Теперь Буш мог расслабиться и хоть какое-то время не думать об уроках. Когда наступил вечер, он пригласил Матильду в общежитие – и всё равно, что скажут сожители, ведь скоро они не увидят ни его, ни его невесту. Впрочем, никто и не обратил внимания на вошедшую парочку, поэтому до комнаты Буша ребята добрались без происшествий. Первым делом они обменялись новостями: Матильда уже разработала план, что будет делать после своего совершеннолетия и окончания университета.
- Конечно, когда я вылечусь, то не смогу превращаться в летучую мышь, и поэтому убегать и прятаться будет сложнее, - в задумчивости заявила она, не замечая озадаченного взгляда своего жениха. Тот даже не подозревал, что вампиры умеют нечто подобное, и ему было любопытно, однако просить возлюбленную обратиться мышью он, конечно, не собирался. Матильда между тем продолжала рассуждать: - Можно, конечно, угнать что-нибудь, например, метлу живущей неподалёку ведьмы, но мне совесть не позволит. Не хочу быть воровкой. А просить помощи у родителей или брать их карету – это надо выжившей из ума быть, а я ещё вроде вполне в порядке… видимо, идти придётся пешком.
- Ты, главное, осторожнее, - предупредил Буш. И добавил: - Тебе до Белогорья далеко?
- Нет, не особо – ходила же я в тамошнюю школу, - ответила графиня, чем удивила жениха.
- А мне далеко отсюда до Белогорья. Если тебе близко, то как же ты сюда добираешься?
- Ну… есть разные способы. Пока я вампир, я могу летать далеко. Но мне не жалко распрощаться с этим. Хочется жить, как нормальные люди.
Остаток вечера они провели вместе, и на этот раз Матильда уже не вытворяла ничего из ряда вон выходящего. Никто даже не заметил её, когда она уходила. Впрочем, на то были причины. Кухарь опять умудрился поджечь свою стряпню, соответственно, молодые люди переполошились, и им было не до того, кто ходит по общежитию. Как обычно, всех спасла автоматическая поливалка, и намокший кухарь пошёл сушиться, оставив голодных студентов без ужина.
Утром Буш чувствовал себя прекрасно, как будто переродился, и решил не терять время зря. Первым делом он принял душ, а потом с таким довольным видом вошёл в столовую, что многие даже глянули на него с удивлением. На стойке уже лежали ароматные блинчики с сиропом, а кухарь куда-то отлучился, потому Буш занял его место и нажарил всей общаге жареных бутербродов. Такую щедрость почти все оценили, тем более что блинчики и хлопья уже успели сильно надоесть, а жареный сыр здесь никогда не готовили. Единственным, кто отказался от привлекательного лакомства, был Ричард. Он покорно взял блины и стал есть, как ни в чём не бывало. Сидевший рядом Михаил, на всякий случай убедившись, что кухаря поблизости нет, стал ругать Ричарда и доказывать, что бутерброды Буша куда вкуснее. «Видимо, наконец, сообразил, что я его спас», - задумался сам повар, глядя, как Ричард сидит и ест свои любимые блины с непробиваемым выражением лица. Доев бутерброд, Буш в том же бодром настроении пошёл обратно в комнату. Было одно незаконченное дело, и парень решил, что самое время его завершить.
Делом этим, конечно, была книга. Она постепенно подходила к концу: тайны раскрывались, злодеи были разоблачены, глава за главой были написаны. Но всё-таки Буш решил оставить какую-то интрижку, нечто неразгаданное, чтобы читатели сами придумывали, чем же всё закончилось. Такая тактика казалось ему более выигрышной, тем более что нужно было оправдать своё имя после неудачной первой книги. Хотя отказаться от темы инопланетян автор всё равно не смог – уж больно она ему нравилась. Что касается того, существуют ли они на самом деле, Буш не делал поспешных выводов: всё-таки на фоне вампиров инопланетяне казались более реальными, а ведь первых парень уже повидал… впрочем, вырастет и, может, сам попробует отыскать чужих. А сейчас всё, что он может, так это описывать их в своих книгах.
