[Anora]

Отчёт седьмой.

Приглушённый гул далёких голосов отражался от кафельных стен, наполняя пространство коридора тягучей взвесью звуков. Часы напротив словно отбивали ритм. Пахло сырой штукатуркой и ещё чем-то неуловимым, что всегда ассоциируется с больницей. Йон сидел на жёстком металлическом кресле в небольшом холле, от которого в разные стороны разбегались одинаковые двери больничных палат. Сейчас уже не было того панического страха, который захлестнул его в первый приезд сюда – о котором он даже не подозревал, считая давно погребённым под пеплом времени…
Малышка у него на руках пошевелилась во сне и чуть причмокнула губами, устраиваясь поудобнее. Йон улыбнулся, глядя на неё. То, что сейчас он держал на руках это маленькое чудо, было самым что ни на есть реальным подтверждением безосновательности его страхов.

Он вспомнил то утро, когда Клэр сообщила ему о беременности. Что-то сладко ёкнуло у него в груди, когда он увидел её округлившийся животик и какой-то тёплый свет в её глазах – значит, она тоже рада этому неожиданному ребёнку!

Следующие дни они оба словно летали. Как будто эта новая маленькая жизнь, являющаяся продолжением их обоих, соединила их ещё крепче, чем прежде. Чувства, слегка уже (что скрывать) приглушённые рутиной, обострились, каждая минута, проведённая рядом, словно наполняла обоих светом, время расставания было равносильно пустоте. И, конечно, они готовились к появлению младенца: читали специальные книги, Клэр делала упражнения для будущих мам, а Йон обустраивал детскую.

Попутно повышали кое-какие навыки, занимались домашними делами…
А Йон всё не мог наглядеться на уже такую округлившуюся Клэр и старался уже на этом этапе уделять малышу как можно больше внимания.

Роды начались ночью. Несмотря на боль, Клэр хотела остаться дома, но Йон настоял на поездке в больницу.

И вот тогда-то на него нахлынули воспоминания… Он так хотел быть с Клэр, поддержать её, но его словно уносило волнами времени всё дальше от неё, туда, где солнце сияло над крышей только что купленного шикарного дома с огромным бассейном и мини-сценой для домашних выступлений, и где он тупо стоял посреди залитой светом комнаты, не в силах что-либо ответить говорившей в трубку сотруднице больницы, не желая верить в то, что она говорила… Долгие годы он не мог простить себя за то, что не поехал тогда со своей девушкой, слишком занятый новой концертной программой, слишком молодой, чтобы оценить важность момента, чтобы принять на себя ответственность… Тогда он так и не стал отцом. И мужем тоже не стал. Он понимал, конечно, что не помог бы врачам спасти Сару, но он мог хотя бы быть рядом с ней…

Может, отчасти поэтому он с такой лёгкостью покинул много лет спустя этот дом, где цеплялся за своё болезненное прошлое, и уехал с Райной? Может, поэтому боялся сблизиться с Клэр, несмотря на явные чувства к ней? Но всё же любовь творит чудеса, и он тоже способен излечиться от этих воспоминаний…

Из транса его вывел голос медсестры, сообщающей, что роды прошли замечательно и он может пройти в палату. На негнущихся ногах, с бешено колотящимся сердцем, он пересёк коридор и открыл дверь. Клэр сидела на кровати с крохотным розовым свёртком на руках и улыбалась. Йон присел на краешек кровати и обнял их обеих…
Девочку назвали Миранда. Сразу стало ясно, что она очень впечатлительная – малышка безумно радовалась всему новому и неожиданному. А врачи сказали, что она вырастет гением (уж откуда они это узнали – непонятно, у них свои методы).

…И полетели дни, наполненные детским плачем, пелёнками, бутылочками и, конечно же, любовью. Мира, впрочем, оказалась довольно спокойным ребёнком, и оставляла родителям время для других дел, кроме её укачивания.

В приятных хлопотах время летит незаметно, и вот уже настал первый День Рождения Миранды. Поднести малышку к торту Йон упрашивал Клэр долго, но, в конце концов, она согласилась. Да и против трёх подряд выигрышей в «Камень, ножницы, бумага» не поспоришь)). Как сказала потом Клэр, в его взгляде читалась гордость, когда они с Мирой готовились задуть её первую свечу.

Выросла Миранда просто милашкой!

