Первое, что я сделала, когда вернулась домой с пищащим комком, так это уложила его в кроватку и заперла в спальне. Не знаю, что было хуже, так как я стояла перед выбором. Поставить его кроватку в своей спальне или в гостиной. Но тогда он будет все время орать, если я включу музыку, а без музыки я не могу рисовать, а без рисования его забрал бы социальный работник и у меня была бы очень плохая репутация, чего мне совсем не надо. Так что я выбрала первое. Как я жалела, как я спала на диване и как я пила кофе три дня подряд — никому не желаю пережить. Только я ложилась в кровать, как Паркер решался устроить мне веселую вечеринку и закатывал истерику. Я почем знала, что ему было нужно? Он был противный и как будто ненавидел меня так же, как я его. Такая взаимоненависть между матерью и сыном.
Вы видите меня матерью? Ну сейчас совсем другое время, я уже давно не мама, но уже давно... скоро поймете кто. А тогда? Какая из меня мамаша? Нет, это было не дело, я могла постареть, так и не пожив в свое удовольствие. Решение я приняла быстро. Стараясь меньше думать, я позвонила Бриджит и в срочном порядке попросила ее приехать, бросив работу(ее повысили до барменши, я так рада за нее!). Она с весьма унылым видом выслушала мой треп про то, как я ненавижу свою нынешнюю ситуацию и как же мне хочется броситься из окна, а потом я наконец перешла к делу.
- Бриджит, мы с тобой старые друзья, сколько лет прошло, а ты не стареешь, в отличии от меня. Да, никаких морщин на мне пока не видно и до этого далеко, но если бы ты помогла мне сдержать мою молодость на парочку лет я была бы благодарна тебе до конца жизни! - Воскликнула я, вся дрожа от нетерпения. Подруга посмотрела на меня оценивающим взглядом, потом наконец взялась за мою протянутую руку.
- Ты уверена, Лис? Потом ничего нельзя будет вернуть. Из вампира обратно не превращаются, хотя наука и бьется.
- Не спрашивай меня, пожалуйста. Просто укуси и все, я не хочу думать о будущем, главное сейчас. Посмотри на меня хорошенько, я уже чувствую себя на лет эдак тридцать. - Бриджит пожала плечами и впилась клыками в мои вены, я, естественно, закричала, разбудив мелкого. Когда мне уже стало казаться, что передо мной прыгают звездочки, она отвлеклась и, прокусив себе палец, подарила мне каплю вампирской крови.
- Укус будет чесаться, полное превращение пройдет только за два дня. До тех пор потерпишь свое прежнее обличье. - С улыбкой сказала она. Я заплакала, проклиная свою чувствительность и обняла ее.
Эти два дня я ходила с замотанной рукой и не думала смотреть на место укуса. Я все еще сомневалась в принятом решении, ведь теперь я продлила себе жизнь не на парочку лет, а на несколько столетий. Бриджит провела мне краткий курс для молодого вампира, но я почти ничего не запомнила. Главное: долго не находится на солнце, несколько часов и от тебя пойдет пар; днем лучше спать, потому что ночью твоя вампирская сущность будет требовать либо крови, либо занятия, ибо все силы активны только после сумерек. Ну и все пожалуй. Внутри меня все еще зияла пустота и я была бы рада заполнить ее кровью других, которые раздражали меня долгое время. Что вы, чего тут бояться, кусать чужие руки? В шею тоже не страшно, но это реже. Когда полных два дня прошло, то меня буквально начало трясти. Укус почернел, превращаясь в метку, которая поползла к шее, все вдруг потеряло цвет, а потом резко покраснело. Я только собиралась лечь спать, как меня буквально изнутри пожирал кровавый свет, меняя меня, как дети меняют своих кукол. Все это длилось небольше минуты, но мне хватило впечатлений надолго! Подбежав к зеркалу, я увидела серые яркие пронзительные глаза, которые стали жестче и холоднее, моя бледная кожа стала отливать серым. Это был совсем другой сим.
К новой сущности должен добавиться новый облик, думала я, проходя по магазинам. В голове смешивались образы вамп-леди из множества фильмов, что я видела. Все они, как на подбор, были элегантными, коварными соблазнительницами, молодыми и прекрасными. Мне показалось, что такой вид будет очень даже неплохим. Шорты с клетчатой рубашкой отправились на свалку, где я их подожгла. Просто выкинуть? Нет, от этого нужно избавиться навсегда, чтобы никогда не вспоминать. Старое черное трикотажное платье полетело в топку, составляя компанию обуглившимся старым вещам. На их место пришли великолепные черные платья, в которые я влюбилась с первого взгляда. Это было дорого и мне нравилось тратить деньги на новые вещи. На Паркера и так ушла половина сбережений, а он еще кричит, как будто его что-то не устраивает. Я посетила дорогого визажиста, изменив прическу. Мои длинные волосы были безжалостно сострижены, а то, что осталось, было потрясающе завито.
