковых пустошей. Противоположный берег Парны высок и скалист.
Громадные, головокружительной высоты утёсы, словно великаны, сторожат покой великой реки.
Это край угрюмых и величественных гор. Где-то там, за покрытыми вечными снегами вершинами, среди ледников находится Драконова долина, сакральное, таинственное место.
Именно туда, следуя неведомому зову природы, раз в тысячу лет слетаются все драконы Сидонии. Слетаются, чтобы принести потомство. Именно там располагается легендарная Шамбала. Впрочем, так её называют люди, сиды это место именуют Воротами.
Ворота, словно пуповина, связывают Сидонию с миром людей.
Ну а теперь повернёмся на юг.
Перед нами открывается чудесный вид на бесконечные поля, луга и сады. Тут и там мы видим красные черепичные крыши ферм и деревенек. Белыми облачками по склонам пологих холмов движутся стада овец.
Идиллическую картину довершают тучные пастбища с пасущимися на них рыже-пегими коровами.
Это долина Ватильд-Манус, житница Вересковых пустошей.
Фримены (крестьяне) снимают с неё по нескольку урожаев в год. Земли долины столь плодородны, что, кажется, воткни палку - и она вскоре зазеленеет молодой листвой.
Где-то вдали, на горизонте, угадывается горная цепь - там проходит Срединный хребет, там же находятся Великие озёра. Это вотчина гномов и фейри.
За горами начинаются бескрайние степи, а за ними лежит великая и зловещая пустыня Маас-Мохан.
Кстати, если вспомнить наш виртуальный глобус, где-то там, за великой пустыней, и должна находиться Хургада.
Маас-мохан огромна. Даже Сахара по сравнению с ней покажется жалкой песочницей. Если представить себе эту пустыню на глобусе земли, то мы бы увидели, что, начинаясь в Нормандии, она покрывает целиком всю Европу вместе со Средиземным морем и весь север Африки, включая и саму Сахару.
Маас-Мохан жуткое место, но и там живут сиды - клан Аргус и кочевники народа Сульми. Невзирая на суровость быта и постоянные стычки с пустынниками, это очень гостеприимные и дружелюбные народы. Не раз клан Вересковых пустошей предоставлял им убежище во время самых сильных степных пожаров и песчаных бурь. Не раз воины клана плечом к плечу с воинами Аргус и Сульми отражали нападения жадных до крови гулей-пустынников.
Теперь обратим наш взгляд на запад.
Там простирается край Великих озёр. Это мир болотных топей и непроходимых джунглей, край невиданных чудовищ. Запад - край легенд.
Озёрный край, заповедные земли.
Только вездесущие приключенцы проникали в эти первозданные места, да и то никто из них до сих пор не может похвастаться тем, что забрался достаточно глубоко.
Смертоносные топи и зелёный ад джунглей всегда выходили победителями, заставляя даже самых упрямых поворачивать обратно.
Стоя на вершине Кроличьего холма, наш воображаемый турист подавленно осмысливает всё величие окружающих его пространств.
Пожалуй, мы могли добить его окончательно, если рассказали бы ему, что в довершение ко всему этому великолепию Сидния не осквернена главным злом человечества - деньгами.
Да-да! В Сидонии нет денег. Не было, нет и не будет.
Каждый житель занимается тем, что мило его сердцу.
Лежит твоя душа к земле? Ради всех Богов, бери её, сколько тебе угодно! Засевай поля, сажай сады, выращивай скот!
Тяжело одному? Всегда найдётся тот, кому это не менее интересно, чем тебе!
Хочешь завести постоялый двор? Стройся! Соседи тебе помогут.
Ты авантюрист по натуре? Иди в приключенцы! Странствуй, открывай новые неведомые земли, сражайся на турнирах и бугртах (со старонемецкого - групповой турнир) с подобными себе, рискуй, украшай своё "ожерелье славы" клыками гулей и когтями горгулий! Всё в твоей власти!