Надеясь на успех, вдохновлённый наследник Уно дописал книгу за несколько дней, и вскоре она была издана. Несмотря на неудачных «Захватчиков», люди стали раскупать копии с интересом, потом пошли отзывы от самых быстрых из них, да и критики медлить не стали. К счастью и удовольствию Буша, большей части – а по правде, всем на то время, но автор предпочитает скромничать – понравилась книга, так что это был полный успех для начинающего писателя. Конечно, вскоре появились и ненавистники творчества младшего Уно, помнящие его по предыдущему творению, и, по-видимому, осадок не покидал их – пошли неодобрительные отзывы, но это мало кого волновало. Книга-то не перестала от этого быть бестселлером. Разумеется, сам парень тоже получил копию своей книги, которую поставил на полку уже без стыда: раз людям понравилось, значит, можно не бояться показывать её и однокурсникам. Те, кстати, заметили книгу даже при невзрачной обложке, и время от времени некоторые личности брали её и засиживались за чтением. Буш, конечно, возлагал надежды на книгу, даже чересчур большие, как он думал, но это его вдохновляло. Он даже подумать не мог, что всем действительно понравится этот роман.
Книга, кстати, хорошо расходилась по округе, и автора даже начали узнавать. Стоило ему, прогуливаясь по городу приятным прохладным вечерком или солнечным днём, зайти в какое-нибудь людное место и представиться, хотя бы два-три человека оборачивались и глазели на парня. Каким бы его не представляли читатели, вряд ли они задумывались о том, что Буш Уно – самый обычный студент-четверокурсник-отличник, у которого матушка – волшебница в прямом смысле слова, невеста-вампир, да и он сам ещё и художник. Но кого это волновало? Все читали себе и читали. Даже не задумывались о том, какая необычная жизнь у автора. Сообразив, что его стали узнавать по имени, парень решил не представляться направо и налево – и хотя его узнают только в их местности, но уже узнают, а лишней славы и слухов ему не надо было. Возможно, в Белогорье так туго с писателями, что, если книгу написал кто-то местный, все сразу бросались её покупать?
Тем не менее, Буш на радостях даже уроки учить стал с двойным рвением. Всё-таки получение диплома совсем близко, и раз уж три курса он закончил с отличием, то почему бы не приложить усилий и не окончить университет лучшим студентом курса? Будет, чем гордиться, думал Буш, хотя ему и так было чем. Рисовать он всё ещё не бросил, и стал распродавать всё больше картин. Может, это тоже повлияло на его известность среди местных жителей? Вдруг они все – тайные ценители искусства?
Но, не смотря на все увлечения, парень успешно подготовился к экзаменам, и мог отдохнуть. Глядя, как он беззаботно разгуливает вокруг, однокурсники ещё глубже зарывались в учебники и, хмурясь, пытались понять их содержимое. Видимо, им это так и не удалось, ведь Буш снова умудрился заработать высший балл, большинство остальных же даже если чуть-чуть, то всё же не дотянули. Многие в округе уже знали о некоем студенте-четверокурснике, который пишет, рисует, и при этом учится лучше всех – даже не было сомнений, что он всё это действительно заучивал. Если его спросить о чём-то, он ответит, и никаких хитростей. Парень даже стал для всех чем-то вроде героя, и живого доказательства того, что учиться на отлично можно, даже не будучи при этом круглым ботаном.
