83. Memento mori
САУНДТРЕК К ЗАПИСИ: RIHANNA & JAY-Z, 'RUN THIS TOWN'
― В ад и назад? Да ты удачливый гад.
… и волны сомкнулись надо мной.
Я спала в объятиях океана, темных и теплых; вода держала меня с нежностью матери, уверенно, бережно. Бесчисленные руки водорослей подрагивали, тянувшись к поверхности – синие, красные, зеленые. Глупые куски травы не знали, как мало хорошего их ждет снаружи. Порой они касались меня, и вода тут же отбрасывала их с отвращением; и я продолжала спать, и под веками моими была тьма, благословенная и пустая.
Но пришла боль.
Она грызла, грызла, грызла и грызла; океан вздрогнул, вода отпустила меня и отступила, уходя. Боль скреблась, пытаясь вырваться, прорваться, как чудовищный эмбрион, выросший сверх меры, маленькая зубастая тварь. Она взвыла – тонко, отвратительно – когда пришлось бежать темноте, сожженной беспощадным белым светом. И чей-то голос заверещал:
- Миссис Вальтерс! Вы слышите меня?
О, заткнись, сатанинское отродье…
Так я узнала, что – о боги и демоны, проклятые их воинства! – жива. (Вот черт, а.)
- Ты была в коме, - радостно сообщил Колин, приложившись к фляжке с бренди, - спала, как…
- Убитая, - вставила я, вожделея фляжку, и приподнялась – послеоперационные швы, несмотря на вопли врачей, выдержали.
- Александра!
Я вглядывалась в его лицо: бледное, усталое, тени под глазами, щетина не дань моды. Хм, как многословно мое полудохлое сознание на эпитеты.
- Тебе стоит поспать, - сказала я мягко. – Избиратели не в восторге от кандидата, похожего на зомби в начальной стадии.
- Все такая же милая…
- Колин.
- М?
- Эту тварь нашли?
Он улыбнулся – губы сложились в полугримасу, крокодилий оскал. Не волнуйся об этом, радость моя, сказал Колин бархатно. Не беспокойся о мелочах.
Он ушел, а я думала о том, как меня нашли – на полу, истекающую кровью, почти труп с застывшим взглядом. Как везли в больницу; кровь такая яркая на белом фоне, алая и багровая в черноту, если не повезет. Как делали операцию и как потом приходили – Колин, дети, Эмма. Вот он сидит у кровати, всматриваясь, выискивая малейшие изменения, может, что-то говорит, вдруг я услышу.
Сквозь толщу воды – что я слышала?
Меня выписали через две недели, дождавшись, когда все окончательно заживет без риска разойтись в самый неподходящий момент. Вовремя.
- Хелена развесила везде шарики, - ухмыльнулся Колин, помогая мне с пальто. – Она приготовила тебе сюрприз, так что удивись, когда все увидишь.
- Обязательно, - хмыкнула я. Его пальцы нахально скользнули под волосы, погладили шею.
Прикрыла глаза: обрывок воспоминания ткал себя сам, осколок, чудом прошедший сквозь волны и тьму. Голос, хриплый, давящийся никотином. Он сказал:
- Черт тебя возьми, проклятая стерва.
- Раньше все было игрой. Я просто хотел, чтобы ты пролетела с этим делом, - сказал он.
- Кто же знал, что так получится, Александра, - сказал он почти виновато.
- Я вот люблю тебя, а ты не слышишь.
- Ну что, идем? – спросил Колин-в-настоящем.
- Ага.
Я обняла его, коснулась губами мочки уха и сказала тихо-тихо:
- Я тоже тебя люблю.
*
Месяц спустя на пляж выбросило обезображенный труп – его так и не удалось идентифицировать; он стал первым в череде убитых, добавивших полиции головной боли. Бывшие друзья бедняги Коннела сработали на славу, им не составило особого труда найти не только исполнителей, но и, потянув за цепочку, заказчика. И он дорого заплатил, чертово отродье.
А пока копы разбирались с трупами, её кошачья светлость Сталин демонстрировала всем желающим седину в густом сером мехе. Ничто не могло поколебать надменную невозмутимость этого создания. По слухам сие унаследовал бывший Билли, живущий у Эммы, с возрастом ставший Берией, а потом Борманом – в силу размеров морды.