Все жители Сидонии чем-то заняты.
И это при том, что Сидония богата и золотом, и драгоценными каменьями.
До неприличия богата!
В любом фрименском доме можно увидеть и золотую посуду, и украшения с бриллиантами.
В отличие от людей, не поклоняются сиды золотому тельцу, неведома им алчность.
Попроси странствующего купца привезти тебе тончайшей ткани или добрый меч, изготовленный кузнецами Севера, - привезёт!
И доброе слово твоей благодарности будет ему достойной платой за труд.
Нет, не поймёт всего этого наш турист...
Не в силах он понять, а посему давайте-ка отправим его пинком обратно в мир людей, пусть наслаждается своей Хургадой. А мы спустимся в цитадель Чёрный холм – кажется, там есть на что посмотреть, ибо сейчас там происходит одно очень важное событие.
* * * * * *
Ссутулившись и обхватив голову руками, Рональд понуро сидел на канапе, время от времени посматривая на тяжелую дубовую дверь.
Впервые в жизни ему было так страшно.
Страшно от беспомощности - там, за дубовой дверью, уже второй час мучилась его Гражина.
Пока Рональд оставался с женой, он крепко сжимал в своей загрубелой от меча ладони её нежную маленькую руку.
- Мам дрэщче, мама! Ест ми недобжэ, бжух хоры! Дрэщче, мама! - то и дело переходя на польский, вскрикивала она.
Во время редких, но особенно сильных схваток Гражина тихо стонала и кусала губы.
Она пыталась глубоко дышать, но в итоге громко вскрикивала и судорожно сжимала руку мужа, да так, что её ногти до крови впивались в его ладонь.
Удивляясь её силе, Рональд понимал, что от этого ей легче. Что значит его боль против той, которую сейчас испытывала его любимая женщина!
В спальне вместе с ними находилась и Люси, но помощи от неё было мало, она волновалась не меньше Рональда.
Время от времени Люси смачивала в серебряном тазике с водой полотенце и вытирала им пот со лба Гражины, поправляла подушки и в растерянности садилась на стул, беспомощно сложив на коленях руки.
В какой-то момент дверь распахнулась, и в спальню уверенной походкой вошла Сандра в сопровождении трёх незнакомых Рональду женщин, одна из которых тут же деловито положила на стоящее возле кровати кресло стопку чистых полотенец и сдёрнула с Гражины одеяло.
- Плохо дело! - коротко констатировала она, ощупав живот роженицы. - Или ребёнок очень крупный, или идёт спиной.
Властным тоном хозяйки Сандра велела Рональду выйти и распорядилась, чтобы Люси быстро принесла в спальню ещё полотенец, простыней и воды. Люси, словно ошпаренная, метнулась вон, чтобы исполнить приказ Преподобной, а Рональд понуро вышел в соседнюю комнату и сел на канапе.
С этого момента он весь превратился в слух, в комок нервов.
Люси то и дело пробегала мимо него, неся в спальню то стопку полотенец, то таз с холодной водой, то кувшин с горячей.
Каждый раз она натыкалась на умоляющий взгляд Рональда, но только с сожалением качала головой.
Несколько раз из спальни выходили и вновь возвращались туда женщины, которых привела Сандра.
Деловитые, молчаливые, как утёсы, с засученными рукавами, обнажавшими по локоть их крепкие руки, они поглядывали на отчаявшегося мужчину с лёгкой иронией профессиональных повитух и только снисходительно улыбались.
Время от времени Рональд отчётливо слышал вскрики Гражины и вскакивал с канапе, подбегал к двери, отделявшей его от любимой.
Дважды он пытался войти, но повитухи бесцеремонно выталкивали его обратно за дверь.
В отчаянии он только сжимал кулаки и вновь садился на канапе, погружаясь в оцепенение.
Уже прошло два часа с того момента, как Сандра выставила его из спальни, но до сих пор ничего так и не изменилось.