Такая дама, как я, не могла сидеть дома, говорила я себе и двигалась в направлении клуба, где работала Бриджит. Новая вышибала приняла меня за кинозвезду и сама открыла мне вход. Такого не было никогда и я чувствовала какой-то прилив энергии, прилив сил, прилив собственного величества.
Ничто не могло испортить мне настроение. Я выпила несколько коктейлей и в душе моей загорелся пожар, как будто я вот-вот лопну от перенасыщения. Вам надоело слушать про это? Потерпите, каждый новый период жизни нужно описать как следует, я говорю все это не просто так. Это моя маленькая история длиною в несколько сотен лет, отжитых мною в этом облике и я хочу, чтобы все было достоверно до самых мельчайших деталей. Бриджит с удовольствием наблюдала, как я менялась. Я перестала ныть и плакать, я с удовольствием разминала плечи и говорила о мужчинах, которых встречала в других местах, а она с удовольствием меня слушала. Все это было как-то идеально. Слишком. Кто мог это испортить? Один маленький крысеныш.
Паркер рос быстро, а может это я потеряла счет времени. Мои биологические часы застряли на отметке двадцать четыре года и меня это устраивало. А вот сын предпочитал расти и бесить меня все больше. О, вы заметили, что я любительница хорошего нижнего белья и все еще разгуливаю в нем по дому? Отвлеклась. Дикие оры Паркера могли поднять даже мертвого, а вампир вроде наполовину мертв, да? Ему отлично удавалось справиться со своей ролью маленького шила, которое никак не поддавалось. Иногда, в ответ на эти заливные трели, мне хотелось просто отвесить ему пощечину, но я задерживала руку и считала до десяти, пусть и не слышала своих мыслей. Видимость, мне нужна видимость порядочной женщины и заботливой матери, которая оберегает свое чадо. Исчадие ада, а не чадо мне попалось.
Тем не менее, я потратила время на то, чтобы научить зеленоглазое чудовище самым основам. Ходить, говорить слова Лисбэт, козел, отец идиот и прочее. Мне было жалко потраченного времени. Мне приходилось улыбаться, когда я встречалась взглядом с этими зелеными глазами. Глазами его отца, которые метали молнии в день нашего расставания. Сколько лет прошло? Паркеру где-то пять было, когда я его всему научила, значит Рику где-то стукнуло 47, если он не врал про свой возраст. Его старость настигнет куда быстрее, чем мои молодые кости. Но долой мысли об этом трусе и слабаке. Стоило мне снять с себя половину груза ответственности за развитие Паркера, как я тут же наняла почти круглосуточную няню. За мизерную плату, которая ее устраивала, она возилась с ним, кормила, заставляла держаться на его двоих, игралась, меняла подгузники и все такое прочее, пока я не отходила от мольберта или гуляла в клубах. По-моему ее звали Эбони. Да, Эбони. Странное имя, оно похоже на название материала эбонит или на английское слово apple. Она мне нравилась, пока была подростком, была наивной, особо не интересующейся деньгами и любила детей. В итоге, я даже помогла ей развить ее материнский инстинкт.
Как я сказала, мое время занимал мольберт. Он даже вытеснил клубы и коктейли. Касаться кисточкой холста было для меня отдушиной. Я продавала почти все, чтобы запомниться коллекционерам. Хотя бы как «та странная девица, продающая каждую тряпку, которую задела краской». Мне адски нужны были деньги. На Паркера, на содержание няни, она почти что поселилась у нас, на оплату счетов, на коктейли, на новые платья. Женские заморочки, не углубляйтесь в это. Через какое-то время, когда на мои картины появился спрос, я зарегистрировалась как частный предприниматель, чтобы этот спрос был официальным, ну и чтобы мэр оценивал мои труды и давал какие-нибудь привилегии. Но до этого нужно было нарисовать сотни картин и я трудилась изо всех сил. Больше всего мне нравилось рисовать в самом дорогом моем вечернем платье. Не знаю почему, но в нем я чувствовала вдохновение гораздо сильнее и пальцы сами стискивали кисточку, как считали нужным, а я казалась себе какой-то героиней фильма о душевнобольных, которые только и делают, что рисуют в вечерних платьях.