Деймон развлекался, повелевая своими одноклеточными друзьями, Хелена меняла хобби, как перчатки. Сначала она увлеклась рисованием, затем лепкой; еще были игра на барабанах, оригами и подхваченная у Кэтрин астрономия.
Недавно пришла ко мне и говорит:
- Мама, я хочу в группу поддержки!
Тут я пожалела, что атеистка и не могу перекреститься. Чудны дела твои, кто бы ты ни был. После того, как использовали образ чирлидерш в кино, лично я бы не рискнула прыгать с помпонами, тряся хвостом на макушке. Уверена, это пройдет.
*
Утро своего сорокалетия я провела перед зеркалом, листая каталоги шедевров пластической хирургии. Хм, а недурно сохранилась со всеми этими шрамами и междусобойчиками по воскресеньям, слава крему из эмбрионов.
То был апрель, чудесный месяц, а в ноябре Деймону стукнуло тринадцать. О, сладкое время, когда твой сын милый мальчик и мечта педофила, ловит рыбку и очаровывает учительниц. Ты прошло, бессердечная тварь.
Нет, он по-прежнему милый мальчик, но я в его возрасте (по словам Лейни, этой злоязыкой обаяшки) тоже считалась милой девочкой. И оставалась ею, таская за патлы соседку по комнате и таская сигареты учителя французского.
Деймон вытянулся, отрастил шевелюру, облек в жесткое подобие лицо и щедро плеснул презрения в симпатичные свои гляделки. Он любит предаваться ничему, надменно взирая на простых смертных с дивана и отвлекается на тренажер/восхваления фанатов/подтверждения статуса самого клевого парня.
Милашка!
Его папаша, не к ночи будь помянут, получил очередную премию и стал Самым Крутым Ученым Этой Страны, теперь метит в нобелевские лауреаты. Эмма – сама Самая Крутая У Себя – считает, что пока Николас не научится выигрывать у неё в шахматы, приглашения к их шведским величествам ему не видать.
Я – судья Вальтерс.
Поборница справедливости, защитница слабых, воплощение закона и т.д. Шансы быть подстреленной очередным долбодятлом увеличились вдесятеро. Стану коллекционировать ранения, устрою даже фотосессию себя обнаженной с определенными местами крупным планом. И продам фото за мегакругленькую сумму.
А еще я – жена мэра, первая леди Бостона.
Колин, ирландец, эмигрант, долбаный мафиози возглавил этот чудный американский город на радость всем нам. В честь данного события из Дублина прилетели его сыновья, Шон и Джек, рыжие, шумные и почти выпускники школы. Парни с Хеленой взаимно друг друга очаровали, и она после их отъезда долго грустила.
*
Выйдя из гаража, я услышала смех. Низкий, чуть вибрирующий, из тех, что приятно ездят по нервам… и мужской. Следом за ним был звук поцелуя и, кажется, кто-то застонал, и я высунулась из-за угла, направив взгляд военным биноклем. Бровь предательски дернулась.
На заднем дворе мой невозможный четырнадцатилетний сын Деймон, копия своей матери, целовался с каким-то парнем. Слеза умиления чуть не скатилась по моей щеке.
- Классная задница, - сказала я громко.
Парни отпрянули друг от друга.
- Миссис Вальтерс, - нервно проблеял блондинчик с намазанными черным губами. Деймон на заднем плане стремительно строил гримасы.
- Можно просто Алиса, - великодушно разрешила я и ушла в намечающийся закат.
В пустом доме обретался только господин мэр. Он пожертвовал своей полувоенной стрижкой во благо имиджа и теперь укладывал волосы каждое утро, заставляя стены краснеть от потоков брани. Еще Колин стал носить джинсы; эта его фишка мне понравилась больше. О, как они сидят, просто загляденье…
- Ну и кто из нас прогуливает работу? – вопросила я. Он хмыкнул:
- В Багдаде все спокойно, милая, Железный Человек не нужен.
- Что ты думаешь об этом рояле?
Колин ответил мне хищной ухмылкой, оценивающе пробежавшись взглядом по белоснежной крышке. И сказал:
- Купим новый.