Из-за двери вновь раздаётся отчаянный вскрик Гражины, в нём слились боль и напряжение.
На этот раз Рональд не выдерживает пытки, он вновь срывается с места и кидается к проклятой двери.
Все женщины, кроме Люси, стоящей возле самой двери, хлопочут возле постели роженицы и не сразу замечают ворвавшегося в спальню Рональда.
Люси робко пытается преградить ему дорогу, в её глазах мольба и испуг.
- Рон, пожалуйста! Пожалуйста, Рон! - умоляюще бормочет она.
- Вон! - власный возглас Сандры.
Сурово нахмурив брови, Преподобная Мать кидает на Рональда гневный взгляд, но тут же громкий вскрик Гражины заставляет её отвернуться.
Не в силах больше сдерживать свои эмоции, не обращая внимания на повисшую на нём Люси, Рональд делает шаг в сторону постели.
Единственное, что он сейчас видит, это глаза Гражины.
Приподнявшись на локтях и стиснув зубы в диком напряжении, она умоляюще смотрит на мужа, её дыхание тяжело и прерывисто.
Рональд делает ещё один шаг и видит, как Гражина, громко вскрикнув, без сил падает на подушки.
Сандра выпрямляется, бережно держа на руках что-то розово-красное.
И тут в комнате раздаётся новый звук.
Отчаянный, громкий, протестующий крик младенца. Сандра передаёт новорожденного старшей из повитух.
- Мальчик! - произносит она.
Перед глазами Рональда всё плывёт, его ноги подкашиваются.
Напрягая все свои скромные силы, Люси пытается удержать оседающее тело счастливого папаши.
- Эльфы, люди - все вы одинаковые. Эх вы, мужики! - с укоризной глядя на него, произносит Сандра.
Она ещё сердится, что Рональд ослушался, но на её губах уже играет снисходительная улыбка и глаза смотрят по-доброму.
- Воин при родах - дурная примета, - недовольно бормочет одна из повитух, складывая в наволочку окровавленные полотенца и простыни.
- Ну, мы же никому об этом не расскажем, - спокойным тоном отвечает Сандра, вытирая руки чистым влажным полотенцем. - Люси! Позови сюда пару девушек из прислуги, надо же нашу мамочку привести в порядок. А это отнеси в замковую часовню и положи на алтарь Великой Праматери... - Преподобная Мать кивает на что-то, аккуратно завёрнутое в чистую белоснежную ткань.
- Крепыш! Крупный мальчишка. А ты молодец, справилась, - устало улыбаясь, Сандра садится на кровать в ногах Гражины.
Уж кто-кто, а она знает, что Гражинка только что стояла на пороге смерти. Только Преподобная Мать может это знать, ведь она взяла на себя часть той боли, что испытала Гражина, и она же отдала роженице часть своей силы. Но это неважно, главное, что и мама, и ребёнок живы и здоровы.
Сандра улыбается, но выражение её глаз красноречиво говорит о том, как она беспокоится за Гражину. Роды были очень тяжёлыми, ребёнок на удивление крупный, и сейчас её очень беспокоит состояние этой хрупкой девочки.
Одна из женщин, растопырив пальцы, опускает ладонь на живот Гражины, на миг закрывает глаза и, улыбнувшись, слегка качает головой.
- Всё обошлось.
Сандра делает знак, и другая повитуха кладёт на постель рядом с молодой мамой уже обмытого и легко спелёнутого младенца.
Гражина очень слаба, но в глазах светятся счастье и бесконечная нежность, когда она смотрит на сморщенное личико малыша.
- Патрик, - шепчет она, - мой Патрик, мой мальчик.
* * * * *
Дороги Сидонии.
То узенькие, больше похожие на тропинки, то широкие, с накатанными за века колёсами тысяч и тысяч торговых телег колеями.
Извилистые, подобные следу проползшего василиска дороги, по которым никто никогда не спешит.
Сама жизнь Сидонии нетороплива, неспешна, вот и дороги её, словно реки и ручейки, текут, извилисто змеятся через поля, холмы, горы и леса.