Эта неделя подвигов стала для Буша образцовой. Подобное воодушевление находит не на каждого, и он должен стараться не утерять такой подарок судьбы. Но, конечно, бывали и мелкие невзгоды, в числе которых – жуткие видения по ночам. Сперва он опять стал видеть такие же сны, как однажды, в такси, по дороге в Ла Фиесту Тех. Снова лица рыжеволосых людей… глаза красного оттенка, того же, что у Матильды, смотрели на него, но скоро сменились карими, такими же, как у него самого, и больше не появлялись. Он знал, что эти люди реальны, но не знал, кто они. Когда несколько ночей подряд студент видел один и тот же сон, он понял, кто обладатель карих глаз – его мать. Она появлялась часто, и её нельзя было не узнать: те же рыжие волосы, заплетённые в косу, счастливое, а иногда озабоченное лицо… но она выглядела намного моложе, чем Буш её помнил. Видимо, это был расцвет её сил, и именно тогда он и родился, поэтому картинки из детства и всплывают у него из подсознания. Но тогда появлялся очередной вопрос из ряда тех, которыми парень не раз задавался: кто же обладатель того мертвенно-бледного лица и тёмных глаз, в которых, однако, блестели живые искры? У него тоже были рыжие волосы… ответ напрашивался сам собой. Скорее всего, это его отец – кто же ещё мог смотреть на него нежно, как на родного? Но… но почему же у него такой вид? Неужели Матильда была права, и он был вампиром? Буш продолжал видеть эти сны, но теперь знал (или догадывался), кого видит перед собой. Видения становились всё яснее и всё лучше запоминались. Удивительно, что только не может выплыть из памяти, особенно во сне… днём он бы вряд ли смог увидеть нечто подобное.
Однажды, очередной такой же ночью, Буш проснулся от какого-то особенно громкого шороха. Немного отойдя ото сна, он обнаружил, что в комнату дул ветер из открытого окна, которое было закрыто, когда он засыпал; студент встал и закрыл его, удивляясь, ведь стихия не бушевала настолько, чтобы открывать окна. В ту ночь ему больше не спалось, и он пошёл учить уроки. Примечательно, что скоро одинаковые видения прекратились, и пару ночей студент спал спокойно… а потом ему опять стал сниться один и тот же сон, но не такой, как предыдущий. В этом сне тоже были люди, но такие, каких Буш в реальной жизни никогда не видел, в этом он точно был уверен. Там были какие-то черноволосые ребята среднего роста, похожие друг на друга – скорее всего, братья. Ещё был какой-то высокий шатен в костюме, с серьёзным видом озиравший всё вокруг; и девушка с каштановыми волосами, хорошенькая, хотя и немного низенькая – во всяком случае, она казалось такой в компании высокого делового шатена. Были там и другие люди: черноволосая женщина, немного обеспокоенная, рядом с похожим на неё пареньком и ещё одной миловидной темноволосой девушкой; загорелая рыжуля, чуть поодаль – две воинственно настроенные блондинки, стоящие рядом с третьей, но она была уже в возрасте, волосы пробила седина. Рядом был какой-то старик – единственный, кто из них всех показался Бушу смутно знакомым. Сзади него стояли двое: одного, скорее всего, женщину, не было видно, а второй был довольно молод и лучезарно улыбался. Были там и другие, особенно выделялась среди них рыжая женщина явно в возрасте, но она стояла ровно, во весь свой высокий рост и тоже улыбалась. Её обнимал мужчина приятной наружности, а вокруг была ещё группа рыжих – хотя их и в остальной толпе было достаточно. Каждый раз, видя этот сон, Буш не понимал, почему видит повторяющиеся сновидения, особенно подобного содержания. Кто все эти люди? Он их никогда не видел, они просто не могли всплыть из памяти, как те эпизоды из предыдущего сна. Пытаясь выплеснуть всё это непонимание в творчество, парень нарисовал какую-то загадочную картину: девушка, чем-то напоминающая одну из тех милых шатенок – ту, что стояла в кругу черноволосых, но эта была со стрижеными волосами – вставляла в какое-то специальное углубление стены камень в форме сердца, и оттуда идёт свет, всё проясняющий. К сожалению, никто не оценил такой шедевр, и заплатили за него не очень много. «Как же они не понимают? Никто не понимает!» – Бушевал Буш, хотя взад-вперёд по гостиной, и устроившиеся там ребята – кто-то с книжкой, кто-то просто лежал, а кто-то пытался посмотреть телевизор, перед которым расхаживал молодой писатель – провожали взглядом каждое его движение. В итоге, Уно устал и отправился к себе в комнату. Но, увы, как раз в тот момент, когда закончилась передача, которую хотела посмотреть большая часть сидящих в гостиной.
