Prosims: новости, обзоры, дополнения, файлы, коды, объекты, скины и скриншоты The Sims 3 и The Sims 2 — Симы форева ;) - Показать сообщение отдельно - Династия Дотторре

francis · 23.02.2012, 17:52

7.

- Это ваша дочь, - медленно проговорила Эльза, смакуя момент. Справа от неё стоял большой красный чемодан. По лукавому блеску в её глазах я догадался, сколько удовольствия ей доставляет мой изумлённый вид. – Может быть, вы меня пригласите в дом?
- Да, конечно, - я провёл её в гостиную мимо мамы и Франсис, прибежавших посмотреть на незваного гостя. Вернее сказать, на двух незваных гостей. Чемодан остался на крыльце.

- Что всё это значит? – спросил я, как только дверь за мной закрылась. Эльза улыбнулась, поправив пелёнки ребёнку.
- Я же уже сказала, это ваша дочь, мистер Дотторре. Её зовут Софи.
- Эльза, оставь этот фарс. Какая к чёрту дочь? – в глубине души я, конечно, понимал, что это всё вполне вероятно. Но, честно говоря, перспектива становиться папочкой меня не радовала.

- Твоя дочь, Джейк, - с ударением на первое слово произнесла она. – Или тебе нужно объяснить, откуда берутся дети?
- Ты в моём доме с неизвестно чьим ребёнком, изволь вести себя прилично.
- Мой чемодан остался на крыльце. Принеси, пожалуйста, - безапелляционным тоном заявила она.

~

Вот так, в одно прекрасное (великолепное!) утро наша идиллическая жизнь перевернулась с ног на голову, а я сам стал родителем. Эльза вовсе не собиралась покидать нашего дома, и мне пришлось позволить ей остаться – по крайней мере, пока делался тест на отцовство. Собственно, после того, как пришли результаты, подтвердившие её слова, выгнать я её точно уже не мог. Девочке было три месяца, её звали Софи, и она была моей дочерью.

Эльза рассказала, что у неё закончились деньги, поэтому она решила всё-таки познакомить ребёнка с отцом.
- Я не собиралась тебя тревожить, Джейк. Но так случилось, что содержание дочери обходится недёшево. Ты ведь понимаешь? – проворковала она, водя пальцем по моим плечам.
- Для тебя ребёнок – это вещь, выходит? – даже мне было бы совестно так говорить о собственной дочери.

- Всё в этом мире зависит от денег. Я хочу, чтобы Софи росла без бед. И ты наверняка хотел бы того же.
- Почему ты не сказала раньше? Например, месяцев восемь назад? – поинтересовался я с усмешкой. Голова мисс Вальтерс – это туманное болото и топи, где невозможно разобраться.
- Ты задаёшь слишком много вопросов, папаша, - она мило улыбнулась и поцеловала меня.

Признаться честно, она была восхитительна, и я даже в какой-то степени радовался её возвращению. По крайней мере, первое время.

~

Мама с папой были если не на седьмом небе от счастья, то выше пятого точно. У них появилась любимая внучка, которую нужно было кормить, пеленать, воспитывать, укладывать и так далее. Мне даже не пришлось долго оправдываться и объяснять всё, настолько сильно они радовались. Мама взяла небольшой отпуск, чтобы больше времени проводить с Софи. Она может целыми днями не вылезать из детской, ни на шаг не подпуская к внучке ни её собственных родителей, ни дедушку, ни тётю с дядей.

- Оставь меня с моей внучкой, Уильям! – восклицала она при любой попытке папы прорваться сквозь её оборону.
- Джен, она такая же моя внучка, как и твоя, - возражал он, но мама была непреклонна, и ему приходилось ретироваться.
Хотя иногда папе всё же удавалось перехватить инициативу, и он мог наконец уделить внимание Софи. Она вообще любила всех своих родственников без исключения и была рада любому, так что вызывала лишь умиление своим видом. Франсис периодически говорила, что это чудо-ребёнок: мало плачет, много смеётся и быстро засыпает.

Я неизбежно подхожу к тому, что должен рассказать и о своих отношениях с дочерью. Признаться, её появление было для меня слишком неожиданным, и первые недели две, что они жили у нас, я редко подходил к Софи. Однако после того, как пришли результаты теста, что-то во мне изменилось. Может, это то самое отцовское чувство? Когда смотришь на своего ребёнка и понимаешь, что сделаешь всё, чтобы у неё было счастливое детство и обеспеченное будущее?