Нет в Сидонии прямых, словно стрела, дорог. Не ищут сиды коротких путей, не срывают холмы и не вырубают под корень леса, чтобы спрямить дороги в алчной жажде куда-то успеть, выиграв день-другой.
Долга жизнь сидов, что для них неделя пути? Куда им спешить, когда впереди тысячелетие? Вечность по сравнению с жизнью человеческой.
Для дальних путешествий любой сид воспользуется порталом или тизером, а на малое расстояние отправится или верхом, или просто закинет за плечо кожаный мешок с собранным в путь перекусом, да и двинется пешком.
Неспешная дорога располагает к размышлению и самосозерцанию.
Дорога подобна жизни, она приносит новые встречи, знакомства, а то и разочарования.
Одна и та же дорога всегда разная.
Кто знает, что ждёт путника за ближайшим поворотом?
* * * * *
- Почему это воспоминание так навязчиво? - отрешенно покачиваясь в седле, Хелена пыталась разобраться в своих мыслях.
Уже несколько дней её память упорно возвращалась к событиям недавнего прошлого, к конфликту Вересковых пустошей с королевством Лакои.
В её голове упорно, словно заевшая в проекторе плёнка, вновь и вновь прокручивались события тех дней.
Воспоминания были так ярки, словно всё это случилось только вчера.
- Дар пророчества! Нет, это не повод для зависти, это беда!
Где-то этот дар дал сбой, и теперь сознание Хелены возвращалось к событиям прошлого, лихорадочно пытаясь найти в них корни грядущего.
Она явно что-то упустила, что-то очень важное. Но что?!
Алекс и Ленор несколько раз пытались заговорить с Хеленой, но та лишь рассеянно отвечала им и вновь погружалась в свои мысли.
- Гули! Они стали иными. Это не те одиночные пожиратели падали и лягушек, что шатаются по болотам, это организованное стайное отребье, уничтожающее всё живое в округе!
Гули…
Но какого чёрта!
Какая связь между гулями и Лакои? Как всё это связано с планами Нарзеса убить Сандру? Хелена внутренне содрогнулась.
Вдруг всё стало так ясно и открыто для понимания.
- Да, чёрт возьми, Нарзес! Колдун Нарзес! Он убит, Мила отправила проклятого в преисподнюю.
Это только в сказках заклятие, наложенное колдуном, пропадает после его гибели, но в жизни всё иначе.
Если бы всё и в жизни было, как в сказках!
Гули и Нарзес! Вот оно! Вот то самое главное, что она упустила из виду!
Будто чьи-то мягкие лапы стиснули голову Хелены.
В глазах сверкнула, ослепила, рассыпавшись на тысячи бегающих искр, яркая вспышка нестерпимо белого света.
Хелена пошатнулась и вцепилась руками в переднюю луку седла.
Почуяв неладное с всадницей, её конь остановился, покосился на Хелену, мотнул головой и, задрав морду, тихо заржал.
Медленно, очень медленно Хелена слезла с его спины и, пошатываясь, как пьяная, отошла к обочине дороги.
Сев на придорожный валун, она обхватила готовую лопнуть от нестерпимой боли голову и тихо застонала.Не понимая, что творится с его хозяйкой, конь подошел к ней и, наклонив голову, легонько толкнул Хелену в плечо.
- Опять! Опять! Только не сейчас! Только не сейчас! - прошептала Хелена.
Она уже успела отвыкнуть от таких болезненно-мучительных озарений.
С трудом подняв ослабшую руку, она благодарно погладила умное животное по морде.
- Это ничего, это сейчас пройдёт, - тихо сказала она.
Скакун вновь тихо заржал.
К ним уже мчались Алекс и Ленор.
Соскочив с коня, Алекс бросился к Хелене.
Опустившись перед ней на колени, он крепко схватил Хелену за безвольно обвисшие плечи и заглянул ей в лицо, вмиг осунувшееся и посеревшее.