За мольбертом я забывала все. Сколько лет Паркеру? Не знаю, зато у меня появилась редкая бирюзовая краска. Сколько мне лет? Без понятия, зато гляньте какого качества моя новая кисть, это натуральная белка. Когда я последний раз встречалась с друзьями? Я совсем забыла про них, но разве не чудесно выглядит сочетание розового с темно-бордовым? Погруженная в любимое ремесло, я пропустила множество важных событий. Одним из них была наикрутейшая вечеринка в клубе на центральной авеню, а вторым — день рождение Паркера. Мне не совестно, даже не думайте о моей совести. Она давным давно похоронила саму себя. Скорее я ликовала, что сокращена няня и я буду меньше видеть эти зеленые глаза, потому что половину дня Паркер будет проводить в школе.
Вы смотрите на меня с укором и говорите: «Лисбэт, что ты творишь? Почему ты не меняешься? Сколько лет прошло, твоему сыну уже семь? Ты и сама не знаешь ответа на этот вопрос. Ты не стареешь, но и не умнеешь. Возьми себя в руки, идиотка, и начни вести себя нормально.» Я знаю. Я все это знаю как и то, что утром небо меняет цвет от черного до ласкового голубого, но меня это не трогает. Пора бы остыть от Рика, проворчите вы и будете правы. Пора. Я повернула голову в сторону шелеста куртки Паркера, который занимался гимнастикой под инди-рок. Во время одного из его наклонов я увидела букетик. Семь лет прошло, а он не изменился. Как будто я только что его поставила. Как будто Рик вчера преподнес его мне, а потом поцеловал в шею и я кожей ощутила жар его тела в эту секунду, в тот момент, когда вспомнила то время. Мне стало больно. Нет, не пора, я все еще ненавижу его, я не могу простить такой подлости.
На меня валились проблемы. Если раньше я покорно принимала их, так как они были моими, то теперь это были проблемы, связанные с сыном, которые я не собиралась брать на себя. Он испортил зрение, пока сидел за компьютером в школе после уроков и мне пришлось вести его к окулисту, чтобы он исправил это.
- Это не на всю жизнь. - Твердил врач, улыбаясь мне самой своей фальшивой улыбкой. - Лет на пять-шесть и глазки вашего сынишки станут как новенькие. Ой, ну то есть зрение исправится. Не переживайте. - Я ответила такой же «искренней» улыбкой.
- Ну что вы, я не волнуюсь, я вам полностью доверяю. Пойдем, Паркер. - Глаза как новенькие, боже мой! Лучше бы от этих очков они сменили цвет. На любой, только не зеленый, ради всего святого. Но мои душевные мольбы уходили в пустоту. Паркер, видя, мою озлобленность в его сторону, старался быть тихим. Но после звонка из школы, когда мне предоставили счет за разбитое окно, я взбесилась. Почему я должна все это разгребать? Ах да, я же мать. Я мать не по своей воле! Говорить ребенку, что он нежеланный, я конечно не собиралась. То, что он разрушил прекрасный союз двух симов — тоже. У меня появилось другое решение.
- Интернат! Почему я раньше не догадалась. О, милый, тебе там понравится. Ты же растешь у мамочки гением, вот и съездишь туда, научишься чему-нибудь интересному и увлекательному. Я сейчас же позвоню туда! - Эта новость меня и вправду воодушевила. Интернат для гениев. Звучит очень даже привлекательно.
Когда Паркера забирали на лимузине, я как раз собиралась на вечеринку Бига, которого не видела все эти годы. Я потрепала его по волосам, ради приличия, и убежала, не оглядываясь. Убежала, потому что солнце еще нещадно поджаривало мою серую кожу и меня заодно.
Увидев Бига, я даже забыла про солнце. У него в руках была палка, а голову покрывала седина. Спина перестала быть ровной и была близка к горбу, дряблый животик колыхался при ходьбе. Сколько лет мы не виделись? Когда? Почему он так постарел? Старость значит смерть. Мой друг, мой хороший друг Биг с которым я сжевала половину запасов хот-догов Бриджпорта. Я улыбнулась ему такому. Искренне, я была рада видеть его, он обнял меня и спросил как я поживаю, а я снова улыбнулась.
- Зайдем в дом? А то чувствую солнышко меня поджарит прямо на месте.
- Солнышко? - Пришлось кричать ему в ухо, чтобы он услышал.
- Да, такие дела, я вампир теперь.
Уже внутри мы поговорили нормально, как раз солнце скрылось и мне стало намного лучше. Он еще раз десять спросил, когда я успела стать вампиром, а я его — когда он успел постареть. Время, я вдруг перестала его ценить и ощущать. В моей квартире и часов-то не было, даже компьютера, где можно было бы посмотреть, пока сидишь в интернете и я не жаловалась на это. Биг смотрел на меня, как на старую конфету, которую завернули в свежий фантик. Он протянул мне руку и доверчиво улыбнулся. Я удивленно посмотрела на него. Не староват ли ты для таких развлечений, дружок? Он отрицательно покачал головой и потряс высохшей рукой. Я сделала вид, что прицениваюсь к такому предложению, но потом жадно впилась в предоставленные вены, наслаждаясь свежей кровью, и проделала трюк, какой сделала Бриджит. Мне не хотелось терять моего любимого Бига.