Ведь это моя дочь, моя Софи. Здесь стоит отметить, что мать из Эльзы была далеко не лучшая. Если не сказать никудышная. Она могла целыми днями пропадать в салоне красоты или магазинах, даже не вспоминая о существовании Софи. Я её не ревновал – наверное, потому, что не любил. Да, Эльза меня привлекала, она была красивой и сексуальной девушкой, но о любви тут не могло быть и речи. Хотя статус любовников нас обоих, кажется, вполне устраивал. Отношения без обязательств – это неплохо, только вот у нас была дочь, и этот факт иногда вызывал у меня сомнения насчёт того, правильно ли мы поступаем.

Как оказалось, сомнения были не у меня одного – однажды вечером мама поймала меня за шкирку и уволокла на кухню «для разговора».
- Джейк, слушай, прошёл уже почти месяц с тех пор как Софи и Эльза переехали к нам, - серьёзно начала она. Я собирался что-то ответить, но она продолжила. – Вы взрослые люди и вправе сами решать, как поступать, но, мне кажется, общий ребёнок подразумевает некоторые обязательства.

- Мам…
- Вы жениться собираетесь, или как? – спросила мама, глядя мне в глаза.
- Нет. Я люблю свою дочь, но не хочу, чтобы Эльза становилась моей женой, - ответил я честно, решив, что доверительный разговор мне не помешает.
- Я тебя не осуждаю, Джейк, - она немного помолчала, и это молчание было тем, что мне требовалось. Слишком много всего произошло за последнее время, моя спокойная жизнь полетела ко всем чертям, но мама была рядом и была готова меня поддержать. Это значило так много, что я даже словами не могу этого выразить. – Ты всё ещё любишь другую девушку?

Уточнений не потребовалось. Я молча кивнул. То, что я о ней не вспоминаю и не пишу, вовсе не значит, что я её забыл.

~

Поведение Эльзы начинало порядком раздражать домашних. Она могла разгуливать по дому в одном нижнем белье (и ладно бы, если бы оно хоть было похоже на одежду), постоянно оставляла за собой немытую посуду, занимала ванную больше, чем на час. Дочери она внимания почти не уделяла. Возвращалась мисс Вальтерс обычно за полночь, если не вообще под утро, неизбежно будя всех. Я говорю «мисс Вальтерс», потому что она никогда не станет для меня кем-то большим. Моя Эльза? Милая? Дорогая? Что за чушь? Это даже на бумаге выглядит смешно. Мы редко разговаривали с ней, да и все наши разговоры в основном заканчивались поцелуями и всем в таком духе. Всё это, как я уже говорил, устраивало обоих.

Я прекрасно знал, что она в основном проводила вечера и ночи в барах и клубах, пытаясь завести полезные знакомства. Кажется, ей очень хотелось соблазнить какую-нибудь знаменитость. Ревностью я по-прежнему не мучился – мне было решительно наплевать на Эльзу, и сколько я ни пытался, у меня не выходило даже немного приревновать её или разозлиться за очередную ночь, проведённую вне дома. Вообще ничего, даже несмотря на то, что мне с ней было хорошо. Мне было лишь жаль Софи, которой досталась такая мать. Но у неё есть любящие бабушка и тётушка, они в малышке души не чают и посвящают ей всё свободное время.

Я хотел прекратить всю эту комедию, но не знал, как. Не мог же я выгнать Эльзу из дома, отрезав её от ребёнка. Об этом не шло и речи, однако весь фарс, учинённый мисс Вальтерс в нашем доме, достал меня спустя полгода. И долго ждать разрешения не пришлось.
Однажды утром я, как обычно, спустился позавтракать перед работой, предварительно заглянув к Софи. Она спала, мерно посапывая, и была похожа на маленького ангелочка – хрупкого и крошечного. Я достал овсяные хлопья, открыл коробку, а оттуда выпал сложенный вдвое листок бумаги и какая-то фотография.

Я развернул записку, догадываясь о её содержании.
«Дорогой Джейк!
Я думаю, ты и сам понимаешь, что вечно всё это продолжаться не могло. Мне вряд ли когда-нибудь удастся загнать себя в клетку, пусть и золотую, пусть и ради дочери. Я хочу свободы – от тебя и от Софи. Называй меня ужасной матерью, проклинай и ругай, но я ведь знаю, что ты в глубине души рад моему отъезду. Да, сегодня утром я улетела с мистером Эрвинсом (звездой мирового масштаба, если ты не в курсе) на острова, где собираюсь прожить долго, счастливо и богато. Не пытайся меня разыскать.. собственно, ты и не будешь, ты же умный мальчик. Софи можешь говорить про меня что угодно, но пусть и она в будущем не ищет меня. Никому эта встреча ничего хорошего не принесёт. Я люблю её. Однако вам вдвоём будет лучше. Впрочем, я могу опоздать на самолёт, если не потороплюсь. Прощайте, мистер Дотторре.
PS: Ты шикарен в постели.
PPS: Найди себе хорошую девушку.
Эльза Вальтерс».
Что ж, я знал, что так оно и закончится. Посмеявшись над постскриптумами, я взял в руки фотографию. Она была потрёпанной и сделанной, видимо, на плёнку. Я увидел старый пирс, а за ним здание. Здание того клуба, где я поцеловал Энн. На обороте была подпись красной помадой: «Выберешь её, я одобрю».