Её широко распахнутые глаза смотрели прямо на Алекса, но не видели его.
Хелена была где-то далеко.
- Гули! Гули - не из нашего мира... приходят... Зло! Злоба... Они исходят злобой! Кара, это кара за их грехи! - скороговоркой сбивчиво шептала Хелена.
- Что она говорит? - взволнованно спросила подошедшая к ним Ленор.
- Плохо дело, давно с ней такого не было! - порывшись в поясной сумке, она достала чистый платок, сняла с пояса флагу с водой и быстро намочила его.
- Давай положим её на траву, - опустившись на корточки, Ленор хотела протереть лицо Хелены влажной тканью, но та неожиданно схватила её за руку и за ворот колета буквально железной хваткой и порывисто притянула к себе.
- Гули - люди! – свистящим жарким шепотом произнесла она.
Ленор, нахмурившись, смотрела в обезумевшие глаза Хелены.
- Гули - это люди! Умершие люди! Нарзес, это его рук дело! Нарзес направил их сюда из чистилища! - яростно продолжала шептать Хелена.
- Тёмный портал, он создал тёмный портал! Через него, они сюда приходят через него! Олений распадок - портал там! Олений распадок! Люди с чёрной душой, убийцы, воры, насильники, растлители - это они, это они! Возрождаются гулями в Сидонии! Тысячи, их тысячи!
Слушая путаную речь Хелены, Ленор начинала понимать, о чём она говорит.
По напряженному взгляду Алекса было видно, что и тот догадался, что сейчас пытается объяснить им Хелена.
Преступивший законы и проклятый за это сид в своей следующей жизни рождается мерзким, всеми презираемым гулем.
В этом обличье он будет влачить жалкое существование, пока не издохнет от старости, или пока чья-то милосердная рука не положит конец этому мучению.
Людям в этом отношении повезло больше, ибо они не помнят своих прошлых жизней, и когда настаёт момент их нового прихода в мир, они так и рождаются людьми.
В младенческом возрасте их память ещё озаряется отрывочными воспоминаниями из прошлых жизней, но вскоре они исчезают, и человек начинает жить с чистого листа.
Ленор не разбиралась во всех тонкостях теологии, но подсознательно понимала, что с момента смерти и до своего нового возрождения души сидов и людей где-то должны находиться.
В своём озарении Хелена упомянула...
- Чистилище! Чёрные души! - словно услышав её мысли, вскрикнула Хелена.
* * * * *
- Уруво! Уруво! Где ты, несносный мальчишка? - стоящая возле ограды постоялого двора женщина, нетерпеливо покусывая губу, оглядывала окрестности.
- Сейчас начнётся воспитание, - услышала она насмешливый голос одного из конюхов, выгребавших из конюшни вчерашнюю солому и навоз.
- Тебя не спрашивали! - беззлобно огрызнулась она.
- Да что я? Я ничего, - пробасил разговорчивый конюх.
- Лучше молчи, а то, клянусь Бадб, нарвёшься сам на воспитание! - усмехнулся второй работник.
- Ну куда запропастился этот маленький гуляка? - с лёгкой досадой в голосе произнесла женщина.
На вид ей можно было дать лет тридцать, может, чуть больше.
Она была высока ростом и очень крепко сбита, как и многие женщины в сёлах Сидонии. Уже при первом взгляде на её ладную фигуру любой мог понять, какая в ней скрыта физическая сила.
Про таких обычно говорят «крепкая кость».
Рано овдовевшая, она привыкла тянуть всё хозяйство постоялого двора на своих некогда хрупких плечах, и если бы не помощь добрых соседей да сноровистых работников, она бы точно со временем превратилась в некое мужеподобное существо или в хабалистую дородную тётку с сальными волосами и потной шеей. Но сия неприятность миновала её, и при всей своей физической силе женщина была великолепно сложена. И, бесспорно, пожелай она того, у неё быстро нашелся бы воздыхатель из местных фрименов, а то и паладинов, часто останавливающихся в "Хмельной вдовушке".