Но, в общем, жизнь действительно шла нормально. Правда, видя одинаковые сны и не понимая причины, Буш даже решил, что потихоньку сходит с ума, и начал вести себя соответствующе. Например, одним тихим тёплым деньком, во время завтрака, когда было не очень много людей – остальные всё ещё не могли оторвать головы от подушек – он взял тарелку с блинчиками, потому что больше ничего не осталось, а студентов подпускать к плите кухарь отказывался, и подсел к другим парням. Блины есть вовсе не хотелось, и он окинул помещение скучающим взглядом, как тут заметил справа от себя Тимофея, жующего хлопья. Без спросу взяв из тарелки соседа немного хлопьев, Буш кинул ими в сидящего напротив Ричарда, как это когда-то сделал Михаил. Этой напастью студент глубоко задел униженного парня, а сам начал смеяться над ним, тыкая пальцем. Тимофей, самый разумный из них, как обычно, мудро заявил:
- Ты бы лучше, Буш, ел свои блины, а не кидался в других чужой едой, - и, взяв теперь уже пустую тарелку, удалился прочь.
Ричард же, смазав с лица хлопья, забрал с собой недоеденный кусочек омлета и обиженно побрёл куда-то. Ещё минуту Буш оставался на месте, а потом, разочаровавшись в самом себе, взял блины, под оскорбленным взглядом кухаря поставил их обратно на стойку и тоже ушёл.
А ещё Буш стал рисовать места, в которых не был. И если некий зимний курорт был в точности срисован с плаката, который висел на двери его комнаты с внутренней стороны, оставленный предыдущем жильцом, то пейзаж – реку в пустынной местности – он написал сам, без натуры. Жители общежития стали нередко приходить в комнату, где Буш рисовал – то с горой учебников, то с какой-нибудь приятной книгой (однажды это даже оказалось «Похищение») или личным дневником. Но когда бы ни заходили сюда студенты в надежде на уединение (действительно, не учить же уроки в туалетной кабинке, а в своей комнате и заснуть можно), они практически всё время обнаруживали тут Буша, пишущего всякие немыслимые картины. Несмотря на то, как время от времени докучал им этот отличник – особенно в те времена, когда отказывался выполнять за них домашние задания – они высоко ценили талант сокурсника и нередко отвлекались от своих дел, из-за которых и пришли сюда, чтобы посмотреть, как он рисует. Было и такое, что в комнатку зашла Веста, вся заплаканная и судорожно всхлипывающая – как раз тогда, когда Буш рисовал пустыню. И как бы она не пыталась скрыть своё страдальческое лицо за волосами, парень всё равно заметил и тут же подошёл к ней.
- Что случилось?
- Д-да т-так, нич-чего… - Всхлипывая и заикаясь, соврала девушка, хотя было ясно, что скрыть правду ей не получится.
- Если не хочешь говорить, не говори, - решил утешить подругу Буш, и стал успокаивающе гладить её по спине. Вскоре несчастная более-менее пришла в себя, но в причине своих страданий всё ещё не хотела признаваться. Подняв глаза, она увидела мольберт с незавершенным пейзажом, и тихонько спросила:
- Эт-то Египет?
- Ну… вообще-то… - смутился автор картины. - Вообще-то…
- Да нет, это Егип-пет, я точно знаю. Я когда-то б-была в этой местности на к-каникулах. Я п-помню это место, к-которые ты нарисовал. Ты тоже там был?