Наевшись торта и уложив уставшую дочку спать, они с Клэр отправились отметить праздник по-взрослому…).

Детство скоротечно, поэтому, не откладывая в долгий ящик, родители стали обучать Миранду всем премудростям, необходимым в этой жизни.

Йон как раз хотел позвать Клэр посмотреть на первые дочкины шаги, когда она пулей пронеслась через комнату и скрылась в ванной. Вышла оттуда она слегка ошарашенная. Йон и Клэр обменялись многозначительными взглядами…
Когда выяснилось, что в семье вновь ожидается пополнение, Йон испытал смешанные чувства. С одной стороны, это здорово, чем больше семья, тем веселее. В то же время он опасался, как бы это не сказалось отрицательно на воспитании Миранды – многие дети оказываются заброшенными, когда в доме появляется новый малыш, целиком и полностью зависящий от родителей. Он не хотел, чтобы так случилось с их дочерью, и дал себе слово приложить все усилия к тому, чтобы избежать такого поворота событий. Клэр же, казалось, быстро оправилась от эффекта неожиданности и снова ходила сияющая и довольная. О Миранде она не забывала, читала с ней книжки, учила говорить.

Но внезапно что-то изменилось. Йон до сих пор не мог понять причину происшедшего, и это угнетало его. Однажды Клэр вернулась с прогулки какая-то молчаливая, со странным выражением лица…

На его расспросы Клэр ничего не отвечала, стараясь сменить тему, а вскоре стала и вовсе какой-то отрешённой, будто погрузившись полностью в свои мысли. Йон не находил себе места от беспокойства, пытался как-то развлечь её, но всё безрезультатно. Один раз, проходя мимо детской, он увидел, как Клэр, сидя на полу рядом с Мирой, с самым серьёзным видом рассказывает той о своей работе, а дочурка внимательно слушает и повторяет за мамой наиболее понравившиеся слова… Тут Йон испугался окончательно: вдруг она была у врача и ей сказали что-то такое, что теперь она стремится поговорить с дочкой обо всём, о чём уже может не успеть…

Расспросы вновь ничего не дали, Клэр словно замкнулась в себе, не желая ничего обсуждать. Как же он не хотел в тот вечер идти на работу, но назначенный концерт нельзя было отменить, и, закрывая за собой дверь, Йон со сжимающимся от волнения сердцем смотрел на Клэр, разглядывающую свой увеличившийся живот…

Вернулся Йон уже под утро. Клэр мирно спала, укутавшись в одеяло. Он лёг рядом и обнял её так сильно, как только мог, и прошептал (скорее себе, чем ей): «Всё будет хорошо…».
Проснулся он как от толчка несколько часов спустя. Из окна лился бледный свет, слышался шелест дождя. Клэр рядом не было… Он бросился в гостиную – никого, на кухне тоже пусто, только на столе тарелка с остывшими спагетти… Мира уже проснулась и тихо сидела в своей кроватке, когда он вошёл в детскую. Он подошёл к ней и взял на руки. Она смотрела на него с таким осмысленным выражением, будто понимала его волнение, но молчала. Телефонный звонок заставил его вздрогнуть. Что? В больнице? Когда? Сейчас буду!..

Он снова слышал дождь за окном, слышал, как капает с потолка вода в какой-то пластиковый поддон, как время от времени туда же падают мелкие кусочки отслоившейся штукатурки, как тикают часы на стене напротив, остро контрастируя с колотящимся почти в два раза быстрее сердцем, чувствовал, как посапывает во сне Мира, совсем рядом и в то же время так далеко, и понимал, что если ничего не произойдёт в ближайшие минуты, он больше не сможет выдерживать этого страха…
С тихим скрипом отворилась дверь в палату, вышла медсестра… Дэжа вю… «Всё в порядке, вы можете войти». Нет, это просто дэжа вю… «Роды были тяжёлыми, но всё хорошо, у вас девочка». И только когда из палаты донёсся голос Клэр, назвавшей его по имени, Йон понял, что это ему не кажется. Он опрометью бросился в палату, крепко прижимая к груди Миранду, и упал на колени перед кроватью Клэр. Она устало улыбалась и протягивала ему малышку в розовых пелёнках. Он так и сидел на полу, держа в каждой руке по дочке и переводил взгляд с них на сияющую Клэр. «Я самый счастливый человек на свете!»

Бонус)

Всё-таки она лапа))

Техническое