Чёрт бы тебя побрал, Эльза.

~

Как я и ожидал, мама восприняла известие о внезапном отъезде вполне спокойно. Никого это особенно не взволновало, только в глазах Франсис стояли слёзы.
- Бедная девочка. Ужасная мать ей досталась, - проговорила она, покачав головой, и ушла к Софи.
Папа обнял и похлопал меня по плечу, сказал, чтобы я не сильно расстраивался. Я его заверил, что меня вообще не волнует Эльза.

- А я не только о ней, - ответил он, немного помолчав. Я вот чего понять не могу – откуда, откуда все вокруг знают о том, о чём не должны бы? Ладно, может быть, папа действительно чувствует, что со мной что-то не так. Только откуда мисс Вальтерс узнала про тот клуб и с какой целью подложила эту злосчастную фотографию, мне было решительным образом непонятно. Однако у меня есть проблемы и посущественнее этих мелочей.

К счастью, Софи была маленькой, поэтому она даже не поняла, что её мама уехала – и так-то ей доводилось видеть её от силы раз в два дня. Но мы заметили, что малышка стала плохо спать, ворочаться во сне и часто просыпаться в слезах. Когда Софи чуть-чуть подросла и научилась говорить свои первые слова, она всегда лопотала что-то про страшный сон. Мама успокаивала и её, и меня, как могла – меня, потому что я не знал, что делать, а внучку по уже описанным выше причинам. Я смотрел на них и отчётливо понимал, как неправильно всё то, что происходит. Софи растёт без матери, и даже бабушка с тётей не смогут её заменить, хоть они и стараются. Мне впервые в жизни было больно (а, может, не впервые) за собственные ошибки. Почему, чёрт возьми, от этого должен страдать ребёнок?

А через некоторое время нашу семью постиг настоящий удар. Дядя Натаниэль, превосходный эксперт-криминалист, умер от остановки сердца. То было серым и туманным утром, и сразу после отъезда врачей, которые уже ничем не могли помочь, полил дождь. Мне не передать всех чувств, обрушившихся на меня в ту секунду. То, что я ощутил, увидев рыдающую от горя Франсис. Плачущую маму. Дядю Эрика с глазами, полными слёз. Ариадну, примчавшуюся сразу же, с лицом белее простыни. Наша маленькая семейная идиллия была нарушена без надежды на полное восстановление.

Кто бы что ни говорил, время ничего не лечит. Оно заглаживает воспоминания и слегка исцеляет раны, но шрамы от них остаются навсегда. Единственной отрадой для нас всех стала Софи. Дети и вправду цветы жизни – она была тем крохотным существом, ради которого мы все продолжали улыбаться. Малышка излучала радость и улыбки, играла в кубики, расспрашивала бабушку или Франсис, почему небо голубое, как поют птицы, когда вернётся папа, почему нет мамы, и куда делся дедушка Нэйт. Тётя бесшумно плакала, гладя её по голове. Она могла разъяснить, отчего небо над головой такого цвета, но ответов на последние два вопроса у неё не было, как и у нас всех.

Между тем сны Софи начали беспокоить меня больше. Она часто просыпалась в слезах и всё утро пребывала в плохом настроении, постоянно капризничая и требуя к себе внимания. Зато ближе к вечеру, часам к пяти-шести, Софи полностью преображалась – она становилась серьёзной и сосредоточенной, усаживалась играть одна и могла проводить таким образом весь вечер.

Иногда бывает, что ей неделями не снятся сны, а потом всё повторяется снова. Мама списывает это на возраст, тётя Франсис тоже поддерживает её точку зрения, но всё же меня это настораживает. И я ума не приложу, что с этим делать.
Однако гораздо больше меня пугает тот факт, что рано или поздно придётся ей объяснить всё про Эльзу. Я не представлял, что скажу дочери, как она это воспримет. И всё же, нельзя вечно уклоняться от вопроса: «Папа, а где моя мама? Почему её так долго нет?»

Невошедшее