Буш просто оторопел. Он рисовал какое-то существующее в Египте место, сам не зная об этом?
- Я сам не знаю, что это я рисую, - признался парень. - Просто пустыня какая-то, ничего особенного.
С тех пор Буш стал опасаться мольберта и собственной фантазии. Довершив картину, он мог со спокойной душой забыть о рисовании.
Но заняться чем-то всё равно надо было: жизнь у него была слишком однообразна, хотелось чего-то необычного. Однажды, Буш где-то услыхал (видимо, когда ученики перешептывались в комнате с мольбертом, случайно подслушал), что у Аваза Водолазко какие-то тайные связи, и он может достать что угодно. И вот, в один прекрасный день он принёс в общежитие вполне новенькие на вид барабаны. Студентов это развеселило, и они стали по очереди пытаться играть. Но лучше всех получилось у Буша, хотя тот никогда не играл на музыкальных инструментах. Может, это у него какой-то особый врождённый талант ко всему творческому – рисованию, писательству, даже игре на барабанах? В любом случае, такой подарок стал его новым источником прибыли. Некоторые скупые личности (в частности, Ричард, но его можно понять – всё ещё дуется) с радостью танцевали под его игру, но не клали никаких чаевых в баночку, специально поставленную для этого. Зато остальные оставляли довольно неплохие деньги. Конечно, за написание романов, даже самых отвратительных, он получал тысячи, но всё равно игра на барабанах было занятием довольно приятным.
Правда, и это скоро стало скучным, и Буш весь отдался учёбе. Нередко парень даже засиживался за уроками подолгу и не спал – лишь бы не видеть дурацкого сна с толпой неизвестных людей, он уже так надоел… но, наверное, либо уроки, либо бессонница повлияли на него так, что он перестал видеть этот сон, и теперь просто спал, без всяких там сновидений. Это было куда интереснее.
Близилось получение диплома. Все его однокурсники были как на иголках, искренне надеясь получить хорошую оценку и завершить, наконец, университет. Веста больше не плакала, а ходила всегда радостная, и, чаще всего, в компании Тимофея. Однажды они с однокурсниками даже сговорились и собрались в гостиной ночью – когда уже ушёл кухарь – и, выключив свет, стали разговаривать о том, у кого какие планы на будущее. Ричард, с виду похожий больше на рокера, чем на учёного, тем не менее, хотел стать биологом, Михаил мечтал о карьере архитектора, а Буш ограничился словами, что желает счастливой жизни с любимой девушкой и успешной карьерой, чтобы хорошо зарабатывать и кормить большую семью. Несмотря на такие милые желания, он всё ещё был увлечён наукой и грезил разобраться в своих предках, повстречать инопланетян и даже когда-нибудь спастись от неминуемой смерти, но говорить об этом никому не собирался – всё-таки, его уже могут считать странным, не хватало только подтверждать такие мысли. С другой стороны – пусть думают, что хотят. Это уже их проблемы.
Парень так расслабился, что на какое-то время даже забыл об учёбе, но когда вспомнил, то продолжил зубрёжку. И на финальном экзамене он нервничал гораздо больше, чем на предыдущих, тем не менее, он выдержал, и – о да – получил 5+! О лучшем и мечтать нельзя было!
И хотя теперь ничто не держало Буша в этом стареньком здании, и он мог запросто вернуться домой, ему хотелось побыть здесь ещё немного. Всё-таки, он провёл тут часть своей жизни, да и остальные студенты, похоже, тоже не торопились: некоторые ребята – а если быть точнее, Аваз со своими неизвестными друзьями – задумали устроить выпускную вечеринку через несколько дней, и все с нетерпением ждали. Теперь уже никто не спал по ночам, все веселились, болтали, ели – Дафна научилась готовить, и теперь угощала всех, тем более, что кухарь взял отпуск. Буш тоже любил ночные посиделки, но его больше привлекала какая-нибудь интересная книжка, потому он нередко уходил в свою комнату раньше всех и читал допоздна. Да и ничто не мешало его нажарить любимых бутербродов и тоже утащить их к себе. И, кстати, кулинария была не единственным, чему научилась Дафна: барабаны, стоящие в коридоре, её так заинтересовали, что вскоре она даже научилась играть и стала тоже зарабатывать на этом деньги.