Я осталась ночевать у него. В таком особнячке грех было не остаться, тем более в последний мой визит, когда я уехала от Рика после нашего знакомства(ах, как колотится сердце), я пробежалась по дому лишь взглядом и почти сразу уехала. Биг предоставил мне свою кровать, а сам куда-то ушел. Когда я видела уже пятый сон, в комнату завалился полупьяный сын/внук/племянник Бига в халате и кепке. Поглядывая на меня, он строил своему отражению идиотские рожи, как будто заигрывает сам с собой. Этот парень меня давно напрягал, но сейчас он просто превзошел сам себя. Его выгнал Биг, чуть не избив своей палкой, что вызвало у меня приступ хохота. Да, выспаться мне не удалось, зато мы с моим старым другом лежали в одной постели так же, как много лет назад, десять? Двенадцать? Я ничего не помнила, прошлое уже тогда стало стираться из моей памяти.
На следующий вечер я получила заказ от некоего анонима на среднюю картину. Я тут же взялась за дело и за день управилась с ее созданием, еще пару дней отдав на ее просушку, а потом и упаковку(все должно быть идеально, это уже марка). Аноним оказалась, там-па-ра-рам, моя бывшая начальница, мне стыдно, что я сейчас забыла ее имя. Увидев ее, изрядно постаревшую и все еще напоминающую подростка, только седого, я так и ахнула. Что произошло с этими симами? Куда делись все те, кого я видела, когда только приехала сюда? Почему время бежит как сумасшедшее и я забываю их молодые лица. Мною овладела тоска, я пыталась поговорить с ней нормально, но мне так и хотелось содрать с нее этот старческий костюм и увидеть ту, взрослую и забавную женщину, которая хотела вытянуть меня из разносчицы кофе на должность секретарши. Я всучила ей картину и почти тут же убежала домой. В свою квартиру. Хотя бы она не старела и не собиралась покидать меня в скором времени.
А сейчас моим слушателям или читателям придется раскрыть глаза пошире, а еще лучше сесть, если вам интересна моя история. Все началось в летний солнечный(ненавижу солнце) денек, когда я, поклонница современного искусства, отправилась в мою любимую художественную галерею(не только потому что там отличный бар) Бриджпорта. Стоило мне вылезти из такси и пожаловаться водителю на ужасные кресла, как мои зоркие глаза увидели увядшую фигуру, которая брела в сторону входа в галерею. Постойте, мои глаза мне не врут? Может быть на солнце меня так быстро перегрело? Это что, Рик? Он.. поседел. Постарел. Он носит старые желтые штаны с синей майкой. Моя творческая натура тут же запретила мне подходить к нему, но сердце.. Я тут же стала считать в уме. Мы расстались, когда мне было где-то двадцать четыре. Настоящие двадцать четыре.. Паркер уехал в интернат пять лет назад, то есть ему сейчас пятнадцать где-то. Сорок два плюс пятнадцать? «Пятьдесят шесть», - выдохнула я, наблюдая за Риком, который особо не торопился. Я застряла во времени, но его время не щадило. «Подойди к нему! Скорее! Пусть посмотрит как ты похорошела, как ты изменилась, пусть ему станет стыдно за то, что было пятнадцать лет назад», - кричала я сама себе и с трудом делала шаг за шагом. Еще один. Еще два, скорее Лисбэт, в этой огромной галерее его будет трудно найти просто так, когда он зайдет. Я собрала всю волю в кулак.
- Рик!
Пожилой мужчина обернулся на мой крик и замер, не в силах сказать что-либо. Я бросилась к нему, не давая слезам вырваться наружу.
- Лисбэт? Это ты? - У меня что-то заклинило и слова никак не могли вылезти из плена, у меня не получалось заговорить с ним. «Соберись, тряпка.» - мысленно одернула я себя.
- Да, Рик. Господи, прошло так много времени, а я..
- А ты совершенно не изменилась, - задумчиво произнес он. - Как там Паркер?
Он знает как зовут
нашего сына. Он не забыл меня, он не смог. Эта новость приятной волной накрыла меня, опьяняя лучше любого алкоголя.
- Давай зайдем ко мне, здесь не лучшее место для беседы. Я тебе все расскажу, обещаю. А он подрос и вообще похож на тебя...
Не буду раскрывать, что будет дальше. Но может вы и сами догадаетесь..
техничка