Впрочем, глядя на её шикарную фигуру и роскошные иссиня-чёрные длинные волосы, никто и не сомневался, что отбоя от поклонников у неё нет и сейчас.
Женщину звали Плеяда. Странное имя, но как раз его она выбрала для себя после "исхода".
Ей повезло попасть в одну из первых групп сидов и полукровок, совершивших переход из мира людей.
За это она была до сих пор благодарна Хелене. Не каждому сиду повезло попасть сюда так быстро, как ей.
Плеяда до сих пор помнила то необычное собеседование, которое проводила с ней Сандра в присутствии этой странной тихой женщины.
- Красная группа! - сказала тогда Хелена, неожиданно прервав собеседование, чем немало удивила и Сандру, и саму Плеяду.
Впрочем, тогда её звали Барбара. Великая Праматерь, как же давно это было!
Так давно, что она уже начала забывать это имя.
Тут, в Сидонии, её дом, тут покоится прах её мужа, павшего в уже ставшей легендой и воспетой в балладах битве у Грота тысячи голосов, тут плод её трудов - этот постоялый двор.
А прошлое из того мира - оно осталось там, где её уже нет и никогда не будет.
С досадой качнув головой, она вновь поднесла ко рту сложенные рупором ладони.
- Уруво! - вновь громко позвала она. - Вот ведь маленький проказник!
Из-за большой поленницы, находящейся за спиной Плеяды, медленно появилась и быстро нырнула обратно всклокоченная огненно-рыжая шевелюра.
Прервав свою работу, оба конюха, широко улыбаясь, с интересом ждали дальнейшего развития событий.
-Уруво! Шельмец! Хватит прятаться! А ну, выходи, я же знаю, что ты там! - согнав с лица добродушную улыбку, Плеяда обернулась.
Из-за поленницы вышел мальчишка лет пяти-семи. Виновато понурив рыжую голову и пряча за спиной руки, он робко приблизился к хозяйке.
- Сколько я могу тебя ждать? Ты был у пасечника?
Не смея поднять глаза на женщину, он молча кивнул головой.
- Та-а-ак! - еле сдерживая улыбку, как можно более сурово произнесла Плеяда. - Ну-ка покажи руки!
Уруво молча отступил на шаг.
- Надеюсь, ты не слопал весь мёд, что он тебе передал?
Парнишка вскинул на хозяйку растерянный взгляд.
- Я только чуть-чуть попробовал, - оправдываясь, тихо буркнул он.
- Вот сейчас как возьму хворостину да как всыплю тебе на орехи! - сурово сдвинув брови и уперев руки в бока, произнесла Плеяда. – Ладно уж, иди.
Уже через пару секунд после этой фразы она только и видела, что мелькающую в зарослях полыни огненно-рыжую лохматую шевелюру резво улепётывающего от неё парнишки.
- Вот шельмец! Живо беги к мамке, чтоб умыла тебя хорошенько! - громко крикнула ему вслед Плеяда. - А вы что встали истуканами? - сверкнув глазами, рявкнула она на конюхов.
Те молча, с повышенным энтузиазмом, вновь взялись за свою работу.
- Несносный сладкоежка! Только чуть-чуть он попробовал! - грустно улыбнувшись и глубоко вздохнув, она зачем-то толкнула, словно проверяя на прочность, жерди забора и, оперевшись на него, устремила взгляд в сторону дороги.
Дело близилось к полдню. Солнце уже начало изрядно припекать. По своему опыту Плеяда знала, что постояльцы обычно начинают прибывать или к обеду, или уже вечером, поэтому не надеялась увидеть кого-то на пыльной дороге, ведущей со стороны замка, но тем не менее её внимание было привлечено каким-то движением.
Сложив ладони домиком и прикрыв таким образом глаза от яркого солнечного света, Плеяда напряжённо всматривалась в пыльное марево, поднимающееся над лентой просёлочной дороги.