В самом деле, пребывание в университете приносило Бушу не только приятные сюрпризы: к примеру, в один прекрасный он отравился стряпнёй какого-то паренька, заменявшего кухаря. Пришлось наследнику практически весь день пролежать в постели в ужасном состоянии, а юношу выгнали, и теперь на кухне колдовали исключительно Дафна с Вестой – последняя тоже захотела научиться готовить, всё-таки ей в будущем кормить свою семью. Все ребята только поддерживали эту замену, да и сыроман время от времени снова стал выходить из комнаты, но на еду даже смотреть не мог и подолгу не засиживался. Однажды, когда большая часть общежития была в столовой и обсуждала предстоящий выпускной вечер, Буш сидел в сторонке со скучной книжонкой по физиологии, но даже он поднял голову, когда у Аваза зазвонил мобильный телефон, и все стихли. После малопонятной окружающим беседы парень с разочарованным выражением лица спрятал телефон в карман и заявил:
- Вы не представляете… мне надо будет уехать ночью перед вечеринкой, то есть… да, мы не сможем её устроить, но не спешите печалиться! Мы всё уже заказали, значит, товар пропадать даром не может. Кто-то должен устроить всё за нас! Кто здесь самый ответственный?
Большая часть ребят покосилась на неисправимого отличника, который за свою жизнь, наверное, успел сделать больше, чем каждый из них, то есть на Буша. Тот уже успел скрыться за книгой, но явно почувствовал на себе всеобщие взгляды, поэтому поспешил сказать:
- Я, что ли? Устраивать вечеринки? Вы шутите? Да я, наверное, самый большой зануда среди вас всех.
- Зато ты ответственный, всё сможешь устроить, как надо, - заметил Михаил.
- Я… да я… ну ладно, но если ваш выпускной будет самым скучным воспоминанием из вашей жизни, то не жалуйтесь, - проворчал в ответ Буш, и снова скрылся за книгой.
Аваз пошёл заранее собирать чемоданы, а новый организатор вечеринки, боясь расспросов, тоже пошёл в комнату. Отвечать любопытным ребятам ему сейчас хотелось меньше всего, в голове было мутновато, и он направился спать. Всё-таки болезнь ещё не прошла, нужно больше отдыхать.
Проснулся он поздним вечером, и сполна сообразил, какие обязанности на него свалились. Простонав, он осторожно встал с кровати, переоделся и только тогда заметил, что из-под двери торчит какой-то листок. Это оказался список указаний по вечеринке от Аваза, который сыроман быстро осмотрел, решив оставить детали на потом. Все-таки до вечеринки ещё несколько дней, к чему волноваться сейчас? И, спрятав листок под подушку, Буш вышел освежиться. Сейчас он чувствовал себя лучше, и подумал, что надо повстречаться с Матильдой. У неё ведь скоро день рождения, не помешало бы уточнить планы побега.
Так он и сделал. Уже скоро Матильда в джинсах и милой голубой курточке с улыбкой стояла на пороге общежития.
- Поздравляю с дипломом, - сказала та, входя внутрь: насчет остальных студентов никто не волновался, так как они, в большинстве, сейчас напились, и им не было никакого дела до того, кто ещё разгуливает по общежитию (особенно тем, кто уже храпел, лежа на полу). Несложно догадаться, что они устроили очередное буйное торжество, тогда как не совсем здоровый Буш крепко спал у себя в комнате. Судя по всему, они с благоразумной Матильдой единственные были трезвы, потому, не беспокоясь, проводили время вместе.