Там явно что-то происходило.
В душе женщины шевельнулось недоброе предчувствие.
Буквально несколько дней назад ей самой и её работникам пришлось вооружиться кольями, вилами и косами, чтобы отбиться от неизвестно как набредших на постоялый двор гулей.
Кроме того, от заезжих постояльцев Плеяда слышала жуткие рассказы о стаях гулей, нападавших на домашний скот, и о том, что эти твари осмелели настолько, что начали совершать набеги и на деревни.
На таком большом расстоянии трудно было разглядеть детали, но намётанный глаз Плеяды различил несколько фигур возле самого края дороги, как раз там, где лежал межевой камень, указывающий границы владений хозяйки постоялого двора.
Чуть в стороне от них Плеяда заметила лошадей. Это её немного успокоило - значит, не гули. Лошади никак не могут находиться рядом с этим отродьем.
- Регнар! Хаккон! - громко позвала Плеяда.
- Что, хозяйка?
- Там, на дороге! У межевого камня, видите?
- Навроде как лошади?.. - неуверенно протянул Хаккон. - Далеко, не разглядеть.
- Возьми Чубарого, проверь, может, там помощь нужна.
Конюхи понимающе кивнули, и оба бросились исполнять распоряжение хозяйки.
Но перед тем как выехать со двора, мужчины предусмотрительно прихватили с собой топор и здоровенный разделочный тесак.
На всякий случай Плеяда огляделась в поисках какого-нибудь подходящего оружия и, заприметив прислонённые к стене конюшни вилы, вновь перевела взгляд на дорогу.
Хоккан и Регнар уже подъезжали к странной группе, расположившейся у межевого камня.
Плеяда видела, как один из них, поворотив коня, мчится в сторону "Хмельной вдовушки".
- Ну что там? - нетерпеливо крикнула она, когда Хоккан подъехал к ней и осадил коня.
Впрочем, по лицу конюха она сразу поняла: что-то случилось.
- Это наш господин с жёнами! Одной стало дурно! Видать, из-за жары! - вытаращив глаза, ответил конюх.
- Помогите им, а я пойду приготовлю комнату. Ну что вылупился, давно не видел? Живее, живее, шевели булками! - прикрикнула на него Плеяда и стремительным шагом направилась в сторону дома.
- Люция! Люция! Быстрее принеси свежей воды!
До этого момента казавшийся сонным царством постоялый двор как-то вдруг ожил, зашумел.
Во дворе загремела колодезная цепь, по деревянным лестницам таверны застучали каблуки, с кухни послышался звон посуды, а со стороны сарая раздалось истошное кудахтанье кур.
Пара постояльцев, с самого утра сидевших в таверне, удивлённо переглянулась.
- Что это они так забегали? То кружки эля от них не дождёшься, а то носятся как угорелые? - хриплым голосом спросил один из них.
- Кажется, кто-то приехал, - ответил второй, судя по одежде, приключенец.
Привстав с лавки, он выглянул в окно и осмотрел двор. Как раз в это время в ворота въехала группа всадников.
Приключенец присвистнул.
- Ого!
- Что там?
- Великая Праматерь! Да это же наш феанн с жёнами!
Второй постоялец был явно заинтересован происходящим и поэтому поспешил присоединиться к приключенцу.
- Это тот самый, что разбил королевство Лакои? - спросил он.
- Да, мне довелось поучаствовать в том деле, - ответил приключенец.
Между тем во дворе разворачивались странные события.
Спрыгнувшие со своих лошадей мужчина и белокурая женщина помогли спуститься с коня своей спутнице и, подхватив её под руки, очень осторожно повели в сторону таверны.
- А это одна из его жён - "та, что видит"! - произнёс приключенец - Но что это с ней?
Уруво - с квенья переводится как "Огонёк".
Феанн - глава клана, военный вождь в Сидонии.
* * * Продолжение следует * * *