Кстати, помимо барабанов было ещё несколько предметов, которые Аваз притащил в общежитие. Видимо, его друзья могли добыть что угодно, так как помимо всего прочего, была там и фотокабинка для ребят, желающих сделать совместное фото с бывшими однокурсниками. Буш с Матильдой решили ею воспользоваться и сделали четыре милых снимка, а потом, воспользовавшись отсутствием свидетелей, уединились там. Остаток ночи они провели вместе, а потом начало светать, и графине пришлось спешить. Зато сыроман лёг спать в отличном настроении, не только потому, что его жизнь сложилась так хорошо, но ещё и из-за мыслей, что ночь прошла отлично, вместе с любимой невестой, но утром он будет единственным, у кого не будет болеть голова. Хорошо, что он не любитель подобных вечеринок. Хотя, это идея: на выпускном вечере можно споить всех, чтобы потом все считали, что он прошёл отлично, потому что Буш заранее знал, что из него будет ужасный организатор.
Наутро студентов ждало несколько сюрпризов: во-первых, радостные Буш и Веста, которые не мучились из-за похмелья – последняя, как оказалось, ушла спать ещё раньше, чем всё это началось, чтобы случайно не искуситься алкоголем. По её словам, она решила быть серьёзным человеком, она ведь уже не маленькая, и возраст шумных вечеринок для неё уже прошёл. Вторым сюрпризом было возвращение кухаря, который прослышал про то, как юнец, заменявший его, отравил кого-то, и, так толком и не отдохнув, старик снова занял своё место, возмущаясь, что «назначают всяких дилетантов». И, убравшись в общежитии, он снова стал готовить привычные всем хлопья и блины – непонятно, правда, для кого, так как после кулинарных шедевров девушек никому не хотелось смотреть на эту стряпню. На обед так никто и не явился, зато весёлые Буш и Веста присели в уголке и выпили по бокальчику шампанского за окончание университета – всё-таки, это даже в сравнение не идёт с тем, как напились остальные. А сыроман, кстати, ещё и явно пошёл на поправку, так как в голове больше не было мутно, и тошнота исчезла.
День выпускного приближался, и Аваз уже оделся в дорогу и стал ждать такси, как вдруг заметил ползающих под ногами тараканов, и поспешил за отравой к кухарю. Это позволило жителям общежития лишний раз убедиться, что мусорить – не лучшая идея. Позже подъехало такси, и ребята высыпали на улицу прощаться с бывшим однокурсником. Пожимая руку Бушу, Аваз сообщил, что, если вечеринка пройдёт хорошо, то сыроман сможет забрать те самые барабаны себе – не оставлять же их новым жителям общежития.
Скоро свет от фар такси скрылся вдалеке, а ребята всё провожали его взглядом. Аваз стал первым, кто отправился в самостоятельную жизнь. Впрочем, завтра-послезавтра они все попрощаются с этим зданием и укатят подальше отсюда. Михаил станет архитектором, Ричард – биологом, Дафна, возможно, знаменитым кулинаром, а что будет делать Буш? Впрочем, об этом пока не время думать – завтра ему предстоит провести вечеринку по случаю выпускного, и если он оплошает, то все это ещё надолго запомнят. А ещё он не сможет взять барабаны с собой.
Проснулся Буш пораньше от надоедливого звона будильника, который сам завёл, чтобы подготовить всё пораньше. Впрочем, ему так не хотелось вставать, что он проспал ещё пару часов перед тем, как проснуться и осознать, что он – организатор вечеринки, которой все ждут.
На пороге уже стояли коробки с хлопушками и прочими праздничными вещами, которые заказал Аваз. Распаковывая их под недовольное бурчание кухаря, Буш не знал, с чего начать, и решил сперва зажечь всю эту пиротехнику. Одна из хлопушек устроила довольно симпатичный мини-фейерверк, а вот вторая подожгла Буша, потому ему пришлось отправиться в душ. Однокурсников это представление явно не впечатлило.
Выйдя из душа и переодевшись, сыроман с удивлением увидел в толпе выпускников знакомого профессора. Тот тоже заметил своего бывшего студента, и с улыбкой направился в его сторону.
- Буш! Мой лучший ученик! Надо же, как быстро летит время, ты уже получил диплом. Я решил по этому случаю купить тебе подарок, новый костюм – всё-таки, ты теперь взрослый серьёзный человек, не будешь же ты разгуливать в майке и джинсах всю жизнь! – И профессор протянул Бушу свёрток, чем немало удивил парня. С каких это пор учителя дарят подарки своим студентам?
Вечеринка явно подходила к концу, потому что скучающие студенты от ничего делать стали расходиться по комнатам и собирать вещи. С горя Буш направился к агрегату с соком, очередной вещице, которую оставил в память о себе Аваз. Как парень и ожидал, никто не веселился, потому что организатор вечеринок из него самый худший на свете.
Это поняли, видимо, и все выпускники, и, вопреки планам просидеть здесь ещё денёк, они один за другим выходили из комнат, уже одетые и с чемоданами. Ещё недавно такой счастливый, Буш в отвратительном настроении пошёл к себе в комнату собирать вещи. Достав из-под кровати чемодан, он свесил со стен и аккуратно сложил картины и постер, перенёс все важные данные с компьютера на флешку, переоделся в подаренный профессором костюм, сложил одежду и все свои вещи, какие смог найти, и тут обнаружил что-то под подушкой. В голову внезапно пришла страшная догадка. Ну конечно… советы и указания от Аваза! Прочти он их заранее, может, и не испортил бы выпускной вечер для всех своих однокурсников. В порыве чувств он скомкал листок и закинул куда подальше, а потом закрыл чемодан и пошёл вызывать такси. В новом костюме было несколько неудобно, кроме того, Буш ощущал, что и со стороны он выглядит глупо.
Как оказалось, почти никто ещё не уехал, а у кого-то даже нашлась камера, и выпускников по очереди снимали, чтобы не упустить никого. Обнаружились и традиционные шапочки, и пока все их одевали, камеру передали Бушу. Тот заснял себя и Весту, выглядывавшую у него из-за спины, а потом и сам надел шапку одной рукой, продолжая держать камеру второй, и, ещё некоторое время подурачившись для видео, все ребята подкинули в небо свои головные уборы. Вот они и закончили своё обучение в университете! Четыре курса прошли как один, хотя за это время жители общежития успели пережить многое вместе и привыкнуть друг к другу. Но всё рано или поздно кончается! Прощай, университет!
И вот, вскоре приехало несколько такси, и выпускники расселись по трое на автомобиль. Чемоданы поместили на задние сидения, и первые две машины двинулись в путь. Девушка за рулём такси, куда сел сыроман, поинтересовалась, есть ли какие-нибудь большие предметы, которые надо перевезти.
- Хмм, пожалуй, да, - в задумчивости ответил парень. – Зелёную ударную установку, стоящую в коридоре. И ещё штуку с гигантским ананасом, не знаю, как она называется. Она стоит рядом.
Таксистка кивнула и пошла забирать вещи – видимо, уже не в первый раз это делает. Позже и остальные, а именно – Веста и Тимофей, к которым Буш относился лучше всего, окончательно всё проверив, подошли со своими чемоданами, закинули их на задние сидения, а сами устроились на передних. Вскоре таксистка вернулась, и, уложив коробки с вещами, теперь принадлежавшими Бушу, села за руль и надавила на газ. В последний раз окинув взглядом общежитие, в котором они так долго жили, ребята стали вспоминать особо приятные моменты и делиться ими друг с другом.
Итоги